– Перестаньте решать за меня! Мне не нужна такая жизнь! Понимаете? Не нужна! Я сама определю свою судьбу! – выкрикивала Нина, не пытаясь обуздать бурю эмоций. Девушка была в ярости, казалось, что она вот-вот кинется на родителей с кулаками.
Её голос разносился далеко за пределы дома. На улице тут же началось шевеление: соседи, будто по сигналу, стали неспешно выходить из своих дворов. Кто‑то якобы полол огород, кто‑то вынес ведро с мусором, а кто‑то просто открыто остановился у калитки – но взгляды всех так или иначе были направлены в сторону дома Клавы.
В этой деревушке любая мало‑мальски заметная ситуация мгновенно становилась предметом всеобщего обсуждения, а уж открытый конфликт в семье – тем более.
– Ну и ну, дочка Клавы совсем распоясалась! – перешёптывались женщины. – На родную мать голос поднимает, права качать пытается! Совсем девчонка страх потеряла!
В этих перешёптываниях смешивались любопытство, осуждение и едва скрываемое удовольствие: наконец‑то нашлось что обсудить за вечерним чаепитием.
А в это время внутри дома напряжение достигло предела. Клава, побагровев от негодования, молча смотрела на дочь. Из соседней комнаты уже доносились тяжёлые шаги отца – он услышал крики и спешил вмешаться.
– Ты ещё имеешь наглость орать на родителей?! – прогремел его низкий голос.
Тут же раздался резкий вскрик Нины, за которым последовали душераздирающие рыдания. Мужчина продолжал браниться, выплескивая грубые слова, не предназначенные для чужих ушей.
Соседи застыли, напряжённо вслушиваясь. Некоторые незаметно пододвигались ближе к забору, пытаясь разобрать каждое слово. Но вскоре шум стих. Люди начали не спеша расходиться, обмениваясь короткими репликами.
– Вот и получила по заслугам, – бросил кто‑то, сокрушённо качая головой.
У калитки задержались лишь самые неутомимые любительницы пересудов. Старуха Марья, известная своей страстью к обсуждению чужих дел, покачала головой с деланым сочувствием:
– Бедная Клава, не повезло ей с дочкой. Забавно, как сёстры могут быть такими разными. Анечка, хоть и старше всего на год, – просто золото! И по дому помогает, и подрабатывает, доход в семью приносит. И главное – слушается родителей, уважает их. А Нинка… Только и умеет, что кричать да упираться. По хозяйству – лишь когда припрут к стенке.
К беседе подключилась Алевтина Николаевна – женщина, чьё мнение в деревне имело вес. Она строго поджала губы:
– Сами виноваты, избаловали девчонку. Слишком много ей позволяли, вот и выросла проблемой для родителей. Хорошо бы замуж её выдать, да пока рановато.
– Да кто её возьмёт? Кому нужна такая обуза? – с усмешкой вставил Василий, житель с окраины, не пропустивший зрелища. – А вот Анечку уже пристроили. Жених – загляденье. Осталось дождаться, когда совершеннолетие наступит, и можно свадьбу играть.
Собравшиеся ещё какое‑то время оживлённо обсуждали происшествие, припоминая прежние “выходки” Нины, противопоставляя её образцовой сестре, сокрушаясь о непочтительности современной молодёжи. Удовлетворившись обменом мнениями, они разошлись по своим домам.
Лишь Ирина, державшаяся в стороне, смотрела на дом Клавы иначе. В её взгляде не было осуждения – только искреннее сочувствие к несчастной Нине. В душе она испытывала откровенное пренебрежение к послушной Ане, которая всегда покорно соглашалась с родительской волей, опускала глаза и без возражений выполняла любые распоряжения.
– Нина хоть как-то пытается отстоять своё право на свободную жизнь, – размышляла Ирина. – А старшая только и умеет, что поддакивать и прятать взгляд. Думает, что так выглядит хорошей. Просто слабая, вот она кто.
Она мысленно вернулась в юность, к своим нереализованным мечтам. Когда‑то и она, подобно Нине, грезила о том, чтобы покинуть эту деревню, уехать подальше, начать всё заново. Но страх осуждения, боязнь родительского гнева и ужас перед неизвестностью взяли верх.
– Я так и не решилась пойти против воли родителей, – прошептала Ирина, подходя к своему дому. – А ведь тоже мечтала сбежать подальше и никогда не возвращаться! Держись за свою мечту, Нина… Пусть у тебя всё сложится…
Её тихие слова растворились в вечернем сумраке, оставшись неуслышанными, но наполненные искренней верой в ту, кто отважилась бросить вызов привычному укладу…
*************************
В маленькой комнате, где сквозь запылённые стёкла пробивался тусклый вечерний свет, сидели две сестры. Аня осторожно поставила на тумбочку тарелку с тёплым ужином – тушёной картошкой с мясом, от которой поднимался уютный пар. Она старалась двигаться бесшумно, но Нина всё равно заметила её появление и отвернулась от сестры.
– Нин, ну зачем ты так? – тихо, почти неслышно проговорила Аня, присаживаясь на край кровати. – Зачем провоцируешь отца? Ты ведь знаешь, чем это обычно заканчивается.
Нина медленно оторвала голову от подушки. В её глазах, ещё влажных от слёз, горел непокорный огонь. Растрёпанные волосы и вмятина на щеке от наволочки говорили о том, что она долго лежала, уткнувшись лицом в постель – то ли выплакивая обиду, то ли пытаясь спрятаться от действительности.
– А что мне остаётся? – с горькой усмешкой отозвалась она, приподнимаясь на локте. – Я хотя бы пытаюсь что‑то изменить! Не желаю провести всю жизнь в этой глуши! Среди людей, которые живут будто в другом столетии! Мы же в двадцать первом веке живем! Сейчас девушки сами выбирают, где жить и кем быть! А нам не повезло родиться в этом месте!
Аня невольно сжала пальцами край простыни. Она‑то как раз знала, чего хочет, и даже приготовила план, которым собиралась поделиться с сестрой. Но сейчас, глядя на взъерошенную, злую Нину, поняла: говорить о своих мечтах бессмысленно. Та всё испортит – просто из принципа, из желания доказать, что всё вокруг неправильно.
– Но это же не повод устраивать сцены для всей деревни? – Аня прикусила губу, подбирая слова. – Сначала я хотела серьёзно поговорить с тобой, рассказать о своих планах… Но теперь вижу – нельзя. Ты всё перевернёшь, начнёшь спорить, кричать… Чего ты этим добиваешься? Хочешь выставить себя на посмешище? Ну так вперёд, останавливать тебя не буду.
Нина резко поднялась, её лицо исказилось от обиды и раздражения.
– Я просто не хочу так жить! – её голос сорвался на высокий, почти визгливый тон. – Я хоть пытаюсь что‑то делать, а ты…
– Если не хочешь – уезжай, – спокойно ответила Аня, слегка приподняв бровь. В этот момент она выглядела гораздо старше своих лет. – Что тебя держит? Каждый день ходит автобус – садись и отправляйся навстречу новой жизни. Только перестань позорить нашу семью.
Слова словно ударили Нину. Она замерла, затем медленно опустилась на кровать, сжимая кулаки.
– Легко говорить “уезжай”, – её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Допустим, на билет я как‑нибудь наскребу. А дальше? Буду ночевать на вокзале? Ты будто не видишь, насколько всё сложнее, чем кажется!
Аня глубоко вздохнула, поражаясь наивности сестры. Хотя… возможно это не наивность. Возможно, Нина просто не собирается ничего менять, а только шум поднимает.
– Я открою тебе один большой секрет, – сказала она мягко, почти ласково. – Деньги можно… заработать!
– А толку? – резко оборвала её Нина, отворачиваясь к окну. – Всё равно родители будут забирать зарплату. Я пока не совершеннолетняя. Тебе‑то хорошо рассуждать – тебя всё устраивает!
В комнате воцарилась гнетущая тишина. За окном небо постепенно темнело, приобретая глубокие сине‑фиолетовые оттенки. Аня смотрела на сестру – на её упрямый профиль, на сжатые губы – и ощущала, как внутри разрастается горькое разочарование. Она надеялась, что Нина поймёт, поддержит, возможно, даже захочет действовать сообща… Но та видела лишь препятствия, лишь поводы для недовольства.
– Послушай, – наконец сказала Аня, поднимаясь с кровати. – Если ты сама не веришь, что способна что‑то поменять, то ничего и не изменится. Я хотела помочь, но ты даже не пытаешься услышать.
Она взяла пустую тарелку и направилась к двери, но на пороге задержалась.
– Задумайся над этим. Потому что жаловаться и сидеть на месте – это не борьба за свою судьбу. Это просто способ жалеть себя.
Нина снова уткнулась лицом в подушку, плотно прижала её к лицу, словно пытаясь отгородиться от всего мира. Её плечи слегка подрагивали – то ли от сдерживаемых слёз, то ли от злости. Поза была однозначной: разговор окончен, она не желает больше ни слушать, ни говорить.
Аня замерла у двери, внимательно глядя на “страдалицу”. Внутри неё бушевала сложная смесь чувств: раздражение от непонимания и горькая жалость к сестре. Она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. В голове уже складывалась длинная речь – Аня хотела объяснить Нине, как важно не сдаваться, искать пути решения, не позволять другим диктовать свою волю… Но слова так и остались невысказанными.
– Всё бесполезно, – мысленно подытожила Аня. – Сколько раз я уже пыталась ей растолковать, намекала, старалась подтолкнуть к правильным выводам… А она словно специально не хочет ничего замечать, будто затыкает уши и закрывает глаза. Ничего не поделаешь – чужие мысли в голову не вложишь.
Она задержалась на секунду, внимательно глядя на сгорбившуюся фигуру сестры. Потом тихо, почти без эмоций, произнесла:
– Дело твоё.
И вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Хлопать не стала – не хотела лишний раз накалять обстановку. Да и смысла в этом уже не видела. Тратить силы на попытки переубедить Нину, ломать из‑за неё свои планы Аня не собиралась. У неё и без того хватало забот и тревог.
Планы у Ани были серьёзные, продуманные до мелочей. Она давно всё взвесила и решила, хотя никому об этом не рассказывала. Девушка категорически отказывалась принимать ту судьбу, которую настойчиво рисовали ей родители. Остаться в деревне, выйти замуж за сына старосты – парня, которого она едва знала и который ей совершенно не нравился, родить кучу детей, провести жизнь в бесконечной череде бытовых хлопот… Одна мысль об этом вызывала у неё внутренний протест, желание вырваться, сбежать подальше от такого будущего!
Её мечты были совсем другими. Аня представляла себе большой шумный город, где каждый новый день приносит что‑то интересное и необычное. Она грезила о светлой квартире с большими окнами, о работе, которая будет ей по‑настоящему нравиться, о друзьях, с которыми можно обсуждать любые темы, делиться мыслями и мечтами. Больше всего на свете она хотела уехать как можно дальше от родных мест и никогда не возвращаться в эту глушь, где время словно застыло много лет назад.
Но как воплотить эти мечты в реальность? Этот вопрос не давал ей покоя. Аня отчётливо понимала: если она хоть словом заикнётся о своих желаниях перед родителями, это вызовет бурю негодования. Они не просто рассердятся – они придут в настоящую ярость. Как она смеет думать о том, чтобы покинуть семью? Это же совершенно недопустимо! Её долг – остаться здесь, быть послушной дочерью, затем женой и матерью, жить так, как жили все женщины в их роду.
– Твоё предназначение – заботиться о доме и семье, – повторяли ей с детства. – О карьере и образовании даже не думай. Всё это ненужная роскошь. Настоящая женщина должна заниматься другим.
Аня осознавала: если она открыто заявит о своих намерениях, её могут попросту запереть дома, лишив малейшей возможности действовать. Поэтому приходилось держать мысли при себе, скрывать свои мечты и терпеливо ждать подходящего момента. Всё нужно было спланировать до мельчайших подробностей, чтобы в нужный момент просто взять сумку и уйти, не оглядываясь назад.
Покинув комнату сестры, Аня направилась на кухню. Впереди было много рутинных дел: помыть посуду, прибраться, выполнить ещё десяток привычных обязанностей. Но в голове её продолжали крутиться мысли о будущем – о том будущем, которое она твёрдо намеревалась построить сама, вопреки всем препятствиям.
С ранних лет Аня чётко знала, чего хочет от жизни. Её не покидала одна‑единственная, но очень яркая мечта – стать детским врачом. Она живо представляла, как будет заботиться о малышах, помогать им справляться с болезнями, возвращать им здоровье и радость. Мысль о том, что благодаря её усилиям дети будут улыбаться и бегать играть, наполняла её теплом и уверенностью: она выбрала правильный путь.
Аня рано осознала: чтобы воплотить мечту в реальность, придётся быть осмотрительной. Её родители придерживались строгих взглядов – для них на первом месте были традиции и беспрекословное послушание. Любое проявление самостоятельности тут же встречало жёсткий отпор: упрёки, нравоучения, напоминания о том, “как положено”. Поэтому девушка выработала собственную тактику: внешне соглашаться, усердно помогать по дому и всегда выглядеть идеальной дочерью.
Она добросовестно справлялась с домашними обязанностями: мыла полы, готовила еду, стирала бельё, пропалывала грядки. В школе неизменно получала отличные оценки, никогда не опаздывала на уроки и не спорила с учителями. На людях – будь то соседи, знакомые или одноклассники – Аня неизменно оставалась приветливой, вежливой и послушной. Дома вела себя так же: вежливо кивала в ответ на замечания, благодарила за советы и никогда не перечила родителям.
В глубине души Аня понимала: такое поведение – не слабость, а стратегия. Так она постепенно завоёвывала родительское доверие. А доверие, как она верно рассудила, рано или поздно откроет ей путь к свободе. Если отец и мать убедятся, что она полностью разделяет их взгляды, то станут меньше контролировать. И тогда появится возможность сделать шаг к заветной цели.
Со временем её расчёт оправдался. Родители всё чаще хвалили Аню, ставили её в пример другим детям, гордились её усердием и послушанием. Они даже не догадывались, что за этой внешней покорностью скрывается твёрдое намерение идти своим путём и осуществить мечту.
Одновременно Аня решала и финансовую сторону вопроса. Она ясно понимала: чтобы уехать и начать учёбу, понадобятся деньги – хотя бы на самое необходимое: билет до города, первое время на съёмном жилье, еду. Когда в соседнем посёлке открылась библиотека, девушка сразу устроилась туда на неполный рабочий день. Обязанности были несложными: выдавать книги посетителям, следить за порядком в читальном зале, иногда организовывать мероприятия для детей. Платили немного, и часть заработка приходилось отдавать родителям “на общие расходы”, но Аня научилась экономить. Она сознательно отказывалась от мелких радостей: не покупала новую одежду, обходилась без сладостей, пропускала встречи с подругами. Каждый сэкономленный рубль она прятала в небольшую коробочку, надёжно укрытую под половицей в своей комнате.
Постепенно сумма в тайнике росла. И хотя деньги были скромные, их хватало на первые шаги к мечте. Аня скрупулёзно просчитала все предстоящие траты: стоимость билета до города, арендную плату за угол на первое время, минимальные расходы на еду. Она заранее выяснила, куда подавать документы для поступления, где искать подработку и как организовать быт в незнакомом месте. Каждая деталь была продумана, каждый шаг спланирован.
Когда до совершеннолетия осталось всего несколько дней, Аня почувствовала: настал момент. Она была готова. Все самые необходимые вещи лежали в сумке, накопленные деньги спрятаны в потайном кармане, маршрут до города был выучен наизусть. Оставалось только воплотить план в жизнь.
Но возникла серьёзная проблема: как покинуть посёлок, не привлекая внимания? Её дядя работал водителем автобуса и обычно возил Аню на работу и обратно. Если она внезапно исчезнет, родители сразу заподозрят неладное. Они поднимут тревогу, обзвонят всех знакомых, начнут поиски. А если её догонят, всё будет потеряно: её вернут домой, запрут, отберут документы и лишат любой возможности действовать самостоятельно.
После долгого раздумья, девушка поняла, что самый простой повод всегда лежал на поверхности. И её “репутация” хорошей и почтительной дочери сейчас сыграет свою роль…
*******************
– Мам, мне в город нужно, – тихо, но настойчиво проговорила Аня, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Она слегка поморщилась, будто от боли, и прижала ладонь к щеке. – Зуб разболелся ужасно. Вчера весь вечер мучилась, уснуть не могла. В посёлке врача тоже нет, я узнавала.
Мать, которая в этот момент перебирала стопку выстиранного белья, резко выпрямилась и всплеснула руками:
– Ой, а кто же тебя отвезёт?! Отец на работе, а у меня столько дел с твоей свадьбой… – Она задумчиво прикусила губу, оглядывая кухню, словно надеялась найти там решение. – Может, попросить Алевтину Николаевну? Она как раз сегодня в город собиралась…
Аня едва сдержала улыбку – всё шло по плану. Она шагнула ближе к матери, взяла её за руку, стараясь выглядеть как можно более убедительной:
– Не нужно отвлекать столь уважаемого человека! Мам, я сама справлюсь. Больница совсем недалеко от вокзала – буквально пять минут ходьбы по прямой, точно не заблужусь! – она чуть понизила голос, будто делилась секретом: – Да и подарок жениху давно хочу присмотреть. Не зря же столько копила…
Мать колебалась. Она внимательно посмотрела на дочь, словно пыталась прочесть её мысли. Потом вздохнула и кивнула:
– Ну, если только недалеко… К вечеру чтобы была дома! И постарайся отзвониться, а то я волноваться буду.
Внутри у Ани всё ликовало – получилось! Но внешне она сохраняла спокойствие.
– Конечно, мам. Мне и самой задерживаться неохота. В городе воздух такой грязный, голова сразу болеть начинает, – девушка сделала паузу, будто вспомнила что‑то важное: – Только мне паспорт нужен будет. Без него в больнице не примут…
Мать не стала возражать. Она молча достала из шкафчика документ и протянула дочери. Аня взяла паспорт, стараясь не выдать волнения. Пальцы слегка дрожали, но она быстро спрятала самую важную вещь во внутренний карман куртки.
Через полчаса она уже стояла на автобусной остановке. Ветер трепал её волосы, но Аня почти не замечала холода. В руках она крепко сжимала небольшую сумку – в ней лежали только документы и деньги, ничего лишнего. Она специально не взяла с собой никаких вещей, чтобы не вызвать подозрений. “Если мама вдруг решит проверить мои вещи, ничего не найдёт”, – думала она.
Автобус подъехал ровно по расписанию. Аня вошла, купила билет и села у окна. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, его стук слышен всем пассажирам. Она смотрела, как родной посёлок медленно исчезает из виду, и чувствовала, как в груди смешиваются страх и восторг.
В городе Аня не стала терять ни минуты. Она сразу направилась на железнодорожный вокзал. Ноги слегка подкашивались от волнения, но она шла твёрдо, не оглядываясь. В кассе она купила билет на ближайший поезд, даже не глядя на направление – главное было уехать как можно дальше.
Когда поезд тронулся, Аня наконец смогла выдохнуть. Она села у окна, прижала сумку к груди и закрыла глаза. Мысли кружились в голове: “А вдруг мама позвонит кому‑то из знакомых в городе? А вдруг дядя узнает, что я уехала? А вдруг они попытаются меня найти?”
Эти страхи не отпускали её всю дорогу. Поэтому, когда поезд начал замедляться у очередной станции, Аня резко поднялась. Она не доехала до пункта назначения – решила сойти раньше. “Лучше перестраховаться, – думала она, выходя на перрон. – Если они будут меня искать, то вряд ли догадаются, что я сошла здесь”.
Она огляделась. Вокруг были незнакомые здания, чужие люди, шум и суета большого города. Но это не пугало её – наоборот, наполняло странной уверенностью. “Это мой шанс, – повторяла она про себя. – И я его не упущу”.
Девушка снова купила билет, только в этот раз в нужном направлении. Город, в который она переберется жить, Аня выбрала уже давно. Достаточно далеко от родного посёлка, с развитой инфраструктурой и отличным медицинским вузом. А что ей ещё нужно было для счастья?
*********************
Аня глубоко вдохнула городской воздух – не такой уж и грязный, как она говорила матери. На губах появилась робкая улыбка. Впереди была неизвестность, но впервые за много лет она чувствовала: это её жизнь, и только она решает, как ей быть.
Мечта девушки наконец стала реальностью! Спустя два года после того побега она держала в руках студенческий билет медицинского института – маленький прямоугольник с фотографией и печатью, который означал: она сделала это. Она поступила!
Эти два года дались ей нелегко. Школа в её родном посёлке не могла дать хорошей подготовки – учителя были старательные, но знаний явно недоставало. Аня понимала: чтобы пройти конкурс в мединститут, нужно догонять сверстников. Она взялась за учёбу с упорством, которого сама от себя не ожидала. Вставала в пять утра, чтобы успеть позаниматься до работы, ложилась за полночь. Учебники по химии и биологии стали её постоянными спутниками – даже в перерывах на работе она доставала конспект и повторяла формулы, термины, схемы.
Работу она нашла почти сразу после приезда в город – уборщицей в поликлинике. Платили немного, но хватало на самое необходимое. Поначалу было стыдно: вчерашняя школьница, мечтающая о белом халате, моет полы и выносит мусор. Но Аня быстро поняла: это не унижение, а ступенька на пути к цели. Она старалась выполнять обязанности на совесть, и вскоре персонал стал относиться к ней по‑доброму – кто‑то угощал чаем, кто‑то давал важные советы.
Жильё нашлось благодаря случайной встрече. В поисках комнаты она обошла десятки объявлений, пока не познакомилась с Анной Петровной – одинокой пенсионеркой, которая сдавала угол в своей квартире за символическую плату. Старушка оказалась разговорчивой и доброй. Узнав, что Аня учится и мечтает стать врачом, она даже снизила цену: “Ты мне как внучка будешь. Только рассказывай, как дела в институте”. Так у Ани появилось пристанище – маленькая комната с окном во двор, где она могла спокойно заниматься и отдыхать.
Родители искали её долго и упорно. Сначала обзванивали знакомых в городе, потом подали заявление в полицию. Аня знала об этом, ведь сотрудники органов нашли её довольно быстро. Вот только к тому моменту она уже была совершеннолетняя, следовательно никто не имел право распоряжаться её жизнью. Ане оказалось достаточно сказать, что уехала по своей воле и рассказать пару моментов из детства и юности. И полиция к ней претензий не имела. Сухо отчитались перед заявителями, так, мол и так, девушка в безопасности, но знать вас не желает.
Нина, узнав, что сестра сбежала, пришла в ярость! Как же так, сбежала, никому ничего не сказала, сестру на произвол судьбы бросила! В разговорах с подругами она не скупилась на резкие слова: “Представляете, тихоня Аня всех обвела вокруг пальца! Я‑то думала, она без нас пропадёт, а она… И ведь могла меня с собой забрать! Знала ведь, как хочу выбраться!”
Аня изредка следила за новостями из дома – через знакомых, через соцсети. Она не испытывала злорадства, лишь тихую грусть: ей не хотелось ранить родных, но и возвращаться не было сил. Каждый раз, видя фото посёлка или слыша знакомые имена, она напоминала себе: это прошлое. А её будущее – вот оно, в конспектах, в лекциях, в планах на практику.
По вечерам, сидя у окна в своей комнатке, она листала учебники и думала: “Ещё немного – и я смогу помогать людям. Смогу лечить детей, как мечтала”. Усталость от работы и учёбы отступала перед этим образом – маленькой девочкой, которая улыбается, потому что больше не болит.
И пусть путь был долгим и трудным, Аня знала: она на верном пути. Потребуется много времени, но её мечта точно сбудется…