Розовый цвет во времена рококо

В период с 1750 по 1780 годы розовый цвет в текстиле и одежде стал невероятно популярным, превратившись в настоящее социальное явление. Высшие слои общества, стремясь подчеркнуть свою исключительность, обратились к пастельным, приглушенным и нежным оттенкам. Это было связано с тем, что средний класс получил возможность носить яркие и насыщенные цвета, которые ранее были доступны только элите. Таким образом, аристократия искала новые способы визуально отделиться от "простолюдинов", выбирая более легкие, изысканные и менее броские тона.

Вкусы мадам де Помпадур Хотя маркиза де Помпадур питала особую привязанность к розовому цвету, что общеизвестно, она не была первопроходцем в его популяризации при французском дворе. Розовый уже пользовался успехом там до её появления в 1745 году, проявляясь не только в одежде, но и в интерьере. Однако именно Помпадур утвердила моду на сочетание нежно-розового с бледно-голубым, поддерживая эту тенденцию на протяжении почти двадцати пяти лет. Она также способствовала отказу от темных, ярких оттенков, предпочитая более светлые и изысканные тона, напоминающие современный "rose dragée" – цвет французских сахарных миндалин. Александр Рослин, мадам де Помпадур и её брат, 1754. Гётеборгский художественный музей, Гётеборг (Швеция).

Во Франции, во времена правления Людовика XV и в начале правления Людовика XVI, розовый цвет достиг пика своей популярности не только в одежде, но и в декоративном искусстве и мебели. Мадам де Помпадур, фаворитка Людовика XV, ввела моду на розовый при французском дворе в середине 1740-х годов, и ее примеру немедленно последовали в аристократических кругах и за рубежом. Она особенно любила сочетать розовый с небесно-голубым или голубино-серым цветами. После ее смерти эту тенденцию продолжили мадам дю Барри и королева Мария Антуанетта, часто используя эти сочетания в полосатых узорах. На протяжении трех десятилетий королевские мануфактуры (Фонтенбло, Гобелен, Обюссон и Севр) получали многочисленные заказы на создание изделий в розово-голубой гамме. По заказу мадам де Помпадур в Севре был разработан особый оттенок розового для фарфора: нежный, бледный розовый с легким оранжевым подтоном, призванный напоминать цвет лица самых красивых дам при дворе.

Примерно в 1740-1760-х годах французское слово "роза" закрепилось в качестве обозначения цвета, вытеснив менее точный и распространенный термин "инкарнат". Популярность розовых роз, а также мода на ткани, одежду и предметы интерьера розовых оттенков, способствовали этой трансформации от названия цветка к названию цвета. В XVII веке прилагательное "роза" в словарях не встречалось, но в следующем столетии оно стало появляться. Одним из первых примеров использования можно найти в работе "Оптика цветов" (1740) иезуита Луи Бертрана Кастеля. Позднее, в "Энциклопедии" Дидро и Д'Аламбера, слово "роза" в значении цвета встречается в различных статьях, начиная со статьи "Эмаль" (1755), где Дидро описывает получение розового оттенка путем смешивания белого с малиновым. Однако, признание "розы" в качестве общепринятого термина для обозначения цвета происходило постепенно. Лишь в начале XIX века прилагательное и существительное "роза" окончательно закрепились в цветовой терминологии.

Розовый мрамор Гранд-Трианон Людовик XIV питал особую любовь к мрамору, что нашло отражение в обильном его использовании в Версале. При реконструкции Большого Трианона в 1687 году архитектор Франсуа Мансар выбрал для колонн и пилястр розовый мрамор. Этот ценный материал доставлялся из карьеров в Кунес-Минервуа, у подножия Пиренеев. Далее его путь лежал по реке в Бордо, затем по морю в Гавр, и, наконец, по Сене он прибыл на стройплощадку, где сам король лично контролировал ход работ. Поместье и территория Гранд Трианон, Перистиль, Версаль.

В 1770-х годах и позже, розовый цвет стал невероятно популярным не только во Франции, но и в большей части Европы, включая Германию, Австрию, Польшу и Швецию. Он проник во все сферы жизни высшего общества: от оформления интерьеров и мебели до одежды, искусства, театра и литературы. Художники, декораторы, красильщики, портные и модистки соревновались в создании новых оттенков розового, что привело к настоящему "розовому буму". Во французском языке появились поэтичные названия для этих оттенков, такие как "дождь роз", "пепел роз" и "увядший лавр".

Эта тенденция к изысканности и утонченности не ограничивалась только розовым цветом. В эпоху, когда мода стремилась к элегантности, совершенству и поэзии, модельеры придумывали названия цветов, которые не столько описывали оттенок, сколько будили воображение: "утренняя груша", "волосы королевы", "живот кармелитки", "спина блохи", а для коричневых - даже "парижская грязь" и "какашка дофина".

Розовый Помпадур В 1757-58 годах художник по фарфору Филипп Шруэ, работавший на королевской мануфактуре в Севре, представил новый, нежный сиренево-розовый оттенок. Этот цвет настолько понравился королю, что он назвал его "Помпадур розы" в честь своей фаворитки. Мадам де Помпадур уже давно отдавала предпочтение светлым и свежим тонам в моде и интерьере. Новый оттенок быстро завоевал популярность и распространился по всей Европе. Севрская ваза, украшенная луками, подарок от Людовика XV королеве. Версальские дворцы и коллекция Трианона, Версаль.

Известный парижский кутюрье Жан Жозеф Болар, чей дом моды соперничал с домами Розы Бертен и мадемуазель Александре, создал целую гамму розовых оттенков, некоторые из которых получили весьма пикантные названия, дошедшие до наших дней: "удушенный вздох", "тайна Венеры", "купание пастушки", "внутренности денди" и "возбужденное бедро нимфы".

В основе этой лексической палитры, лишенной точного цветового описания, но полной чувственности, лежит скрытый эротизм, унаследованный от XVII века.

Вскоре изящные, но несколько искусственные розовые оттенки, характерные для эпохи рококо, и отдельные скандальные произведения (вроде "Драгоценностей" Дидро) уступили место новому настроению. Наступала эпоха романтизма, и чувственный розовый цвет плоти должен был смениться символическим розовым цветом сердца. Каждое художественное направление имеет свою цветовую гамму, и нельзя отрицать, что ранние романтики особенно любили нежно-голубой и розовый. Это отразилось и в живописи, и в литературе, возможно, даже раньше в Германии, чем во Франции. В качестве примера можно привести эпистолярный роман Гёте "Страдания юного Вертера", опубликованный в 1774 году.

Художник более красивый, чем ее модели До Французской революции Елизавета Виже-Лебрен славилась портретами самых изысканных дам французского двора и высшего общества. Однако, когда она обратилась к собственному изображению, её автопортрет оказался столь же, если не более, пленительным, чем образы её моделей. Вопреки возможному впечатлению о намеренном превосходстве, современники единодушно признавали исключительную красоту самой художницы, отмечая, что она не уступала, а порой и превосходила красоту тех, кого изображала. Элизабет Виже-Ле Брюн, Автопортрет в соломенной шляпе, ок. 1782. Национальная галерея, Лондон.

Он породил общеевропейскую моду, длившуюся десятилетиями: синие фраки для молодых людей и белые платья с розовыми лентами для девушек. Роман имел оглушительный успех, и вся романтически настроенная молодежь в Германии и Европе стремилась подражать внешнему виду Вертера и Шарлотты, героев Гёте. "Вертеризм", охвативший общество после публикации книги, распространил эту моду на изобразительное, графическое и декоративное искусство, театр и оперу, и даже на социальное поведение. Чтение романа не только вызвало волну самоубийств, но и некоторые из них совершались в рождественские праздники, в синих фраках и желтых бриджах, как у Вертера.

Романтики активно использовали цвет, особенно в английской литературе и немецкой поэзии, чтобы выразить тончайшие движения души. Розовый цвет, в частности, обрёл самостоятельное значение, отделившись от красного и даже противопоставляясь ему. В романтическом контексте он стал символом женской красоты, нежности, юности, очарования, лёгкости, а также хрупкости счастья и мимолётности любви. Примеры этого можно найти во французских романах, таких как "Поль и Виржини" и "Оберман".

Модный фанат К концу XVIII века веер перестал быть исключительной принадлежностью аристократии и стал доступен более широкому кругу. На смену мифологическим и репродукционным мотивам пришли романтические и пасторальные изображения. Тем не менее, веера из слоновой кости, украшенные ручной росписью, по-прежнему оставались предметом роскоши. Поклонник слоновой кости и бумаги, ок. 1770-80. Palais Galliera, Musée de la Mode de la Ville de Paris.

Однако, увлечение розовым цветом в романтизме не было вечным. Спустя два-три поколения оно пошло на спад, превратившись в карикатуру на себя. Поздние романтики, такие как Стендаль, отдавали предпочтение более сильным цветам, таким как красный и чёрный, а также синему. Розовый, ранее ассоциировавшийся с искренностью и невинностью, стал восприниматься как приторный, сентиментальный и слащавый. Женские идеалы, воплощаемые розовым цветом, превратились в девичьи грёзы, а романтические романы, некогда захватывавшие умы, стали "литературой розовой воды".

Выражение "à l'eau de rose" (литература розовой воды) появилось во Франции около 1880 года. В английском языке в то же время говорили о "сахарных романах". Сегодня эти выражения стали более резкими: "сахарные романы" превратились в "сахариновые романы", подчёркивая их искусственность, а "литература розовой воды" во Франции иногда называется "cucul la praline" (сопливый), намекая на связь розового цвета со сладостями и обнажённой плотью. В Великобритании ярким представителем этого жанра была Барбара Картланд, автор более семисот подобных романов, в которых розовый цвет играет ключевую роль. В зрелом возрасте она сама демонстрировала свою любовь к розовому, особенно "конфетно-розовому", в своих экстравагантных нарядах и макияже.

Знаменитые розовые ленты Роман в письмах Иоганна Вольфганга Гёте «Страдания юного Вертера» (1774) стал настоящим феноменом своего времени, мгновенно завоевав статус величайшего бестселлера XVIII века. Его влияние распространилось по всей романтической Европе, породив две долговечные модные тенденции в одежде: юноши стали носить голубые утренние пальто с желтыми бриджами, а девушки предпочитали белые платья, украшенные скромными розовыми лентами. Генри Уильям Банбери, Первое интервью Вертера и Шарлотты, 1782. Музей Метрополитен, Нью-Йорк.

Выражение "видеть жизнь в розовом свете" (voir la vie en rose), полное очарования и оптимизма, в различных вариантах появилось еще в 1830 году. Это произошло задолго до того, как знаменитая песня Эдит Пиаф "La vie en rose" завоевала мировую известность в 1945 году. Не исключено, что немецкий аналог, "видеть все через розовые очки" (Alles sehen durch rosenrote Brillen), возник даже раньше. Уже в начале XIX века розовый цвет ассоциировался с ощущением земного рая.

Спустя полтора столетия это представление трансформировалось в искусственное "небо": алкоголь и наркотики довели этот цвет до крайних проявлений, что отразилось в выражении "видеть розовых слонов". Во французском языке эти розовые слоны даже летают (voir voler des éléphants roses), хотя точное происхождение этого оборота остается загадкой или предметом споров.