В Татарстане молодые люди обращаются к психиатрам чаще, чем это было раньше. Они готовы не только открыто говорить со специалистами о своих проблемах, но и проходить лечение в специализированных клиниках
Современные молодые люди не знают, кто они и чего хотят. С этим запросами, не боясь ни осуждения, ни потенциального учета в психдиспансере, они обращаются к психиатрам. Об этом в интервью РБК Татарстан рассказал психиатр, психолог, заведующий кафедрой психиатрии и медицинской психологии Казанского государственного медицинского университета, профессор Владимир Менделевич.
По его словам, психиатры столкнулись с новыми клиническими феноменом, например, с чувством душевной пустоты, на которое жалуются зумеры. У миллениалов другая проблема – субъективные психические расстройства.
Проблемы нового поколения
— Как события и процессы последних 25 лет повлияли на поколение, которому пришлось адаптироваться к стремительным изменениям, и на тех, кто рос и формировался как личность параллельно с ними. Есть ли принципиальные различия в психике поколений миллениалов и зумеров?
— С научной точки зрения убедительных исследований, показывающих, что эти поколения разительно отличаются, нет. Но в жизни и в клинической работе я вижу, что это разные люди: у них разные интересы, ценности, способы общения с окружающими. Все изменил интернет, виртуальная реальность, искусственный интеллект, который вошел в нашу жизнь и продолжит проникать в нее дальше.
По моему опыту, первое существенное изменение – люди не знают, чего они хотят и не могут определиться со своими планами на жизнь. Они часто приходят с запросом, что не знают, что будут делать, не знают, куда себя направить, что, в общем-то, им ничего не интересно. Такого раньше не было. Люди прежних поколений жили в условиях, когда они могли прогнозировать свое будущее, и, главное, знали, чего хотят – нередко это были материальные, но часто и духовные ориентиры. Зумеров часто волнует вопрос: чего я хочу достичь? Он связан с тем, насколько человек себя понимает. И как раз молодое поколение себя не понимает так как понимали прежние.
Второе – они не знают, кто они, что они из себя представляют и как выглядят в глазах окружающих. Это называя диффузная идентичность: человек не может идентифицировать себя, сопоставить с чем или кем-то конкретным. Я уже не говорю про гендерную идентичность – они более толерантны в этом вопросе, это не входит в сферу их принципиальных возражений и интересов, им интересен человек сам по себе. Они движутся к сути явлений. Есть мнение, что молодое поколение, зумеры, более романтичны. Научного подтверждения этому нет, но считается, что они отошли от цинизма, который был присущ предыдущим поколениям.
Третье – у них нет большого навыка проявлять чувства по отношению окружающим в реальной жизни. Они общаются в основном в интернете, и им этого достаточно. И главное, у них нет желания перевести виртуальную жизнь в реальную. Они могут называть другом человека, с которым никогда не виделись. Это новый вид дружбы – виртуальная. И к ней относятся как к очень значимому и важному. И любовь у них такая же. Это то, чего не было в других поколениях: 25 лет назад такое просто невозможно было представить.
— С какими проблемами татарстанцы чаще всего обращаются за помощью к психиатру? Изменились ли они за 25 лет?
— 25 лет назад появились химические зависимости, ставшие основной проблемой поколения. Молодежь искала новых впечатлений путем экспериментов с химически-измененными состояния сознания. Этот тренд заметно снизился. Изменилась «наркосцена», востребованными стали наркотические вещества с иными свойствами – наряду с искомым эйфоризирующим, важным стал стимулирующий эффект. Вот почему молодые люди, испытывающие вялость, усталость и утрату интереса к жизни обращаются, например, в микродозингу и принимают сушеные мухоморы. Химические зависимости остаются актуальными.
Появились нехимические (поведенческие) зависимости, которые молодежь не воспринимает как патологию. Но на них больше внимания обращают не зумеры, а их родители. Зумеры чаще всего обращаются с запросами: я не знаю, что делать, мне ничего не интересно, у меня пусто на душе. Чувство душевной пустоты – это новый феномен, который мы сейчас анализируем. Еще 10-20 лет назад его не было. Чувство пустоты отражает процесс деперсонализации – нарушения целостного и непротиворечивого восприятия себя как личности.
Иные психические расстройства, например, шизофрения как была распространена у 1% населения, так и остается. Особых изменений в распространенности «тяжелых», биологически обусловленных психических расстройствах не произошло. Биполярного аффективного расстройства (БАР) больше не стало, просто о нем начали чаще говорить, стало модно ставить себе этот диагноз. Больше появилось психологических проблем, пищевых расстройств.
— «Помолодели» ли психиатрические заболевания в Татарстане?
— По моим наблюдениям, молодежь обращается к психиатрам чаще, чем это было раньше. Я думаю, это связано с тем, что они не стигматизируют этот процесс, а не потому, что появились новые проблемы. Они не боятся психиатрического учета, как предыдущие поколения. Молодежь не видит в этом никакой опасности. Они не очень хорошо прогнозируют свою реальную жизнь и поэтому не знают, как это может сказаться на них. Им важнее получить помощь или совет.
У меня на приеме был молодой человек, который заявил, что готов лечь в психиатрическую больницу. С точки зрения других поколений, это катастрофа, а для него это даже интересно: «полежу, разберетесь во мне, поможете».
Среди молодежи в целом стало модно проводить диагностику своего психологического состояния. Они любят проходить психологические тесты, готовы совершенно спокойно общаться с психологом, психиатром, рассказывать о своих проблемах.
— Каков на сегодня «портрет» татарстанца, обращающегося за помощью психиатра? Как он изменился за 25 лет?
— Это галерея портретов. Обращаются принципиально разные люди с огромным количеством разных проблем: от пожилых людей с деменцией до лиц с расстройством аутистического спектра, чего раньше тоже не было. Средний температуры по больнице в психиатрии не существует.
— Изменилось ли за последние 25 лет отношение общества в Татарстане к людям с психическими заболеваниями? Какие мифы и заблуждения относительно людей с особенностями психики продолжают существовать?
— Среди среднего и старшего поколения мифы как существовали, так и существуют. Их существенно меньше среди молодого поколения – они не боятся психически больных людей, нормально с ними общаются, сопереживают, готовы помогать.
Если специалисты будут доходчиво объяснять, журналисты и блогеры будут поддерживать научную позицию, а не распространять мифы, тогда потихоньку будем сдвигаться в этом направлении.
Тренды и мода
— Этой осенью в СМИ писали, что российские психиатры столкнулись с наплывом пациентов-трудоголиков. Встречаются ли такие случаи в Татарстане и каково влияние работы как фактора, воздействующего на здоровье психики?
— Трудоголизм – не болезнь. Никто еще не обращался с запросом «хочу избавиться от желания поработать».
— А перфекционизм как проблема присутствует у обращающихся за помощью?
— Редко, но обращаются по поводу перфекционизма. Но запрос связан с тем, как избавиться от того, что является его следствием – тревоги: «я не выполню все правильно», «меня будут ругать». То есть это в большей степени феномен тревожности и навязчивости, чем перфекционизма. Перфекционизм в целом не плох – это ответственность, пунктуальность, тщательность, обстоятельность.
— Еще одно явление, которое обсуждалось этой осенью в интернете, это «дуркинг» – тренд на отдых в психиатрических клиниках среди зумеров. С чем это может связано?
— Я думаю, они делают это «по-приколу». Мы не обсуждаем это поведение в категориях плохо или хорошо, нормально или ненормально. Это новая реальность: они другие, среднее поколение – другое, взрослое – другое. Все разные.
Они в это играют. Например, откуда взялся квадробинг? Это игра, необычный способ социализации, проверки себя. Он не поощряется старшим поколением, с точки зрения которого это сумасшествие. Но квадроберы – не сумасшедшие люди, они не идентифицируют себя с кошкой или собакой.
Вообще, говорят, что на улице, в одежде стало модным поведение, присущее психически нездоровым. Например, рваные джинсы. Раньше посчитали бы, что человек, который их носит, не занимается нормально гигиеной, потому что не хочет быть чистым и красивым. Это мода. А она следует за психологическими потребностями: быть необычным, выделиться из толпы, испытать что-то совершенно необычное. Хотя, думаю, что это характерно не для зумеров, а для миллениалов.
Субъективные психические расстройства
— В последние годы произошел бурный расцвет профессий психолога, коучей-психологов, иных специалистов, связанных с ментальным здоровьем человека, которые активно рассказывают про разные расстройства в соцсетях. Не привело ли это к тому, что люди стали «надумывать» диагнозы, специально искать у себя симптомы заболеваний?
— Конечно, стали. Появились так называемые субъективные психические расстройства, чего не было никогда. И касаются они больше миллениалов, чем зумеров. Это идет от психопатологической настороженности, желания проверить себя, вдруг я больной, с помощью разных тестов в интернете. Люди сами себе ставят диагноз. Объективно он чаще всего не подтверждается.
В подавляющем большинстве случаев информация в соцсетях подается искаженная. Люди, рассказывающие о психическом здоровье, зачастую ставят себе диагноз ошибочно. Способы справиться с ним они придумывают сами. Были исследования, которые показали, что 90% информации о психических расстройствах, которая есть в TikTok, ложная, а о физическом здоровье – на 90% правильная.
— Депрессия, пожалуй, самое часто встречаемое заболевание, которое люди диагностируют себе самостоятельно. Насколько она распространена?
— С депрессией, тревогой – самые частые обращения. При этом, на мой взгляд, сейчас продолжается тенденция считать, что депрессия – это не болезнь, а просто слабость. Говорят: «возьми себя в руки, начни работать, не лежи дома». Тенденция не признавать болезнь в науке называется анозогнозия, и она сохраняется.
Единственная болезнь, о наличии которой публично никто не рассказывает, это шизофрения. Или говорят, но это единичные случаи, в которых о человеке думают: ну, вот он и здесь неадекватен.
Помощь и лечение
— Как в Татарстане за последние 25 лет изменилась система оказания медицинской помощи людям с психиатрическими заболеваниями?
— Она стала более научно-обоснованной. Но это общая тенденция, Татарстан в этом не отличается от других регионов России, мы являемся частью общей психиатрической системы. Появились клинические рекомендации, построенные на доказательном принципе. В них включаются препараты и технологии, которые прошли проверку и получили доказательство своей эффективности и безопасности.
Казанская школа психиатрии – одна из ведущих в России. Но у нас в стране есть противоборство школ. Например, московская школа психиатрии нацелена на постановку диагноза «шизофрения» избыточно, питерская школа – антишизофреническая, она больше ориентирована на психотерапию. Мы находимся в золотой середине, но ближе к питерской.
— Есть ли в Татарстане дефицит психиатров? И популярна ли эта специализация у студентов-медиков?
— Есть дефицит врачей в целом, психиатров в том числе. По мои наблюдениям, за последние несколько лет интерес к психиатрии у студентов вырос, хотя был период, когда был «провал». Сейчас огромный конкурс. Мне кажется, это связано с тем, что начали по-другому преподавать.
Раньше студентов в психиатрической больнице сразу заводили в хроническое отделение, и после того, что там видишь, не захочется идти в эту профессию. Но психиатрия изменилась, стала не только стационарной, но и амбулаторной. Это называется деинституционализация. Сократилось количество больничных коек, и амбулаторная психиатрия стала активно развиваться.
— Стоит ли идти к частному специалисту при наличии специалиста, оказывающего помощь по ОМС?
— В частные клиники врачи идут работать из государственных или же совмещают их. Люди выбирают коммерческий сектор, потому что хотят избежать психиатрического учета. Во-вторых, условия в них лучше, чем в государственных психиатрических больницах, которые все еще находятся в старых зданиях.
Частные клиники появились в последние 25 лет. В Казани их не так много. Надо понимать, что частная – не значит лучшая. Любые частные клиники, как мне кажется, делают упор не на качество обслуживания, прежде всего, на условия, в которых услуги оказываются, на любезное отношение и так далее. Можно ли оценить качество услуг, исходя из этих факторов? В психиатрии точно нельзя.
— Дорого ли лечить психиатрические заболевания?
— Смотря с чем сравнивать. Если сравнивать с западными странами, то дешево. Если сравнивать с другими медицинскими сферами, то думаю, что цены сопоставимы.
— Можно ли констатировать, что татарстанцы стали более осознано относится к своему психологическому здоровью?
— Да, несомненно.
Подпишись на Telegram РБК Татарстан
Читайте также:
ЕЦБ отказался поддержать выплату Киеву €140 млрд под залог активов России
Первый зампред ВТБ предложил альтернативу плавающему курсу рубля
Первый зампред ВТБ написал о безумных качелях рубля и пакте ЦБ с властями
