15 октября 1970 года литовцы Пранас и Альгирдас Бразинскасы угнали в Турцию советский самолет Ан-24, летевший из Батуми в Сухуми. Во время захвата воздушного судна они застрелили бортпроводницу Надежду Курченко, пытавшуюся не пустить террористов в кабину пилотов. Освободившись из турецкой тюрьмы через четыре года по амнистии, Бразинскасы нелегально попали в США, где добились права на постоянное проживание. Но их жизнь в Калифорнии не получилась счастливой...
Это был первый случай захвата такого масштаба пассажирского самолёта в СССР.
Биография преступников
Бразинскас Пранас Стасио 1924 года рождения и Бразинскас Альгирдас 1955 г. р.
Пранас Бразинскас родился в 1924 г. в Тракайском районе Литвы.
Согласно биографии написанной Бразиньскасом в 1949 г. «лесные братья» выстрелом через окно убили председателя совета и смертельно ранили отца П.Бразинскаса случайно оказавшегося рядом. При помощи местных властей П.Бразинскас приобрёл дом в Вевисе.
Поначалу он работал завхозом местной школы, затем стал заведующим складом товаров местного кооператива. На этой должности у него впервые возникли проблемы с правосудием. Бразинскас начал приторговывать чужими стройматериалами и в конце концов попался. Однако суд был местный и осудили его как местного, по самому мягкому из возможных вариантов. Он получил всего год исправительных работ. Более того, он сохранил свою должность завсклада.
В следующий раз Бразинскас попался в 1965 году. На этот раз на хищениях — он приворовывал доверенные ему на хранение товары. На этот раз, учитывая прежнюю судимость, он получил уже пять лет лишения свободы с конфискацией имущества. Но не отбыв даже половины срока, вышел по амнистии.
Дабы отвлечь от себя внимание силовиков, Бразинскас сменил фамилию, превратившись в Пранаса Корейво. Он также решил сменить и место жительства, перебравшись в Среднюю Азию. Там открывались широкие возможности для теневого бизнеса. Он сошёлся с одним узбеком из Коканда, который и помог ему наладить дело. Бразинскас возил из Литвы продукцию местной промышленности и через свои связи распродавал её на чёрном рынке азиатских республик. Благодаря этому ему удалось сколотить неплохой по советским меркам капитал.
Тогда же Бразинскас начал задумываться о бегстве на Запад.
Учитывая две судимости, шансы на то, что его выпустят за границу в качестве туриста, были ничтожны. Оставалось два варианта: либо перейти границу "контрабандистскими тропами", либо угнать самолёт. Первое было сделать сложно, нужно было знать проверенных людей и заплатить проводникам немалую сумму. К тому же существовал большой риск, что его задержат либо с одной, либо с другой стороны границы.
Второе было значительно проще. Достаточно только купить билет на самолёт и пронести на борт оружие. Сделать это было легко, поскольку никаких проверок в то время в советских аэропортах не было. Кроме того, угон самолёта мог прославить его на весь мир как "борца за свободу".
Воспользовавшись связями на чёрном рынке, Бразинскас купил оружие, форму советского офицера и около $6 тысяч. Всё было готово к побегу.
Как все начиналось
Ан-24 поднялся в небо с батумского аэродрома 15 октября 1970 года в 12 часов 30 минут. Курс — на Сухуми. На борту самолета находились 46 пассажиров и 5 членов экипажа. Время в полете по графику — 25-30 минут.
Но жизнь поломала и график, и расписание.
На 4-й минуте полета самолет резко отклонился от курса. Радиооператоры запросили борт — ответа не последовало. Связь с контрольно-диспетчерским пунктом прервалась. Самолет уходил в сторону близкой Турции.
В море вышли военные и спасательные катера. Их капитаны получили приказ: на полном ходу следовать к месту возможной катастрофы.
Борт не отвечал ни на один из запросов. Еще несколько минут — и Ан-24 покинул воздушное пространство СССР. И в небе над турецким прибрежным аэродромом Трабзон вспыхнули две ракеты — красная, затем — зеленая. Это был сигнал аварийной посадки. Самолет коснулся бетонного пирса чужой воздушной гавани. Телеграфные агентства всего мира немедленно сообщили: угнан советский пассажирский самолет. Бортпроводница убита, есть раненые. Всё.
Вспоминает Георгий Чахракия — командира экипажа Ан-24, №46256, выполнявший 15 октября 1970 года рейс по маршруту Батуми-Сухуми — Я помню все. Досконально помню.
Такие вещи не забываются, — В тот день я Наде сказал: «Мы договорились, чтобы в жизни ты считала нас своими братьями. Так почему ты не откровенна с нами? Мне известно, что скоро придется погулять на свадьбе...» — вспоминает с грустью летчик. — Девушка подняла голубые глаза, улыбнулась и сказала: «Да, наверное, на ноябрьские праздники». Я обрадовался и, покачав крыльями самолета, во весь голос закричал: «Ребята! На праздники гуляем на свадьбе!»... А уже через час знал, что никакой свадьбы не будет...
После взлета, приветствий и наставлений пассажирам бортпроводница вернулась в свое рабочее помещение, узкий отсек.
Напоив экипаж, она вернулась в свой отсек. В этот момент и раздался звонок: бортпроводницу вызывал кто-то из пассажиров. Она подошла. Пассажир сказал:
- Передай срочно командиру, — и протянул ей какой-то конверт.
В 12.40. Через пять минут после взлёта (на высоте около 800 метров) мужчина и парень, сидевшие на передних креслах, вызвали бортпроводницу и отдали ей конверт: «Передайте командиру экипажа!». В конверте был отпечатанный на печатной машинке «Приказ №9»:
1. Приказываю лететь по указанному маршруту.
2. Прекратить радио связь.
3. За невыполнение приказа — Смерть.
(Свободная Европа) П.К.З.Ц.
Генерал (Крылов)
На листе стояла печать, на которой по-литовски было написано: «... rajono valdybos kooperatyvas» («кооператив управления ... района»). мужчина был одет в парадную форму советского офицера.
Надя взяла конверт. Их взгляды наверняка встретились. Она наверняка удивилась, каким тоном были сказаны эти слова. Но выяснять ничего не стала, а шагнула к дверце багажного отделения — дальше была дверь пилотской кабины. Вероятно, ощущения Нади были написаны на ее лице — скорее всего. А чувствительность волка, увы, превосходит любую другую. И, наверное, как раз благодаря этой чувствительности террорист усмотрел в глазах Нади неприязнь, подсознательное подозрение, тень опасности. Этого оказалось достаточно, чтобы больное воображение объявило тревогу: провал, приговор, разоблачение. Самообладание отказало: он буквально катапультировался из кресла и бросился вслед за Надей.
Она успела сделать лишь шаг к пилотской кабине, когда он распахнул дверцу ее отсека, только что ею закрытую.
- Сюда нельзя! — закричала она.
Но он приближался, как тень зверя. Она поняла: перед ней враг. В следующую секунду понял и он: она поломает все планы.
Надя закричала снова.
И в то же мгновение, захлопнув дверь кабины, развернулась лицом к разъяренному таким ходом дел бандиту и приготовилась к нападению. Он, так же как и члены экипажа, услышал ее слова — без сомнения.Что оставалось делать? Надя приняла решение: не пропускать нападающего в кабину любой ценой. Любой!
Он мог быть маньяком и перестрелять экипаж. Он мог погубить экипаж и пассажиров. Он мог... Она не знала его действий, его намерений. А он знал: прыгнув к ней, он попытался сбить ее с ног. Упершись руками в стенку, Надя удержалась и продолжала сопротивляться.
Первая пуля попала ей в бедро. Она еще плотнее прижалась к пилотской двери. Террорист попытался сжать ей горло. Надя — выбить из его правой руки оружие. Шальная пуля ушла в потолок. Надя отбивалась ногами, руками, даже головой.
Экипаж оценил ситуацию мгновенно. Командир резко прервал правый разворот, в котором находились в минуту нападения, и тут же завалил ревущую машину влево, а затем — вправо. В следующую секунду самолет пошел круто вверх: пилоты старались сбить с ног напавшего, полагая, что опыт его в этом деле невелик, а Надя удержится.
Пассажиры были еще с ремнями — ведь табло не гасло, самолет только набирал высоту.
В салоне, увидев бросившегося к кабине пассажира и услышав первый выстрел, несколько человек мгновенно расстегнули ремни и вскочили с кресел. Двое из них были ближе всего к месту, где сидел преступник, и первыми почувствовали беду. Галина Кирьяк и Аслан Кайшанба не успели, однако, сделать и шага: их опередил тот, кто сидел рядом с убежавшим в кабину. Молодой бандит — а он был намного моложе первого, ибо они оказались отцом и сыном — выхватил обрез и выстрелил вдоль салона. Пуля просвистела над головами потрясенных пассажиров.
Ни с места! — заорал он. — Не двигаться!
Пилоты с еще большей резкостью стали бросать самолет из одного положения в другое. Молодой выстрелил снова. Пуля пробила обшивку фюзеляжа и вышла навылет. Разгерметизация воздушному судну еще не угрожала — высота была незначительной.
Распахнув пилотскую кабину, она крикнула экипажу изо всех сил:
- Нападение! Он вооружен!
В следующий после второго выстрела миг молодчик распахнул серый плащ и люди увидели гранаты — они были привязаны к поясу.
- Это для вас! — закричал он. — Если кто-нибудь еще встанет — взорвем самолет!
Было очевидно, что это не пустая угроза — в случае провала им терять было нечего.
Между тем, несмотря на эволюции самолета, старший оставался на ногах и со звериной яростью пытался оторвать Надю от двери пилотской кабины. Ему нужен был командир. Ему нужен был экипаж. Ему нужен был самолет.
Пораженный неимоверным сопротивлением Нади, разъяренный собственным бессилием справиться с раненой, окровавленной хрупкой девушкой, он, не целясь, не думая ни секунды, выстрелил в упор и, отбросив отчаянную защитницу экипажа и пассажиров в угол узкого прохода, ворвался в кабину. За ним — его выродок с обрезом.
Дальше была бойня. Их выстрелы глушились их же криками:
В Турцию! В Турцию! Вернетесь к советскому берегу — взорвем самолет!
Из кабины летели пули. Одна прошлась по моим волосам,— рассказывает ленинградец Владимир Гаврилович Меренков. Они с женой в 1970-м были пассажирами злополучного рейса. — Я видел: у бандитов были пистолеты, охотничье ружьё, одна граната у старшего висела на груди. Самолёт кидало влево-вправо — летчики, наверное, надеялись, что преступники не устоят на ногах.
Стрельба продолжилась и в кабине. Там потом насчитают 18 пробоин, а всего было выпущено 24 пули. Командиру одна из них попала в позвоночник:
Георгий Чахракия — У меня отнялись ноги. Сквозь усилия я обернулся и увидел страшную картину, Надя без движения лежала на полу в дверях нашей кабины и истекала кровью. Рядом лежал штурман Фадеев. А за спиной у нас стоял человек и, потрясая гранатой, выкрикивал: «Держать берег моря слева! Курс на юг! В облака не входить! Слушаться, а не то взорвем самолет!»
Преступник не церемонился. Сорвал с пилотов наушники радиосвязи. Топтался по лежащим телам. В грудь был ранен бортмеханик Оганес Бабаян. Во второго пилота Сулико Шавидзе тоже стреляли, но ему повезло — пуля застряла в стальной трубе спинки сиденья. Когда штурман Валерий Фадеев пришёл в себя (у него были прострелены лёгкие), бандит выругался и ударил тяжелораненого ногой.
Владимир Гаврилович Меренков — Я жене сказал: «Летим в сторону Турции!» — и испугался, что при подлете к границе нас могут сбить. Жена еще заметила: «Под нами море. Тебе хорошо. Ты умеешь плавать, а я нет!» А я подумал: «Какая глупая смерть! Всю войну прошел, расписался на рейхстаге — и на тебе!»
Пилоты все же сумели включить сигнал SOS.
Георгий Чахракия — Я бандитам сказал: «Я ранен, у меня парализовало ноги. Только руками могу управлять. Мне должен помочь второй пилот», — А бандит ответил: «На войне все бывает. Можем и погибнуть». Мелькнула даже мысль направить «Аннушку» на скалы — самим погибнуть и сволочей этих прикончить. Но в салоне сорок четыре человека, включая семнадцать женщин и одного ребенка.
Я второму пилоту сказал: «Если потеряю сознание, ведите корабль по требованию бандитов и посадите. Надо спасти самолет и пассажиров! Мы пытались сесть на советской территории, в Кобулети, где был военный аэродром. Но угонщик, когда увидел, куда я направляю машину, предупредил, что пристрелит меня и взорвет корабль. Я принял решение пересечь границу. И через пять минут мы пересекли ее на малой высоте.
...Аэродром в Трабзоне нашли визуально. Для летчиков это не составило труда.
Георгий Чахракия — Мы сделали круг и пустили зеленые ракеты, дав понять, чтобы освободили полосу. Зашли со стороны гор и сели так, чтобы, случись что — приземлиться на море. Нас сразу оцепили. Второй пилот открыл передние двери, и турки вошли. В кабине бандиты сдались. Все это время, пока местные не появились, мы находились под дулами...
Выходя из салона уже после пассажиров, старший бандит кулаком постучал по машине: «Этот самолет теперь наш!»
Турки оказали всем членам экипажа медицинскую помощь. Тут же предложили желающим остаться в Турции, но ни один из 49 советских граждан не согласился.
На следующий день всех пассажиров и тело Нади Курченко вывезли в Советский Союз. Чуть позже перегнали угнанный Ан-24.
Сразу после угона в СССР появляются скупые сообщения ТАСС :
“15 октября самолет гражданского воздушного флота “Ан-24” совершал регулярный полет из города Батуми в Сухуми. Двое вооруженных бандитов, применив оружие против команды самолета, вынудили самолет изменить маршрут и совершить посадку на территории Турции в городе Трабзоне. Во время схватки с бандитами была убита бортпроводница самолета, которая пыталась преградить бандитам путь в пилотскую кабину. Два пилота получили ранения. Пассажиры самолета невредимы. Советское правительство обратилось к турецким властям с просьбой выдать преступников-убийц для предания их советскому суду, а также возвратить самолет и советских граждан, находившихся на борту самолета “Ан-24”.
Появившаяся следующим днем, 17 октября, “тассовка” сообщила, что экипаж самолета и пассажиры возвращены на Родину. Правда, в госпитале Трабзона остался получивший серьезные ранения в грудь штурман самолета, которому была сделана операция. Имена угонщиков не называются: “Что касается двух преступников, совершивших вооруженное нападение на экипаж самолета, в результате чего была убита бортпроводница Н.В.Курченко, ранены два члена экипажа и один пассажир, то турецкое правительство заявило, что они арестованы и органам прокуратуры дано указание провести срочное расследование обстоятельств дела”.
Фигуры большой политической игры
В октябре 1970-го СССР потребовал от Турции незамедлительно выдать преступников, но данное требование выполнено не было. Турки решили сами судить угонщиков. Суд первой инстанции Трабзона не признал нападение преднамеренным. В свое оправдание Пранас заявлял, мол, самолет они угнали перед лицом смерти, якобы угрожавшей ему за участие в “Литовском сопротивлении”.И приговорили 45-летнего Пранаса Бразинскаса к восьми годам тюрьмы, а его 13-летнего сына Альгирдаса — к двум. В мае 1974 отец попал под закон об амнистии и тюремное заключение Бразинскасу-старшему заменили на домашний арест. В этом же году отец с сыном якобы скрылись из-под домашнего ареста и обратились в американское посольство в Турции с просьбой предоставить им политическое убежище в США.
Получив отказ, Бразинскасы снова сдались в руки турецкой полиции, где их продержали еще пару недель и... окончательно отпустили на свободу. Затем через Италию и Венесуэлу они вылетели в Канаду. Во время промежуточной посадки в Нью-Йорке Бразинскасы вышли из самолета и были 'задержаны' Службой миграции и натурализации США. Статуса политических беженцев им так и не предоставили, но для начала снабдили разрешением на жительство, а в 1983 году выдали обоим американские паспорта. Альгирдас официально сделался Альбертом-Виктором Уайтом, а Пранас — Фрэнком Уайтом.
Добиваясь выдачи Бразинскас в, мама Надежды ездила на встречу с Рейганом в американское посольство. Мне сказали, что отца ищут, поскольку он нелегально живет в США. А сын получил гражданство американское. И его нельзя наказать. Надю убили в 1970 году, а закон о выдаче бандитов, где бы они ни были, якобы вышел в 1974-м. И возврата не будет...
Бразинскасы поселились в городке Санта-Моника в Калифорнии, где работали обыкновенными малярами, В Америке в литовской общине отношение к Бразинскасам было настороженным, их откровенно побаивались. Попытка организовать сбор средств в фонд собственной помощи провалилась.
Американский финал
В США Бразинскасы написали книгу о своих 'подвигах', в которой пытались оправдать захват и угон самолета 'борьбой за освобождение Литвы от советской оккупации'. Чтобы обелить себя, П.Бразинскас заявлял, что попал в бортпроводницу случайно, в «перестрелке с экипажем». Ещё позже А.Бразинскас утверждал, что бортпроводница погибла во время «перестрелки с агентами КГБ» Однако поддержка Бразинскасов литовскими организациями постепенно сошла на нет, о них все забыли. Реальная жизнь в США сильно отличалась от того, что они ожидали.
В начале февраля 2002 года в службе “911” калифорнийского города Санта-Моника раздался звонок. Звонивший тут же повесил трубку. Полиция определила адрес, откуда звонили, и прибыла в дом 900 по 21-й стрит. Дверь полицейским открыл 46-летний Альберт Виктор Уайт и провел служителей закона к холодному трупу своего 77-летнего отца. На голове которого судмедэксперты потом насчитали восемь ударов от гантели. В Санта-Монике убивают редко — это была первая в том году насильственная смерть в городе.
Альгирдас ( теперь по американскому паспорту - Альберт Виктор Уайт) был арестован, в 2002 году и приговорен к 20 годам тюрьмы по статье “преднамеренное убийство второй степени”.
Никаких данных о его судьбе после освобождения нет.