— Ты список вообще открывал? — Лена не кричала. Сил на крик не осталось ещё вчера, когда она после годового отчёта три часа стояла в пробке на МКАДе, чтобы забрать заказанную утку.
Олег сидел на кухне, уткнувшись в телефон. Палец лениво скроллил ленту новостей. На столе перед ним стыла кружка с чаем, оставляя мокрый круг на клеёнке. Вокруг царил тот самый предновогодний ад, который в глянцевых журналах называют «хлопотами», а в реальности это липкий пол, гора немытых овощей в раковине и запах варёной свеклы, въедающийся в волосы.
— Лена, не начинай, — буркнул он, не поднимая головы. — Я устал. У меня, между прочим, тоже год закрывался не сахарно.
— У всех не сахарно. Картошку почисти. И морковь на «шубу». Я пока мясо замариную.
Она швырнула на стол сетку с картофелем. Пыль с грязных клубней разлетелась, осела на его рукаве. Олег брезгливо стряхнул землю, поморщился, словно ему предложили перебирать навоз.
— Слушай, ну зачем столько всего? — он наконец оторвался от экрана. В глазах — тоскливое раздражение. — Кто это всё есть будет? Петровы твои? Они и так толстые.
— Петровы — наши общие друзья уже пятнадцать лет. И не столько всего, а как обычно. Новый год, Олег. Люди придут.
— Люди... — он хмыкнул, вставая. Прошёлся до окна. На улице серая московская слякоть перемешивалась с реагентами, превращая асфальт в грязное месиво. — Я, может, вообще не хочу никаких людей. Я лечь хочу и лежать.
Лена промолчала. Она яростно терла на тёрке сыр, стараясь не задеть пальцы. Внутри нарастала тупая, тяжелая вибрация — так гудит трансформатор перед тем, как выбить пробки. Ей тоже хотелось лечь. У неё болела поясница, отваливались ноги, а правый глаз дёргался от нервного тика. Но есть слово «надо». Есть традиции. Есть, в конце концов, семья.
Телефон Олега звякнул. Он схватил его слишком быстро. Слишком резко.
— Да, мам? — голос мгновенно изменился. Из ворчливого баса стал мягким, сыновьим, обеспокоенным. — Что? Опять? Сильно? А таблетки? Да ты что... Нет, конечно. Я понял. Сейчас. Да, мам, не волнуйся.
Лена замерла с куском сыра в руке. Она знала этот тон. Она знала этот сценарий.
Олег положил трубку и повернулся к ней. Лицо его выражало трагическую решимость, но где-то в уголках губ, в едва заметном прищуре, Лена увидела... облегчение?
— Давление, — выдохнул он. — Двести на сто десять. Скорую вызывать не хочет, плачет. Говорит, боится одна оставаться.
— Олег, тридцатое число. Время — два часа дня. У нас конь не валялся. У меня ещё холодец не разобран.
— Ты предлагаешь мне мать бросить? — он начал наступление первым, голос набрал стальные нотки праведного гнева. — У человека криз!
— У неё криз каждый раз, когда нам нужна помощь или когда намечаются праздники, — Лена бросила тёрку в миску. Сырные крошки разлетелись по столу. — Позвони в платную скорую, я оплачу. Пусть сделают укол магнезии.
— Ты себя слышишь вообще? — Олег уже был в коридоре, гремел ключами. — «Оплачу». Деньгами ты всё хочешь заткнуть. Ей внимание нужно! Участие! Я поеду.
— Надолго?
— Откуда я знаю? Пока не полегчает. Может, до вечера. Может, с ночёвкой останусь, посмотрю за ней.
Лена вытерла руки о передник. Ткань была влажной и пахла рыбой. Она вышла в коридор, глядя, как муж торопливо, словно боясь, что его остановят силой, натягивает ботинки.
— А продукты? — тихо спросила она. — Ты обещал за икрой съездить, за алкоголем, мандарины ящик купить. Воды нет, хлеба нет. Я одна не дотащу, у меня спина...
Олег выпрямился. На нём была та самая куртка, которую она подарила ему месяц назад. Хорошая, дорогая. Он выглядел свежим, несмотря на жалобы об усталости.
— Такси вызовешь, — бросил он, не глядя ей в глаза. Он проверял карманы: паспорт, бумажник. — Или доставку закажи. 21-й век на дворе, Лен. Что ты вечно проблемы из ничего создаёшь?
— Доставка сегодня не работает, всё занято до третьего числа. Я смотрела.
— Ну значит, сходишь сама. Тут «Пятёрочка» в двух шагах. Не сахарная, не растаешь.
— Олег... — она сделала шаг к нему. — У нас гости завтра в пять. Я одна не успею. Помоги хотя бы стол раздвинуть и стулья принести с балкона.
Он уже открыл дверь. С лестничной площадки тянуло холодным табачным дымом и чьим-то пригоревшим луком.
— Готовь праздничный стол сама! — рявкнул он, и эта фраза эхом отскочила от бетонных стен подъезда. — Я к маме уеду помогать! Ей плохо, понимаешь ты или нет? Эгоистка.
Дверь захлопнулась. Щелчок замка прозвучал как выстрел из стартового пистолета, только бежать Лене было некуда.
Она стояла в коридоре, глядя на пустую вешалку. Внизу хлопнула дверь подъезда. Зажужжал мотор — их «Тойота», которую они брали в кредит «для семьи», прогревалась. Через минуту звук удалился.
Тишина в квартире стала вязкой, плотной. Только на кухне капала вода из крана — прокладку Олег обещал поменять ещё в ноябре.
Лена вернулась на кухню. Села на табуретку. Ноги гудели. В раковине горой возвышалась грязная посуда после завтрака и утренней готовки. На столе — недотёртый сыр, сиротливая морковь, размороженная утка, похожая на жертву неудачного эксперимента.
«Эгоистка».
Слово царапало нёбо, как рыбья кость.
Она встала, подошла к окну. Во дворе было пусто и серо. Ветер гонял по асфальту пустую коробку из-под пиццы.
Сначала нужно в магазин. Иначе завтра кормить гостей будет нечем. Икра, шампанское, фрукты, соки, хлеб. Это килограммов пятнадцать, не меньше.
Лена сняла фартук, надела джинсы, которые стали туговаты в талии, натянула свитер. Пуховик, старые удобные ботинки — «говнодавы», как называл их Олег. Шарф замотала потуже.
На улице было мерзко. Мелкая ледяная крошка била в лицо. Тротуары никто не чистил, под ногами чавкала коричневая каша. Лена шла, глядя под ноги, чтобы не поскользнуться. В голове крутился счётчик дел:
1. Магазин.
2. Аптека (у самой голова раскалывалась).
3. Вернуться.
4. Доварить овощи.
5. Запечь мясо.
6. Сделать нарезку.
7. Убраться в ванной (Олег забрызгал всё зеркало пастой, когда чистил зубы).
8. Поменять постельное белье (вдруг кто-то останется ночевать).
В супермаркете царил апокалипсис. Люди, обезумевшие от предпраздничной гонки, сметали с полок всё подряд. Тележки сталкивались с железным лязгом, дети орали, кассы пищали непрерывно. Душно было невыносимо. Лена расстегнула пуховик, чувствуя, как по спине течёт струйка пота.
Она хватала банки с горошком, палки колбасы, пакеты с соком. Мандарины выбирала долго — всё гнилое, мягкое. Нашла более-менее приличные, начала накладывать. Рядом стояла пара — молодые, лет тридцати. Парень держал пакет, девушка выбирала фрукты.
— Возьми ещё килограммчик, зай, — сказал парень, улыбаясь. — Мама любит цитрусовые.
— Конечно, — кивнула девушка. — И шампанское давай возьмём подороже, один раз живём.
Лена отвела взгляд. Горло перехватило. Не от зависти, нет. От ощущения собственной... ненужности. Она здесь одна, как ломовая лошадь, тащит эту телегу, а Олег сейчас... Что он делает? Сидит у мамы на кухне, пьёт чай с вареньем и жалуется на черствую жену? Или лежит на диване под пледом, пока Тамара Павловна меряет давление своим старым тонометром, демонстративно охая?
На кассе она простояла сорок минут. Сумма чека заставила поморщиться — половина её аванса. Пакеты вышли неподъемными. Четыре штуки. Врезались полиэтиленовыми ручками в ладони, пережимая кровоток.
Выйдя на улицу, она поняла, что такси вызвать нереально. Приложение показывало «Высокий спрос», цена поездки на три квартала равнялась стоимости хорошего коньяка, а время ожидания — 25 минут.
«Дойду, — решила она. — Тут недалеко».
Это была ошибка.
На полпути пакет с соком и бутылками порвался. Дно просто лопнуло. Бутылка шампанского звякнула об асфальт, но, к счастью, не разбилась. Банка с маринованными огурцами покатилась в грязный сугроб.
Лена стояла посреди тротуара, в грязи, окруженная рассыпавшимися продуктами. Мимо проходили люди. Кто-то спешил, кто-то нёс ёлку. Мужчина в дорогом пальто брезгливо обошёл лужу, в которой лежала её колбаса.
Слёз не было. Была только ледяная, кристалльная ярость.
Она присела на корточки, собирая продукты в охапку, пачкая перчатки, пачкая рукава пуховика. Запихала всё как попало в оставшиеся пакеты, перевязала узлом.
Домой она ввалилась мокрая, грязная и злая. Лифт не работал. Пришлось тащить всё на пятый этаж пешком. Сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь шумом в ушах.
Зайдя в квартиру, она скинула ботинки, даже не расшнуровывая. Пакеты бросила на пол в коридоре.
Тишина квартиры давила ещё сильнее.
Лена прошла на кухню, выпила стакан воды залпом. Посмотрела на часы. 18:30. Олег не звонил. Ни сообщения, ни звука.
Она достала телефон. Набрала его номер.
«Абонент временно недоступен».
Странно. У мамы в квартире связь плохая, но не настолько. Может, в лифте? Или телефон сел?
Она начала разбирать пакеты. Механически, как робот. Колбасу в холодильник. Икру в морозилку (или нет, вниз). Хлеб в хлебницу.
Взгляд упал на полку в шкафу, где лежал их «стратегический запас» алкоголя. Олег коллекционировал хороший виски и коньяк, ему дарили партнёры по работе.
Полки была пуста.
Лена нахмурилась. Отодвинула коробки с чаем. Пусто.
Не было и армянского коньяка, который привёз брат из Еревана.
Исчезла даже коробка дорогих конфет, которую Лена прятала от самой себя к чаю.
Холодок пробежал по спине. Неприятный, липкий.
Зачем он забрал всё это к маме? Тамара Павловна не пьёт крепкое, только наливку по праздникам. Врачу? Но он сказал, что скорую не вызывали.
Лена села на стул. Руки слегка дрожали — от перенапряжения мышц после тяжелых сумок.
Что-то не складывалось. Пазл имел кривые края и не хотел собираться в картинку «Заботливый сын спасает маму».
Она снова взяла телефон. Набрала свекровь. Гудки шли долго. Один, второй, третий... Тамара Павловна обычно подходила сразу, телефон держала при себе, как оружие возмездия.
— Алло? — голос свекрови звучал бодро. На фоне работал телевизор — какой-то концерт, музыка, смех. Не очень похоже на обстановку гипертонического криза.
— Тамара Павловна, здравствуйте. Это Лена.
— Здравствуй, Леночка, здравствуй. С наступающим тебя. Что-то случилось? Голос у тебя какой-то... простуженный?
Лена сглотнула комок в горле.
— Тамара Павловна, как ваше давление?
Пауза. В трубке шуршание, потом удивленный голос:
— Давление? Да тьфу-тьфу, Леночка, сегодня получше. Утром было немного, на погоду, наверное, но я таблеточку выпила и прошло. А что?
Лена почувствовала, как пол под ногами качнулся. Она вцепилась пальцами в край стола, побелевшего от муки.
— Олег... Олег доехал? Он сказал, вам плохо, поехал помогать.
Тишина в трубке стала звенящей. Музыка на фоне у свекрови вдруг показалась оглушительно громкой.
— Лена... — голос Тамары Павловны изменился. Стал осторожным, вкрадчивым. — Олега у меня нет. Он не приезжал. Я его с прошлой недели не видела. Он звонил утром, поздравил, сказал, что вы заняты очень, готовитесь...
Мир Лены, такой привычный, такой понятный — с грязной посудой, капризным мужем, планами на завтрашний ужин — треснул. Тонкая трещина прошла прямо посередине, разламывая реальность надвое.
— Не приезжал? — переспросила она шепотом.
— Нет. Лена, вы что, поругались? Он где?
— Я... я не знаю, Тамара Павловна. Наверное, я что-то перепутала. Наверное, он в магазин поехал, а про вас сказал... чтобы я не волновалась... не знаю. Извините.
Она нажала «отбой», не дожидаясь расспросов.
Бросила телефон на стол. Он скользнул по клеенке и ударился о сахарницу.
Олега нет у мамы.
Он забрал дорогой алкоголь.
Он надел новую куртку.
Он вылил на себя полфлакона парфюма перед выходом — она только сейчас это осознала. Запах стоял в коридоре до сих пор. Древесный, терпкий.
Где он?
Вариантов было немного. Друзья? Баня? Корпоратив?
Но зачем врать про мать? Зачем этот спектакль с телефонным звонком?
Лена встала. Её начало трясти. Мелкой, противной дрожью. Зубы стучали.
Она подошла к окну. Темнота. Огни соседних домов мигают гирляндами. В каждом окне — жизнь, суета, подготовка.
А у неё — ложь.
Она вернулась в коридор. Машинально проверила карманы его домашней куртки, висевшей на вешалке. Чек из заправки, старая маска, мелочь.
Потом её взгляд упал на полку для обуви.
Там, в углу, за сапогами, лежал планшет.Олег вечно забывал его отключать.
Лена взяла планшет. Экран был темным. Нажала кнопку.
Заряда 12%.
Пароль она знала — год рождения сына.
Экран загорелся.
Куча уведомлений. Игры, новости, погода.
И одно — из банковского приложения.Место: ALKO-MARKET PREMIUM
Адрес: ул. Лесная, 14**
Лесная.
Это на другом конце города. В новом элитном районе.
И ещё одно уведомление, чуть ниже. Из службы доставки цветов.Получатель: Кристина.
Комментарий курьера: Оставил у консьержа, как просили.**
Кристина.
Имя ударило под дых сильнее, чем тяжелые сумки.
Лена знала одну Кристину.
Новая помощница в отделе Олега. Молодая, лет двадцати пяти. С длинными ногами и вечно удивленными глазами. Олег как-то рассказывал про неё, смеялся: «Тупая как пробка, но кофе варит отлично».
«Тупая как пробка».
«Кофе варит».
Лена опустилась на пуфик в коридоре. Планшет жег руки.
Значит, он не просто уехал бухать с друзьями.
Он уехал к ней. С её виски, с конфетами, купленными на их общий бюджет, в куртке, которую выбрала Лена.
Пока она тащила сумки с картошкой по грязи.
Пока она стояла в очереди, обливаясь потом.
Пока она планировала, как накормить двенадцать человек завтра.
Злость, которая была в ней раньше, исчезла. На её место пришла пустота. Черная, гулкая, как колодец. А потом из этой пустоты начало подниматься что-то новое. Холодное. Расчётливое.
Она вспомнила его лицо перед уходом. «Готовь сама». «Эгоистка».
Он всё спланировал. Спровоцировал ссору, чтобы уйти «обиженным», чтобы иметь право не отвечать на звонки. Чтобы она чувствовала себя виноватой, пока он...
В дверь позвонили.
Лена вздрогнула. Неужели вернулся? Забыл что-то?
Она подошла к глазку.
На площадке стояла соседка, баба Валя. В халате, с тарелкой в руках.
Лена открыла.
— Леночка, выручай, — затараторила старушка. — Соли нет ни грамма! А я рыбу солю. Магазины забиты, сил нет идти. Дай щепотку, а? Я тебе пирожков принесла, с капустой, горячие.
Запах свежих пирожков ударил в нос. Уютный, домашний. Настоящий.
Лена смотрела на румяные бока выпечки, и вдруг поняла, что она голодна. Она не ела с утра. Только кофе.
— Конечно, баб Валь, сейчас, — голос звучал на удивление ровно.
Она пошла на кухню, насыпала в банку соли. Вернулась, обменяла соль на тарелку с пирожками.
— А где твой-то? — спросила баба Валя, заглядывая через плечо в темный коридор. — Машина уехала, я видела в окно.
— К маме поехал. Заболела она.
— Ох, беда-беда... Ну ты держись. Одна-то управишься?
— Управлюсь, — твердо сказала Лена. — Теперь точно управлюсь.
Она закрыла дверь.
Съела пирожок прямо в коридоре, стоя. Вкусно.
Потом вернулась на кухню. Посмотрела на гору нечищеной картошки. На утку, которая уже потекла, оставляя кровавую лужицу на столе. На список гостей, примагниченный к холодильнику.
Петровы.
Ивановы.
Сидоровы.
Коллеги Олега. Его друзья детства. Его нужные люди.
Из её личных друзей там была только Светка, да и та под вопросом.
«Готовь праздничный стол сама».
Она подошла к мусорному ведру.
Открыла крышку.
Взяла утку за холодную, пупырчатую ногу.
Тяжелая тушка плюхнулась в ведро с глухим звуком.
Следом полетела сетка с картошкой.
Морковь.
Свекла.
Лена действовала методично. Она зачищала пространство.
Потом она взяла телефон. Открыла общий чат «Новый год 2025», где состояли все приглашенные.
Начала набирать текст. Пальцы летали над клавиатурой легко, без сомнений.
*«Дорогие друзья! К сожалению, обстоятельства изменились. Олег срочно уехал к заболевшей маме, возможно, надолго. Я тоже вынуждена уехать. Празднование у нас отменяется. Приносим свои извинения. Всех с наступающим!»*
Отправить.
Чат тут же взорвался сообщениями: «Как жаль!», «Здоровья маме!», «Что случилось?», «Может, помощь нужна?».
Она не читала. Она заблокировала телефон.
Теперь второе.
Она открыла приложение банка. Их общий счёт. Тот самый, на который они откладывали «на отпуск» и «на ремонт». Там лежало около трехсот тысяч.
Олег считал, что доступ только у него, но карта была оформлена на неё, просто привязана к его номеру как доверенному. Но основной владелец — она.
Перевод между своими счетами.
Сумма: Всё, до копейки.
На её личный накопительный счёт в другом банке, о котором Олег не знал.
Подтвердить.
Экран моргнул зеленым: «Операция выполнена».
Лена выдохнула. Воздух со свистом вышел из легких.
Она оглядела пустую кухню.
В ведре лежала утка за три тысячи рублей.
На счету Олега оставалось 15 рублей 40 копеек.
В квартире было тихо.
И тут планшет на тумбочке снова пискнул.
Лена подошла.
Новое сообщение в Телеграме. Не уведомление банка, а именно сообщение.
На синхронизированный аккаунт Олега.
Она открыла диалог.
Контакт «Кристина Работа».
Фотография.
Олег в той самой квартире на Лесной. Сидит на полу, привалившись к кожаному дивану. Рубашка расстегнута. В одной руке бокал с «её» виски, в другой — бенгальский огонь. Он смеется. Рот открыт, глаза блестят пьяным весельем.
Рядом — женская нога в кружевном чулке, кокетливо поставленная ему на колено.
И подпись:
*«Мой герой сбежал из плена! 🔥 Начинаем марафон желаний прямо сейчас! Ты обещал мне подарок... помнишь про браслет?»*
Лена смотрела на фото.
На заднем плане, на журнальном столике, она увидела знакомую коробку.
Её конфеты. Те самые, любимые, бельгийские ракушки.
Коробка была уже открыта и наполовину пуста.
Что-то щелкнуло у неё в голове. Не громко, как выстрел, а тихо, как переключатель. Щелк.
Свет погас. Включилось аварийное освещение. Красное. Боевое.
Лена подняла глаза на своё отражение в темном окне.
Там стояла женщина с растрепанными волосами, в грязных джинсах, с размазанной тушью под глазами.
Но в глазах этой женщины больше не было усталости.
Там был план.
Она взяла свой телефон. Нашла номер, который не набирала уже лет семь.
«Сергей (грузоперевозки)».
Бывший одноклассник, который когда-то был в неё влюблен, а теперь владел небольшим автопарком Газелей.
Гудок. Второй.
— Алло? Ленка? Ты? — голос хриплый, удивленный. — Сто лет... Случилось что?
— Сереж, привет. Прости, что поздно. Ты работаешь завтра?
— Я-то? Я всегда работаю, волк ноги кормит. А что надо? Переезд?
— Типа того, — Лена усмехнулась, и эта усмешка испугала бы любого, кто её видел. — Мне нужно вывезти вещи. Много вещей. И поменять замки. Срочно. Прямо завтра утром, часов в восемь. Двойной тариф плачу.
— Ого... От мужа, что ли, съезжаешь?
— Нет, Сережа. Муж уже съехал. Просто он об этом ещё не знает.
Она положила трубку.
Подошла к шкафу в коридоре. Открыла дверцу.
Там висели костюмы Олега. Его пальто. Его любимые свитера. Внизу стояла коллекция кроссовок. Его спиннинги в углу. Его ящик с инструментами, который он открывал раз в год.
— Готовь праздничный стол сама... — прошептала она. — Хорошо, дорогой. Я приготовлю. Тебе очень понравится.
Она пошла в спальню и достала из-под кровати большие черные мешки для мусора. Строительные. Особо прочные.
Развернула первый. Он зашуршал на всю квартиру, как крылья огромной пластиковой птицы.
В этот момент телефон снова завибрировал.
Входящий звонок.
«Любимый муж».
Лена посмотрела на экран. Лицо Олега на фото улыбалось.
Время 21:45.
Видимо, решил проверить, как она там. Или мама всё-таки позвонила ему с вопросом «Ты где?». Или карта не сработала при попытке купить браслет?
Телефон вибрировал, ползя по столу. Жжж... Жжж...
Лена протянула руку.
Палец завис над зеленой кнопкой.
Если она ответит, он начнет врать. Или орать.
Если не ответит — он заподозрит неладное и может приехать.
Она нажала «Принять». Но промолчала.
— Лен? — голос Олега был напряженным, фоном играла громкая музыка, басы били по ушам. — Лен, ты чего трубку не берешь? Тут такое дело... Карта почему-то не проходит. Пишет «недостаточно средств». Ты там ничего не покупала крупного? Мне маме лекарства надо оплатить, дорогие, импортные...
Лена молчала. Она слышала, как рядом с ним кто-то хихикает. Женский смех.
— Лен! Ты слышишь? Перекинь мне на Сбер быстро полтинник, я потом разберусь с банком. Срочно надо!
Лена поднесла телефон к губам.
— Лекарства, говоришь? — голос её был спокойным, ледяным. — Импортные? А браслет от Картье от давления помогает, Олег?
Тишина.
Музыка на том конце, казалось, запнулась.
— Ты... ты о чем? Лен, ты перепила там? Какой браслет? Я у мамы, ей уколы делают!
— Передай маме привет, — сказала Лена. — И Кристине тоже. Скажи ей, что конфеты, которые она жрёт — мои. А деньги, которые ты пытаешься снять — тоже мои.
— Лен, стой! Ты что несешь?!
— Я несу мусор, Олег. Я выношу мусор из своей жизни.
Она сбросила вызов.
И тут же выключила телефон полностью.
Тишина вернулась. Но теперь это была другая тишина. Тишина перед бурей.
Завтра будет 31 декабря.
Завтра он приедет. В ярости.
Но завтра здесь будет уже совсем другая крепость. И совсем другая королева.
Лена расправила плечи. Спина перестала болеть.
Она шагнула к шкафу, рванула с вешалки его любимый итальянский пиджак и с наслаждением запихнула его в черный мусорный мешок.
Конец 1 части, продолжение уже доступно по ссылке, если вы состоите в нашем клубе читателей.