Насколько важна правдивость портрета? Насколько ценна реалистичность и схожесть черт на полотне с реальным лицом модели?
Простительна ли легкая лесть живописца своему заказчику (и до какой степени, в рамках приличий, простирается эта «легкость»)?
Любой из нас хотел бы выглядеть попривлекательнее на фотографиях и, тем более, если портрет - настоящая картина, написанная настоящим художником. Такая работа во все времена стоила недешево, так хотя бы будет приятно смотреть на результат этих финансовых усилий и долгого утомительного позирования. Смотреть с удовольствием - и гордо демонстрировать гостям, разве не ради этого пишутся портреты во все времена?
Дамы и господа, сегодня у нас - история о том, как благородную женщину унизительно отвергли из-за недостоверного портрета, что сделало её, по-настоящему, счастливой до конца её жизни. Да, так тоже бывает.
Великого Ганса Гольбейна Младшего английский король Генрих VIII отправлял в герцогство Клевское с настоятельным указанием писать портрет невесты максимально точно и честно, ничего не приукрашивая. Если она недостаточно привлекательна, никакого брака не последует! Первый же королевский советник, Томас Кромвель, один из основоположников новой религии, англиканства, и главный идеолог Английской Реформации, кровно заинтересованный в том, чтобы Англия могла посредством брака заручиться поддержкой какого-либо протестантского государства, настоятельно (при Гольбейне) расписывал Генриху прелести сестры герцога Клевского: «Все восхваляют красоту леди Анны, так как и лицо и фигура её восхитительны. Она далеко превосходит герцогиню Саксонскую, как золотое солнце превосходит серебряную луну. Все восхваляют её добродетель и честность, вместе со скромностью, которая ясно видна в её наружности».
Попробуй тут поспорь, если ты всего лишь скромный придворный художник, и даже не англичанин.
Вообще, на тот момент шансы английского короля выбрать невесту по своему вкусу были крайне невысоки: он «прославился» своим крайне дурным обращением с женами. Унизительный, беззаконный развод с благородной первой супругой, испанской принцессой Екатериной Арагонской, навсегда рассорил Англию с папским Римом. Папа, оскорблённый английской Реформацией и тем, что Генрих провозгласил себя главой англиканской церкви, метал громы и молнии, призывая католических монархов, ни много ни мало, к крестовому походу против еретика на английском троне.
Жестокая казнь второй жены, пусть Анна Болейн и не происходила из королевского дома, повергла всех в ужас. Ее называли «безвинной».
Смерть при родах третьей королевы, Джейн Сеймур, также не вызывала никакого желания «пройтись в её ботинках»: циничный приказ Генриха «спасайте младенца, жены у меня были и будут, а наследника нет!», стал широко известен (и, возможно, стоил молодой женщине жизни).
Ко всему прочему, рыжебородый король, воображавший себя галантным кавалером и любимцем дам, на самом деле, в тот момент уже выглядел отнюдь не авантажно: огромный толстяк с подагрой и смердящими трофическими язвами на ногах, с оплывшими грубыми чертами и общеизвестным отвратительным характером вряд ли мог бы высоко котироваться как мужчина. Еще более гротескной делал ситуацию тот факт, что Генрих желал выбрать в жены самую красивую и благородную девицу, способную превратить английский двор в блестящий, и требовал, чтобы этот выбор ему кто-нибудь любезно предоставил (и дал возможность поразить понравившуюся даму куртуазностью своих манер и общей неотразимостью).
В итоге, он получал весьма ироничные отказы от дам европейских правящих домов (которые звучали примерно как «благодарю за честь, я, пожалуй, еще поживу»), а когда он уведомил Франциска I, что желает приехать лично в Кале, чтобы выбрать из высокородных девиц Французского дома наидостойнейшую (а девиц на выданье там было с полдюжины), король Франции ответил, со всей любезностью, что француженок не принято выставлять «словно рысистых скакунов на ярмарке».
Ситуация становилась скандальной. Хуже того, английский король - помните его огромное самомнение и амбициозность?- рисковал понемногу превратиться в фигуру комическую. Допустить такое унижение Англии было нельзя.
Обратимся к протестантам! Скромные запросы, десятки небольших, с хорошим расположением и профессиональными армиями, государств, подходящих в качестве союзников; достаточное количество девушек подходящего возраста в коронованных семьях - выбирайте, Ваше Величество! Да хоть герцогство Клевское - сразу две сестры герцога в невестах!
Надо сказать, что даже и герцог Клевский от предложения Генриха в восторг не пришел. Сестер выгодно и полезно замуж, конечно, пора, ну а вдруг как отправишь на этот остров сестрицу в королевы - а ей голову прочь? Непрестижно выйдет, и, опять же, пользы никакой, сплошные убытки.
Может, ну его, этого полубезумного англичанина и его назойливого художника? Не надо нам ваших Англий, как-нибудь сами на континенте устроим свадьбы, пусть без роскоши, зато и без риска.
Но тут английский король пошел ва-банк. (На самом деле, конечно, не столько король, сколько Кромвель, которого раздирала тревога, но Его Величество, горя желанием снова стать примерным мужем, не стал спорить).
-Без приданого! Я готов жениться без приданого!
Герцог Клевский оживился.
-Совсем-совсем?
-Совершенно! Никаких денег, никаких земель, можно даже без сундуков с посудой! У нас все есть, мы и сами небедные!
-Эй, где он там, немецкий толстяк с палитрой и подмастерьем? Тащите его сюда, пусть принимается срочно за работу, напишет мою красавицу-сестру как красавицу! Ты понял, мастер? Распаковывай краски! Анна, где твои колечки? А ну, живо нарядите невесту английского короля, портрет писать будем!
Анна получилась на портрете довольно милой. Генрих, получив картину Гольбейна, запрыгал от нетерпения (в переносном, конечно, смысле, в реальности он и ходил уже с некоторой одышкой) - и в начале сентября 1539 года брачный договор с представительницей древнего и благородного дома Ламарков-Клевских был подписан.
Анна с достойной свитой (и все-таки, некоторым приданым, ну, не монастырскую же сиротку выдаем, ей еще в этой тусклой Англии как-то надо жить!) прибыла в начале января 1540 года.
А дальше случилось то, что стало историческим анекдотом на все века: наивная девушка, не говорившая по-английски, совершенно серьезно приняла явившегося в игривом настроении (инкогнито) короля … за конюха. В ужасе отстранившись от поцелуя, она попыталась уйти, позвать слуг на помощь, как угодно, но немедленно избавиться от этого мужлана!
И я по сей день уверена, что Генрих, крывший бедную невесту «уродиной», «фламандской кобылой», «тупицей» и «деревенщиной», не мог ей простить одного: она его не узнала, не оценила, не влюбилась с первого взгляда(как любая из английских придворных дам на протяжении всего его правления) и не пришла в восторг.
Брак был расторгнут без консумации (через несколько месяцев). Кстати, за это время Анна, действительно, поначалу смешившая двор своей робостью и неловкостью, неумением танцевать и музицировать, незнанием латыни и французского, тем не менее, снискала огромное количество доброжелателей и друзей мягкими манерами, покладистостью и старанием выучить все, что необходимо выучить. Она стала доброй мачехой сиротам Елизавете и Эдварду, более того, ей удалось подружиться с ненавидящей весь мир принцессой Марией, католичкой, старшей дочерью короля! Мария, которая поначалу отнеслась к новой папочкиной жене с ледяным презрением, оттаяла и полюбила Анну до такой степени, что они вели долгие и доброжелательные беседы о вере и о том, что, возможно, Бог любит всех одинаково (у Анны не хватало знаний, но вполне хватало природной доброты и жалости на эту одинокую озлобленную принцессу).
Король предложил бывшей жене развод -и стать «возлюбленной сестрой». Он уже был влюблен в следующую королеву -Екатерину Говард. Как обычно, желал жениться - и жить счастливой семейной жизнью.
И Анна сразу и без условий согласилась развестись.
Не верящий своему счастью Генрих осыпал «сестру» подарками, деньгами и замками, превратил её в самую влиятельную (после королевы и принцесс) даму своего двора. Разрешил, без потерь, выходить замуж за кого ей вздумается!
А она не пожелала замуж. И домой, в Клеве, тоже не захотела. «Фламандская кобыла» счастливо прожила свой век, в достатке и уважении, в Англии, всеми любимая, занимаясь благотворительностью, переписываясь с родней( доступ к своей переписке покладисто отдала секретарям короля -и никогда ни на что не жаловалась). Пережила всех следующих жен Генриха и самого его.
Мирная, тихая жизнь мирной и простой женщины. Некрасивой?
Но обе красавицы отправились на плаху. А Анна Клевская оказалась самой счастливой из королевских жен.
Гольбейна веками упрекали в лести и нечестности, в том, что он приукрасил лицо модели - и тем самым способствовал всей этой неприятной истории, в которой никто не выглядел хорошо.
Но мое мнение: портрет был похож. Потому что король рвал и метал, наказал за этот брак кучу людей вокруг себя -но не художника.
Ведь восприятие красоты -вещь субъективная , не так ли?
А у меня на сегодня все, спасибо, что заглянули. Да сопутствуют вам успех в ваших делах и удача - на ваших дорогах, дамы и господа! Счастливой зимы!