— Да брось ты, Ленка! Ну что ты за ним таскаешься, как собачонка? Стыдно же смотреть!
Мы стояли на тесной кухне нашей общаги, где вечно пахло жареной картошкой и чьим-то сгоревшим супом. Ленка, моя соседка по комнате, помешивала в кастрюльке овсянку и делала вид, что её это не касается. Но я же видела, как у нее дрожат плечи.
— Ань, ну чего ты начинаешь? — тихо пробормотала она, не поворачиваясь. — Мы просто друзья.
— Друзья?! — я аж половником о край раковины звякнула. — Друзья, Лен? Он вчера с этой своей... Мариной целовался у подъезда, а потом к тебе за солью припёрся! А ты ему еще и бутеров с колбасой нарезала! У тебя гордость есть вообще?
Ленка выключила плиту и наконец посмотрела на меня. Глаза у нее были на мокром месте, большие такие, серые, как у побитого щенка.
— Ему просто больше не к кому пойти, Ань. Он же... он же родной мне.
— Родной... — передразнила я, чувствуя, как закипаю. — Ага, как зубная боль. Родной, пока ему что-то надо. Ой, дура ты, Ленка, ой дура...
***
Эх, золотое было время — студенчество! Кто жил в общаге, тот поймет. Это же свой мир, отдельная планета.
Комнатки — клетушки, где от кровати до стола один шаг, коридоры длиннющие, вечно кем-то забитые. Стены тонкие — чихнешь на пятом этаже, а на третьем тебе уже «будь здоров» кричат.
Все про всех знали всё. Кто с кем, когда, зачем и надолго ли. Секретов не было в принципе. Если Машка из 305-й рассталась с парнем в обед, к ужину уже вся общага знала подробности, включая цвет его носков при расставании.
И вот в этом аквариуме жили мы. Я, Ленка Тихонова — тихая такая, домашняя девочка, которая краснела от слова «лифчик», и Игорь. Игорь был... ну, как сказать. Красавчик, душа компании, гитарист. Они с Ленкой встречались курса с первого.
Такая была любовь — все общага умилялась. Ходили за ручку, конспекты друг за друга писали. А потом, где-то к четвертому курсу, все сломалось.
Игорь вдруг заявил, что они «слишком разные» и ему нужно «пространство». Пространство, ага. Это «пространство» звали Мариной, и училась она на филфаке.
Но самое дикое было не то, что они расстались. Дело житейское, с кем не бывает. Дикое было то, что началось потом.
Игорь, уже официально будучи парнем Марины, продолжал тереться возле Ленки. Ну вот реально, как намазано ему тут было!
— Привет, девчонки! — заваливался он к нам в комнату вечером, как ни в чём не бывало. — Есть чё пожевать? А то в столовке сегодня такая очередь...
И Ленка, вместо того чтобы выставить его за дверь, подрывалась:
— Ой, Игорь, садись, конечно! Я тут пирожков напекла...
Я смотрела на этот цирк и просто офигевала.
— Ты нормальная вообще? — шипела я ей потом, когда он, сытый и довольный, уходил к своей Марине.
— Ну он же голодный был... — оправдывалась Ленка.
И так было постоянно. Они ходили играть в бадминтон во двор. Просто представьте картину: стоит Игорь, ржёт, машет ракеткой, а Ленка бегает за воланчиком, счастливая до безумия, что он с ней время проводит.
А потом, вечером, он идет в кино с Мариной. А Ленка сидит в комнате и учебник зубрит, только страницы не переворачивает по часу.
— Лен, он же тобой пользуется! — пытался вразумить её Пашка, наш сосед сбоку. — Ты для него как... как тапочки старые. Удобные, теплые, выкинуть жалко, а в люди выйти стыдно.
Ленка тогда так на него посмотрела, что Пашка заткнулся.
— Вы ничего не понимаете, — сказала она. — У нас... особая связь. Духовная.
«Духовная связь», ага. Я эту связь каждый вечер наблюдала.
Сидит Ленка на лавочке у входа в общагу. Типа воздухом дышит. Час сидит, два. Книжку на коленях держит, а сама на дорогу смотрит. Ждёт.
И вот появляется он. Идет, обнимает какую-нибудь очередную пассию (Марину уже сменила какая-то Света, потом еще кто-то был). Проходят мимо Ленки.
— О, привет, Лен! — кидает Игорь небрежно. — Как дела?
— Привет, — тихо отвечает она. — Нормально.
Они заходят в подъезд, дверь хлопает. Ленка сидит ещё минуту, глядя им вслед. Потом медленно так встает, отряхивает юбку и плетется к нам на этаж. Смотреть на это было физически больно. Я как-то не выдержала, выскочила за ней на лестницу.
— Ленка, ты мазохистка? Тебе нравится, что он об тебя ноги вытирает?
Она посмотрела на меня пустыми глазами.
— Он вернется, Ань. Вот увидишь. Он просто запутался. Он поймет, что никто его так не любит, как я.
И ведь, зараза такая, давал ей надежду! То денег попросит: «Лен, займи до стипухи, а то я Ольку обещал в кафе сводить». И Ленка, скрепя сердце, доставала заначку.
То просто скучно ему станет: «Слушай, Лен, пошли чаю попьем, поговорим». И они сидели у нас на кухне, пили этот чай с её печеньками. Он рассказывал ей про свои проблемы, про то, как его никто не понимает, про свои музыкальные планы.
А она слушала, подперев щеку рукой, и в глазах у нее такое светилось... Как будто он ей предложение делает, а не жалуется на жизнь.
Для него это было просто удобство. Комфорт. Бесплатный психотерапевт и кормушка в одном флаконе. А для неё — каждый такой вечер был как доза для наркомана. Маленькая иллюзия, что они снова вместе. Что всё будет как раньше.
Продолжалось это безумие, наверное, год. Может, даже больше. Мы с девчонками уже ставки делали: когда это кончится? Пашка ставил на то, что Ленка залетит от него случайно. Я — на то, что она наконец-то найдет себе нормального мужика.
Но все закончилось как-то... буднично. Игоря просто перестало быть видно у нас. Раз не пришел, два не пришел. Ленка перестала сидеть на лавочке.
Я как-то спросила её осторожно:
— Слушай, а где наш «Ромео»? Что-то не видать.
Ленка пожала плечами, не отрываясь от конспекта.
— Не знаю. Наверное, занят.
— Вы поругались?
— Нет. Просто... — она замялась, подбирая слова. — Просто я ему сказала, что печеньки кончились.
— В смысле? — не поняла я.
— В прямом, Ань. Он пришел вчера, опять денег просить хотел. А я посмотрела на него и вдруг поняла: а ведь я его даже не хочу. Вот совсем. Смотрю и думаю: господи, и ради этого я столько ревела? И сказала ему: «Игорь, иди домой. У меня печеньки кончились. И денег нет. И времени на тебя нет».
— Да ладно?! — я чуть со стула не упала. — А он что?
— А он обиделся. Сказал, что я изменилась, стала чёрствой. И ушел.
Она подняла на меня глаза и впервые за этот год улыбнулась. Нормально так улыбнулась, без тоски.
— Представляешь, Ань, я сегодня впервые выспалась.
Не знаю, что там на самом деле произошло. Может, его очередная девушка устроила скандал и запретила общаться с бывшей. Может, ему самому надоело играть в эти игры. А может, и правда, у Ленки просто кончился лимит терпения. Но я тогда подумала: слава богу.
Вышла она из этой истории, конечно, потрепанная. Уставшая какая-то, повзрослевшая сразу лет на пять. Но зато свободная.
Девчонки, вот что я вам скажу. Если ваш бывший, которого вы всё ещё любите, предлагает вам «остаться друзьями» — бегите. Бегите от него, как от огня!
Не бывает никакой дружбы на руинах любви, особенно если любит только один. Это ловушка. Вы будете сидеть на этой скамейке запасных, ждать своего выхода, а он будет жить полной жизнью, менять партнёрш и знать, что у него всегда есть тёплый, надежный тыл. Запасной аэродром.
Не будьте запасными аэродромами! Вы же не самолеты принимаете, вы счастье своё ждёте. А оно на запасной путь не приходит.
Надо уметь сказать: «Друзей у меня и так навалом! Пока, милый!» — и захлопнуть дверь.
Да, будет больно. Да, проревёте пару недель в подушку. Зато потом не будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы в ожидании чуда, которого не будет.
Ленка, кстати, потом замуж вышла. За нормального парня, инженера. Живут душа в душу, дочку растят.
А Игорь... А кто его знает, где он сейчас? Да и какая разница? У него, наверное, до сих пор где-то есть кто-то с печеньками. Но уже не мы.
Ещё читают на канале:
Ставьте 👍, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать еще больше историй!