В тот вечер у меня на столе лежали две вещи: недоеденный бутерброд и чувство, что я взрослый мужчина, а веду себя как подросток, которого поймали на переписке. Бутерброд был колбасный — в этом мире пока ещё оставались стабильные ценности. А вот чувство — нет, потому что оно возникло из-за кота. Кота звали Марсик. И звучит это так, будто он должен был летать, покорять планеты и брать ипотеку на кратер, но на деле Марсик был обычный домашний философ: серый, пушистый, с таким взглядом, как у преподавателя этики, который уже устал объяснять людям, что они живут неправильно. Марсик принадлежал моей знакомой Лене. Лена работала бухгалтером, умела считать так, что даже кассирша в магазине терялась, и ещё умела делать вид, что ей “и одной нормально”. Вот это умение, если честно, у многих развивается после тридцати пяти — как аллергия на глупости. Однажды Лена пришла ко мне в клинику (не потому что “позвонила”, а потому что у нас возле здания крутятся местные бабушки и подсаживают всех на совет
Публикация доступна с подпиской
ЛитературныйЛитературный