Бетховен садится писать необычное письмо в далёкий Эдинбург. Не новая симфония, не посвящение принцу, а ответ на посылку с народными песнями, от которого зависит целая скрытая глава его творчества.
День, когда Бетховен согласился аккомпанировать британским народным песням
23 ноября 1809 года в Вене, ещё не оправившейся от французских обстрелов, Людвиг ван Бетховен садится за письмо. Адрес — Эдинбург, шотландский чиновник и любитель музыки Джордж Томсон. В конверте — не партитура великой симфонии, а решение, которое гению самому кажется «не слишком приятным занятием», но нужным для выживания.
Шотландец, который собирал песни для всего королевства
Джордж Томсон уже много лет одержим одной идеей: сохранить и «облагородить» народные песни Британских островов. Он собирает шотландские, ирландские и валлийские мелодии, печатает сборники и для красоты заказывает сопровождения у самых модных европейских композиторов — у Гайдна, Плейеля, других.
Теперь очередь дошла до Бетховена: ещё в сентябре Томсон выслал ему пакет с 43 народными мелодиями и просьбой написать к ним простое, «домашнее» сопровождение для фортепиано и струнных, подходящее для любителей.
Осень 1809 года: гений считает деньги
Для Бетховена это тяжёлый год. Вена пережила осаду, валюта обесценивается, аннуитет от меценатов тает, а слух композитора всё хуже. Народные песни из далёкой Шотландии сами по себе его не вдохновляют — но гонорар нужен.
В письме от 23 ноября он наконец отвечает Томсону: он согласен писать сопровождения к 43 песням, но просит повысить оплату и осторожно напоминает, что такое ремесло мало приятно для художника, даже если это «хорошее дело» с практической точки зрения. Заодно он добивается прибавки и за свои новые камерные произведения: вместо предложенных 100 фунтов требует 120, ссылаясь на тяжёлую финансовую ситуацию в городе.
Музыка, которая должна быть «простой»
Самое интересное — не сумма, а взгляд Бетховена на народные песни. Томсон умоляет его писать проще: такие сборники будут разучивать любители у себя дома, им не нужны виртуозные фортепианные круговерти.
Но Бетховен так и остаётся собой: даже в письмах он подчёркивает, что не любит «подправлять» уже написанное, потому что любое исправление меняет характер произведения. Он просит у Томсона тексты песен, чтобы сопровождение не было бездушной подкладкой к мелодии, а точно передавало смысл слов и настроение. Для него даже заказная работа должна оставаться настоящим искусством.
От письма к целому миру народных мелодий
Этим письмом от 23 ноября 1809 года начинается большая, сегодня почти забытая глава в наследии композитора. В следующие годы Бетховен создаст более ста семидесяти обработок народных песен — шотландских, ирландских, валлийских и других европейских мелодий. Многие из них войдут в циклы вроде «25 шотландских песен» op. 108 и разойдутся по домам по всей Европе.
Для публики это будет «простая музыка для гостиной», а для нас — редкая возможность услышать, как автор Пятой симфонии разговаривает с миром на языке простых народных мелодий.
А ещё в этот день...
Во дворце Людовика XIV загорается итальянский огонь Жана-Батиста Сенайе, ученик Моцарта Томас Аттвуд везёт венский стиль в Лондон, виртуоз-космополит Джорновики завершает путь в Петербурге, а мальчик из Дембицы готовит музыку, от которой оркестр будет звучать как крик целого века.
День, когда «умерла» музыка: прощание с Томасом Таллисом
23 ноября 1585 года в туманном Гринвиче тихо умирает человек, чья музыка пережила четырёх монархов. Томас Таллиc, композитор и органист Королевской капеллы, служил Генриху VIII, Эдуарду VI, Марии Тюдор и Елизавете I. Его хоронят в алтарной части церкви St Alfege, рядом с теми стенами, где столько лет звучали его хоры.
Таллис прожил жизнь на границе вер — от латинской мессы до англиканской службы. Он писал и для католиков, и для реформированной церкви: от простого, почти прозрачного мотета If ye love me до оглушительного по масштабу сорокаголосного Spem in alium, одного из пиков ренессансной полифонии.
Когда Таллис ушёл, его ученик и коллега Уильям Бёрд написал элегию Ye sacred muses. В конце звучит строка: «Tallis is dead, and Music dies» — «Таллис мёртв, и музыка умирает». Понятно, что музыка на этом не закончилась, но в тот ноябрьский день для английской капеллы действительно закрылась целая эпоха.
Как Жан-Батист Сенайе привёз итальянскую страсть во дворец Людовика XIV
23 ноября 1687 года в Париже родился мальчик, который принесёт во французскую музыку итальянский огонь — Жан-Батист Сенайе. Его отец играл в легендарных «24 скрипках короля», и ребёнок растёт среди придворных репетиций и залов Версаля.
Сенайе понимает: ему мало быть «ещё одним» королевским скрипачом. Он едет в Италию, впитывает манеру мастеров, на чьей музыке выросла вся Европа и возвращается в Париж с новым звуком — быстрые пассажи, смелые интонации, живая эмоция вместо холодной выправки.
В своих сонатах для скрипки он соединяет французскую утончённость и итальянскую страсть. Самый известный пример — стремительный фрагмент барочной пьесы «Allegro spiritoso», которая тихо пережила столетия и чувствует себя очень живой в репертуаре XXI века.
Ученик Моцарта из Лондона: как королевский любимец вывез Вену в Англию
23 ноября 1765 года в Лондоне рождается мальчик, которому необычайно повезёт с покровителем. Томас Аттвуд рано попадает в хор Капеллы королевского двора, и однажды его игру на клавесине слышит принц Уэльский. Тот настолько поражён юношей, что оплачивает ему учёбу за границей: сначала в Неаполе, а затем в Вене, где Аттвуд становится любимым учеником Моцарта.
Вернувшись в Англию, Аттвуд занимает место органиста в соборе Святого Павла и композитора Капеллы, а вместе с должностью привозит в Лондон мягкий венский классический стиль. Через его дом и уроки проходят молодые музыканты, позже к нему приедет юный Мендельсон, который посвятит наставнику свои три прелюдии и фуги для органа. Так день рождения скромного английского капельмейстера превращается в точку, где встречаются Моцарт, Лондон и будущее европейской музыки.
Европейский виртуоз, умерший в Петербурге: последний аккорд Джорновики
23 ноября 1804 года в Санкт-Петербурге смолк один из самых прославленных скрипачей XVIII века — Джованни Мане Джорновики. Выходец из рагузинской семьи, он жил как вечный гастролёр: играл в Париже, Берлине, Варшаве, Лондоне, Вене, Стокгольме, собирая восторги публики и отзывы о «блестящей» и «изящной» игре.
В Россию Джорновики приезжал не раз. По приглашению Екатерины II он служил придворным музыкантом, а за два года до смерти снова вернулся на берега Невы в столицу империи. Его имя перестало появляться на афишах, но не исчезло из музыки: сегодня его помнят по виртуозным скрипичным концертам, в которых слышна судьба космополита, завершившего путь в северной столице.
Как мальчик из Дембицы заставил оркестр кричать: день рождения Кшиштофа Пендерецкого
23 ноября 1933 года в польской Дембице рождается мальчик, которому суждено изменить звук музыки. Его зовут Кшиштоф Пендерецкий. В доме отца-юриста и матери из банковской семьи музыка звучит так же привычно, как разговоры за столом.
В конце 1950-х молодой композитор под разными псевдонимами отправляет на конкурс Союза польских композиторов три партитуры. Жюри, не зная, что оценивает одного автора, присуждает им первое, второе и третье места. За одну ночь Пендерецкий становится героем музыкального авангарда.
Через год он пишет для 52 струнных «Плач по жертвам Хиросимы» — сначала как абстрактный эксперимент с названием по длительности «8'37"». Услышав исполнение, композитор понимает: этот звук похож на коллективный крик. Так мальчик из Дембицы дарит миру одно из самых страшных высказываний о войне.
А какая история из этого выпуска произвела на вас самое сильное впечатление? Поделитесь в комментариях.
#КлассическаяМузыка #ИсторияМузыки #ЛюдвигВанБетховен #ТомасТаллис #Сенайе #ТомасАттвуд #Моцарт #Джорновики #Пендерецкий
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые истории.