Знаете, на Земле говорят на шести тысячах языков. И представьте себе, ученые более-менее разобрались меньше чем с одним процентом из них. Остальные — это целые вселенные, полные загадок. И вот среди этих загадок язык наших предков, древних славян, — пожалуй, одна из самых интригующих. Как же на самом деле звучала их речь? Можем ли мы, жители века интернета и космических полетов, услышать голос человека из далекого средневековья? Оказывается, можем. И путь к этому — не машина времени, а кропотливая работа лингвистов.
Возьмем, к примеру, слова. Кажется, что основа — она вечна. «Рука», «нога», «голова» — эти слова бы понял и древний киевлянин, и житель Новгорода. А вот скажи ему «глаз» — он бы недоуменно промолчал. Тысячу лет назад этот орган называли гордым и ясным словом «око». Но если со словарем еще можно как-то разобраться, то настоящая пропасть между нами — в грамматике и, самое главное, в звучании. Как утверждает Вадим Крысько, крупнейший специалист по древнерусскому языку, современный человек и его предок из X-XII веков попросту не поняли бы друг друга. Их диалог уперся бы в стену странного произношения и незнакомых грамматических конструкций.
Так как же мы можем восстановить то, что, казалось бы, безвозвратно утрачено — звук? Здесь на помощь приходит целый детективный арсенал лингвиста.
Первый и, пожалуй, самый надежный свидетель — это древние ошибки.
Да-да, вы не ослышались. Описки неграмотных писцов или даже профессиональных переписчиков для нас — не досадный брак, а бесценная находка. Представьте: если бы через тысячу лет ученый нашел нашу школьную тетрадку с словом «карова», он бы сразу понял — ага, в XXI веке букву «о» в этом слове произносили нечетко, почти как «а». То же самое и с древними рукописями.
Вот яркий пример. Сравним два текста «Сказания о Борисе и Глебе» — один из XII века, другой из XIV. В позднем списке писец вдруг делает несколько «ошибок». Вместо «любъзно» он пишет «любезно». Почему? Да потому что к XIV веку исчезли так называемые редуцированные гласные (краткие звуки, обозначавшиеся буквами «ъ» и «ь»), и он просто записал слово так, как его уже произносили. Другая его описка — слово «очи» он пишет как «отци». Это уже прямое указание на его новгородские корни, где люди «цокали», не различая «ц» и «ч». Эти три строчки для лингвиста — готовая глава из учебника по истории языка.
Второй ключ — исчезнувшие буквы.
Наша кириллица когда-то была куда богаче. Возьмем, к примеру, знаменитый «ять» (Ѣ). Он обозначал звук, нечто среднее между «и» и «э», похожий на произношение «э» в слове «петь». Его упрямо писали столетиями, пока реформа 1918 года не отменила его как бесполезный. Но следы «ятя» до сих пор живут в нашем языке. Почему, например, мы пишем «мизинец», а не «мезинец»? Да потому что исторически там был «ять»! Или возьмем правило «жи-ши пиши через «и»». Оно — прямое наследие древности, когда «ж» и «ш» были мягкими, и после них закономерно слышалось и писалось «и».
Но самый поразительный источник живой речи — это, без сомнения, берестяные грамоты. Это не официальные летописи, а самые настоящие СМС из прошлого: записки от жены к мужу, расписки, деловые поручения, даже любовные письма, процарапанные на березовой коре. Именно в них мы впервые встречаем бытовую лексику, которой нет в священных текстах. Слово «колбаса», например, впервые мелькает именно в такой грамоте XII века.
Долгое время странное правописание в этих грамотах считали безграмотностью. Но гениальный лингвист Андрей Зализняк доказал: то, что мы принимали за ошибки, — это и есть отражение живой, разговорной речи древних новгородцев. Каждая такая «описка» — это шепот из прошлого, доносящий до нас реальное звучание слов.
Так можно ли восстановить древнюю речь? Ответ — да, с высокой степенью достоверности. Ученые, руководствуясь всеми этими методами, смогли реконструировать произношение. И это не сухая теория. Существует потрясающий пример — группа «Ведан-колод», опираясь на эти исследования, исполнила «Плач Ярославны» из «Слова о полку Игореве». И теперь у нас есть уникальная возможность — не просто прочитать, а услышать, как плакала русская княжна много веков назад. Это уже не просто научная реконструкция. Это мост через время, по которому к нам приходит эхо нашего собственного, такого далекого и такого живого прошлого.