"Береги её", — это были последние слова Сергея, сослуживца Игоря. Игорь держал его руку, кивал, обещал. Не понимал тогда, что обещание изменит всё. Через три недели он стоял у двери квартиры с номером 47, сжимая бумажку с адресом. Сердце колотилось. Он пришёл выполнить долг перед погибшим другом — просто помочь его вдове, как просил Сергей. Починить кран, принести продукты, поддержать. Ничего особенного. Дверь открылась. Женщина в халате посмотрела на него огромными заплаканными глазами. "Я друг Серёжи", — сказал Игорь. Она молча пропустила его в квартиру. Он вошёл, осмотрелся, начал помогать. Через час собирался уходить — обещание выполнено. Но на пороге что-то заставило его обернуться. Посмотреть на неё ещё раз. И в этот момент Игорь понял: совершил страшную ошибку. Но какую?
Ноябрь две тысячи двадцать пятого года в Воронеже выдался холодным и дождливым. Игорь Семёнов стоял у подъезда девятиэтажного дома на окраине города, смотрел на бумажку с адресом в руке. Квартира 47, пятый этаж. Здесь жила Виктория Крылова, вдова его друга Сергея Крылова, погибшего три недели назад.
Тридцать четыре года, строитель по профессии, Игорь вернулся из госпиталя неделю назад. Ранение в плечо, несерьёзное, зажило. Но Сергей не вернулся. Погиб, прикрывая отход группы. Игорь был рядом, держал его за руку, слушал последние слова.
"Игорёк, братан, не доживу до дома. Знаю. Попроси тебя — позаботься о Вике. Жена моя, совсем не приспособленная к жизни. Без меня пропадёт. Кран не починит, лампочку не поменяет, с документами не разберётся. Я всё делал за неё. Теперь некому. Береги её, ладно? Обещай".
Игорь обещал. Сергей улыбнулся слабо, сжал его руку, закрыл глаза. Больше не открыл.
Похороны были неделю назад. Игорь не пошёл, лежал в госпитале. Выписался, приехал в Воронеж, нашёл адрес Вики. Обещание нужно выполнить. Сергей был не просто сослуживцем, другом. Братом, можно сказать. Служили вместе два года, прикрывали друг друга, делились последним. Игорь не мог не выполнить последнюю просьбу.
Поднялся на пятый этаж, нашёл квартиру 47, постучал. Долго никто не открывал, потом дверь приоткрылась на цепочке, из-за неё выглянуло женское лицо. Бледное, с тёмными кругами под глазами, с растрёпанными волосами.
— Да? — голос тихий, осторожный.
— Виктория Сергеевна? Меня зовут Игорь Семёнов, я служил с вашим мужем. Друг его. Можно поговорить?
Женщина молчала, смотрела на него недоверчиво. Потом сняла цепочку, открыла дверь. Игорь вошёл, огляделся. Маленькая однокомнатная квартира, беспорядок, вещи разбросаны, на столе грязная посуда.
Вика стояла в халате, босиком, обхватив себя руками. Маленькая, худенькая, лет тридцати, с короткими тёмными волосами, с огромными карими глазами, заплаканными, пустыми.
— Проходите, садитесь, — она указала на диван, сама села в кресло напротив.
Игорь сел, не знал, с чего начать.
— Виктория Сергеевна, я пришёл, потому что... Серёжа просил меня позаботиться о вас. Перед тем как... перед смертью. Сказал, что вы одна, что трудно будет. Попросил помочь. Я обещал. Если нужна помощь, скажите. Что-то починить, принести, сделать.
Вика смотрела на него, слёзы текли по лицам, она не вытирала.
— Сергей говорил о вас. Игорь, лучший друг, говорил. Спасибо, что пришли. Но не нужно, правда. Справлюсь сама.
— Серёжа говорил, что вы не приспособленная к бытовым делам. Он всё делал сам. Теперь некому. Позвольте помочь, хоть немного. Выполню обещание.
Вика молчала, потом кивнула.
— Хорошо. Если хотите. Кран на кухне течёт уже неделю. Сергей обещал починить, но... не успел. Я не знаю, как.
Игорь встал, прошёл на кухню, осмотрел кран. Прокладка износилась, просто. Есть запасные? Вика принесла коробку с инструментами и запчастями, Сергей хранил. Игорь заменил прокладку за десять минут, проверил. Не течёт.
— Готово. Ещё что-то нужно?
— Лампочка в ванной перегорела. Не могу поменять, высоко.
Игорь поменял лампочку, проверил ещё что. Заметил, что мусорное ведро переполнено, вынес мусор. Холодильник почти пустой, продуктов нет.
— Когда последний раз ели нормально?
— Не помню. Не хочется есть.
— Нужно. Напишите список продуктов, схожу в магазин.
— Не нужно, я сама...
— Виктория Сергеевна, Серёжа просил позаботиться. Позвольте выполнить обещание. Пожалуйста.
Вика посмотрела на него, кивнула устало. Написала список, Игорь сходил в магазин, принёс пакеты, разложил продукты в холодильник. Уходя, остановился на пороге.
— Если что-то ещё нужно, звоните. Вот мой номер, — он написал на бумажке, оставил на столе. — Приду, помогу. Обещал Серёже, выполню.
Вика проводила его до двери, прошептала:
— Спасибо. Очень спасибо.
Игорь спустился, вышел на улицу, шёл к остановке. Думал о Вике, о её заплаканных глазах, о беспомощности, одиночестве. Сергей был прав: она не справится одна. Слишком потерянная, растерянная, беззащитная.
Через три дня Вика позвонила.
— Игорь? Простите, что беспокою. Дверь заклинило, не открывается. Вы не могли бы посмотреть?
— Конечно. Сейчас приеду.
Приехал, починил замок, смазал петли. Вика приготовила чай, пригласила выпить. Сидели на кухне, разговаривали. Вика рассказывала о Сергее, как познакомились, как жили, как любила. Плакала, Игорь слушал, не перебивал. Понимал: ей нужно выговориться, поделиться горем.
Стал приходить регулярно. Раз в неделю, потом чаще. Помогал по хозяйству: чинил, носил тяжёлые сумки, разбирался с документами. Вика постепенно оживала, начинала улыбаться иногда, готовить нормально, следить за собой.
Прошло два месяца. Игорь заметил: думает о Вике часто. Не как о вдове друга, обязанности. Как о женщине, красивой, интересной, близкой. Когда приходил, радовался встрече. Когда уходил, не хотелось уходить.
Это неправильно. Она вдова Сергея, его друга, брата. Нельзя думать о ней так. Это предательство. Игорь пытался держаться на расстоянии, но не получалось. Вика тоже смотрела на него иначе, не как на помощника. Как на мужчину, интересного, нужного.
Однажды февральским вечером Игорь пришёл помочь с налогами, разобраться с декларацией. Сидели за столом, заполняли бумаги. Вика вдруг положила руку на его руку, сжала.
— Игорь, спасибо. За всё. Не знаю, что бы делала без вас эти два месяца. Вы спасли меня.
Игорь посмотрел на её руку на своей, почувствовал тепло, близость. Поднял глаза, встретился с её взглядом. В глазах благодарность, тепло, что-то большее.
Отдёрнул руку, встал.
— Мне пора. Поздно уже.
— Игорь, подождите. Я хотела сказать... вы для меня стали очень важным. Не просто помощником. Другом. Может, больше чем другом.
Игорь замер, не зная, что ответить. Сердце колотилось, хотелось остаться, обнять её, признаться, что чувствует то же. Но нельзя.
— Виктория, я... я не могу. Вы вдова Серёжи. Моего друга. Это было бы предательством.
— Предательством? Сергей просил вас позаботиться обо мне. Вы заботитесь. Он бы хотел, чтобы я не была одна. Чтобы кто-то был рядом.
— Не в этом смысле. Он просил помочь, не влюбляться в его жену.
— А вы влюблены? — Вика смотрела прямо в глаза.
Игорь молчал, потом кивнул.
— Да. Извините. Не хотел, но получилось. Постараюсь больше не приходить, найдёте кого-то другого помогать.
— Не хочу другого. Хочу вас. Игорь, я тоже... я тоже чувствую. Знаю, что рано, всего три месяца прошло. Но не могу не чувствовать. Вы рядом, поддерживаете, заботитесь. С вами спокойно, тепло. Впервые за три месяца не чувствую себя одинокой.
Игорь сел обратно, закрыл лицо руками.
— Это неправильно, Вика. Серёжа умер три месяца назад. Мы предаём его память.
— Или выполняем его волю? Он просил вас беречь меня. Вы бережёте. Он бы хотел, чтобы я была счастлива, не одинока. С вами я могу быть счастлива. Со временем.
Игорь посмотрел на неё, в её карие глаза, заплаканные тогда, на первой встрече, теперь тёплые, живые, смотрящие с надеждой.
— Не знаю, Вика. Чувствую вину. Будто украл у Серёжи жену.
— Не украли. Он отдал меня вам. Попросил беречь, заботиться. Это и есть забота, Игорь. Быть рядом, когда нужно. Любить, когда одиноко.
Они сидели, молчали, держась за руки. Потом Игорь встал, ушёл. Не мог остаться, не мог принять решение так быстро.
Неделю не приходил, не звонил. Думал, взвешивал, мучился виной. С одной стороны, любил Вику, хотел быть с ней. С другой, предавал память друга, брата, который погиб.
На восьмой день пришёл, постучал. Вика открыла, лицо осунулось, глаза заплаканные снова.
— Игорь, — она бросилась к нему, обняла, зарыдала. — Думала, больше не придёте. Думала, бросили.
Игорь обнял её, прижал, гладил по голове.
— Не брошу. Обещал Серёже беречь. Выполню. Всегда. Но давай медленно, Вика. Не торопясь. Дай нам обоим привыкнуть, принять, что это не предательство. Что Серёжа правда хотел бы, чтобы мы были вместе.
Вика кивнула, прижавшись к его груди.
— Медленно. Как скажешь. Главное, что ты рядом.
Они начали встречаться осторожно, тихо. Игорь приходил, помогал, они ужинали вместе, разговаривали, гуляли иногда. Не спешили с близостью, держались за руки, обнимались редко, целовались ещё реже.
Прошло полгода. Вика устроилась на работу, начала выходить из дома, общаться с людьми. Игорь нашёл работу на стройке, зарабатывал, помогал ей материально. Они стали парой негласно, не афишируя, не рассказывая никому.
Однажды июльским вечером сидели на балконе, пили чай. Вика вдруг сказала:
— Игорь, ты думаешь, Серёжа одобрил бы нас?
— Не знаю. Надеюсь. Он просил беречь тебя, я берегу. Может, так и хотел, чтобы ты не осталась одна.
— А ты чувствуешь вину?
— Всегда. Каждый день. Но люблю тебя больше, чем вина давит. Это сильнее.
Вика взяла его за руку, поцеловала.
— И я люблю. Не так, как Серёжу. По-другому. Тише, спокойнее, но глубже. Ты спас меня, Игорь. Не выполнил обещание — спас жизнь. Без тебя не пережила бы.
Игорь обнял её, и они сидели, молча, смотрели на закат. Общее горе, потеря друга и мужа, связала их, превратилась в тихое, осторожное чувство, замешанное на вине, благодарности, но и на любви. Настоящей, несмотря на обстоятельства.
Прошёл год с того дня, как Игорь впервые постучал в дверь Вики. Они пришли на кладбище, к могиле Сергея. Положили цветы, постояли молча. Игорь прошептал:
— Серёж, братан, выполняю обещание. Берегу её. Люблю. Надеюсь, ты не против. Прости, если что не так.
Вика прижалась к нему, добавила:
— Спасибо, Серёженька, что попросил его позаботиться. Он спас меня. Мы счастливы. Надеюсь, ты рад за нас там, где ты сейчас.
Они постояли, ушли, держась за руки. Жизнь продолжалась, несмотря на потерю, горе, вину. Потому что иногда береги её означает не просто помочь, починить кран, принести продукты. А остаться рядом, когда весь мир рушится. Полюбить, когда нельзя, но невозможно не любить. Выполнить последнюю волю друга, даже если это значит пропасть самому. В заплаканных глазах женщины, которую обещал беречь. Всегда.