Каждый новый день Алиса встречала с тихой надеждой, что их нынешнее жилье — лишь короткая остановка на пути к собственной, независимой жизни. Она верила, что скоро они с Марком купят свой дом, оставят стены его матери и, наконец-то, заживут как настоящая семья. Но шли месяцы, превращаясь в годы, а «временное» решение прочно укоренилось, став постоянной и безрадостной реальностью.
Вероника Степановна неизменно встречала Алису на пороге, словно незваную гостью. Она дотошно проверяла покупки, комментировала каждую трату и сокрушалась о ценах.
— Опять купила этот дорогущий творог! Марку нужен простой кефир, у него желудок слабый, — ворчала она.
Алиса молча расставляла продукты по полкам и принималась готовить ужин. Свекровь же, устроившись на кухне, наблюдала за каждым ее движением с видом строгого надзирателя.
Марк возвращался поздно, уставший и голодный. Он целовал мать в щеку, Алису — в лоб и сразу садился за стол. Разговоров было мало. После еды он уходил в комнату и погружался в экран телефона. Вероника Степановна оставалась на кухне с Алисой, делясь сплетнями о соседях, жалуясь на цены и рассказывая, как тяжело ей одной. Ее муж умер десять лет назад, и с тех пор вся ее жизнь была посвящена сыну.
Когда Алиса забеременела, свекровь сначала обрадовалась, но затем начала бесконечно диктовать, что есть, пить и как себя вести. Алиса пыталась сопротивляться, но Вероника Степановна мастерски обижалась, и тогда Марк на две недели погружался в мрачное молчание. Проще было кивать, а делать по-своему, украдкой.
Весной родилась Соня — маленькая, громкая, но невероятно прекрасная. Алиса полюбила ее с первой секунды, сильно и навсегда. Вероника Степановна тоже полюбила внучку, но по-своему: она решила, что теперь именно она несет за ребенка главную ответственность. Она выхватывала Соню из рук Алисы, укачивала, пела колыбельные, кормила из бутылочки, пока та сцеживала молоко.
— Иди отдохни, я сама справлюсь, — говорила свекровь и уносила малышку в свою комнату.
Алиса оставалась одна, слушая плач за стеной и сжимая кулаки от бессилия.
Марк работал менеджером в строительной фирме и зарабатывал около восьмидесяти тысяч. Алиса была в декрете и своих денег не имела. Каждый раз, когда ей нужно было что-то для Сони, Вероника Степановна с вздохом неохотно доставала кошелек.
— На, только экономь. Марку надо копить на первоначальный взнос, — говорила она.
Алиса брала деньги, благодарила и ненавидела себя за эту благодарность.
Однажды вечером, когда Соне было полгода, Вероника Степановна сидела на кухне с соседкой Ириной. Алиса в это время купала дочку. Дверь в ванную была приоткрыта, и голоса доносились четко.
— Ну, как тебе с невесткой? — спросила Ирина.
— Да что говорить, — вздохнула свекровь. — Терпим. Она, конечно, старается, но хозяйка никудышная. Готовит абы как, за собой не убирает, все забывает. Марк ею восторгается, а я вижу — она ему не пара. Он такой умный, успешный, а она — серая мышка. Родила и на шее сидит.
Алиса замерла, держа на руках мокрую, смеющуюся дочку.
— А ты думала, она тебе помогать будет? — усмехнулась Ирина.
— Я и не надеялась. Сразу все поняла. Но Марк влюбился. Что я могла сделать? Теперь терплю. Хоть бы поскорее съехали, нервы уже сдают. Но куда они без меня? Я же за все плачу, все покупаю. Без меня они пропадут.
Алиса завернула Соню в полотенце, вышла и, не глядя на кухню, прошла мимо. Уложив дочку, она села рядом и смотрела в темноту, а внутри все кипело от обиды. На следующий день она нашла работу администратора в клинике с неполным днем и зарплатой тридцать пять тысяч. Свекровь осталась сидеть с Соней.
Алиса уходила утром и возвращалась днем. Вероника Степановна встречала ее с недовольным лицом.
— Соня полдня ревела. Ты хоть представляешь, каково мне? — ворчала она.
Алиса молча брала дочку на руки и крепко прижимала. Она откладывала каждую копейку, отказывая себе во всем. Через полгода у нее было двадцать тысяч, через год — уже шестьдесят.
Марк не интересовался, куда уходят ее деньги. Они почти не разговаривали. Между ними повисла тихая стена. Он все больше времени проводил с матерью, обсуждая с ней работу и планы. Алиса перестала обижаться. Она просто копила и ждала.
Однажды Марк пришел домой возбужденный и с горящими глазами объявил о повышении. Теперь он руководитель отдела с зарплатой в сто двадцать тысяч. Вероника Степановна всплеснула руками, расцеловала сына.
— Теперь сможем взять ипотеку и съехать от мамы. Хватит сидеть у нее на шее, — сказал Марк.
Алиса кивнула, но внутри что-то оборвалось. Он говорил так, будто это было их общее решение, а не его неспособность отделиться.
Они начали смотреть квартиры по выходным. Свекровь каждый раз расспрашивала о ценах и давала советы. Как-то раз она заявила:
— Квартиру берите попросторнее, чтобы и мне комнату выделить. Я к вам перееду.
Марк рассмеялся:
— Мам, мы же от тебя съезжаем.
— Я вам что, мешаю? Всю жизнь на вас положила, а вы меня бросаете. Ладно, живите как знаете, — обиделась она и ушла, хлопнув дверью.
Марк вздохнул. Алиса промолчала.
Через неделю они нашли трехкомнатную квартиру в новостройке за четыре миллиона двести тысяч. Первый взнос был миллион. У Алисы было сто двадцать тысяч, у Марка — триста. Остальное пообещала дать Вероника Степановна.
— Продам дачу, — сказала она. — Все равно не нужна. Лучше вам помогу.
Марк обнял мать. Алиса тоже поблагодарила, но внутри у нее все похолодело.
Она продала дачу, добавила своих сбережений и передала деньги. Квартира была их. Марк сиял. Алиса молча готовилась к переезду, покупая мебель. Она советовалась со свекровью, та критиковала каждый выбор и обижалась, если ее не слушали. Марк уговаривал Алису уступать:
— Ну она же помогла. Давай в мелочах пойдем навстречу.
Однажды вечером Вероника Степановна зашла на кухню, где Алиса мыла посуду.
— Алиса, я вот что хотела сказать. Квартира-то у вас большая. Я могла бы к вам переехать. Мне одной тоскливо. Да и с Соней помогать надо. Ты же работаешь.
Алиса обернулась и посмотрела на нее.
— Вероника Степановна, мы с Марком хотим пожить отдельно. Вы не против?
— Отдельно? — нахмурилась свекровь. — Я вам миллион дала, а вы меня выгоняете?
— Мы вас не выгоняем. Просто хотим свою жизнь построить.
— Свою жизнь? Без меня ты бы ее и не увидела. Кто вам на квартиру дал? Кто с ребенком сидел? Я. А теперь я вам не нужна?
Алиса вытерла руки.
— Я вам благодарна, правда. Но нам нужно пожить самим.
— А Марк так не считает, — отрезала свекровь и вышла.
На следующий день Вероника Степановна поговорила с Марком. Алиса слышала из коридора, как та плачет и говорит, что ее бросают.
— Мам, никто тебя не выгоняет. Переезжай к нам, если хочешь, места хватит, — успокаивал он ее.
Алиса вошла в комнату.
— Марк, мы же договорились жить отдельно.
— Алис, ну ты же видишь, мама расстроена. Давай, она переедет.
— Нет.
Марк удивленно посмотрел на нее.
— Это моя мама. Она нам помогла.
— Я знаю. Я благодарна. Но я не хочу, чтобы она жила с нами.
— Да как ты можешь?! — взвилась свекровь. — Я вам миллион дала!
— Я знаю. Я его верну. Постепенно, но верну.
Марк встал.
— Ты серьезно? Откуда у тебя миллион?
— Заработаю. Буду копить. Но я не хочу жить с твоей матерью.
Марк смотрел на нее, будто видел впервые.
— Ты за три года сто двадцать накопила.
— Накоплю.
— Это глупо. Мама переедет, будет помогать.
— Я не хочу так жить.
Марк вздохнул и махнул рукой.
— Хорошо. Поживем сами. Но если будет тяжело, мама переедет.
Вероника Степановна всхлипнула и ушла. Алиса осталась одна. Руки дрожали, но на душе стало легче.
Они переехали в конце лета. Новая квартира пахла свежей краской и деревом. Она была светлой и просторной. Алиса ходила по комнатам, касалась стен и не верила своему счастью. Марк таскал коробки, шутил. Соня бегала по пустым комнатам и смеялась. Впервые за долгое время Алиса могла дышать полной грудью.
Вероника Степановна приезжала каждые выходные, привозила еду, проверяла и давала советы. Марк радовался, Алиса терпела. Свекровь задерживалась допоздна, а однажды осталась ночевать.
— Уже поздно, такси дорогое, я лучше у вас переночую, — заявила она.
Марк сразу согласился. Алиса промолчала.
После этого свекровь начала оставаться все чаще. Марк не возражал. Алиса стискивала зубы. Однажды Вероника Степановна заявила:
— А может, я просто к вам перееду? У меня квартира пустует, а я тут с вами и с внучкой. Удобнее же.
Марк посмотрел на Алису. Та покачала головой.
— Вероника Степановна, давайте пока так. Вы приезжайте, когда хотите, но живите у себя.
— Понятно. Я вам мешаю, — сухо ответила та и уехала, на неделю пропав.
Но она вернулась, словно ничего не произошло. Алиса была измотана ее вечным присутствием, молчаливым согласием Марка и чувством, что она чужая в собственном доме.
Как-то раз свекровь привезла тяжелые сумки с вещами, которые решила оставить «для удобства». Алиса промолчала. Та разложила свои вещи в гостевом шкафу, повесила халат в ванной, поставила тапочки у двери. Марк не заметил, но Алиса видела все.
Через пару недель Вероника Степановна объявила, что устраивает праздничный ужин по поводу новоселья. Марк обрадовался. Алиса лишь кивнула. Свекровь все организовала сама: заказала еду, пригласила гостей, накрыла на стол.
Вечером собралось около десяти человек: коллеги Марка, его друзья, соседка Ирина. Вероника Степановна порхала по квартире, принимая комплименты, рассказывая, как помогала выбирать квартиру и давала деньги. Алиса сидела за столом, улыбалась и отвечала на вопросы.
Вдруг Марк поднял бокал.
— Друзья, я хочу поднять тост за мою маму, которая нам во всем помогла и завтра переезжает к нам жить!
Гости загудели, зааплодировали. Вероника Степановна сидела, умиленно улыбаясь.
Алиса оцепенела. Она посмотрела на мужа. Тот улыбался.
— Марк! — прошептала она. — Мы же не договаривались…
— Алис, ну мама хочет, и мне так проще. Поможет с Соней, по хозяйству.
— Мы не договаривались, — повторила она.
Вероника Степановна подошла к ней.
— Алиса, ну что ты? Я ведь своя. Я бабушка. Комната же есть, я мешать не буду.
Тогда Алиса достала телефон и включила запись. Раздались четкие голоса.
— Ну, и как тебе с невесткой?
— Да что говорить, живем. Она, конечно, пытается, но не хозяйка. Готовит как попало, не убирает, все забывает. Марк ею восхищается, а я вижу — не пара ему. Он такой умный, успешный, а она — так, родила и все. Сидит на шее.
Гости затихли. Вероника Степановна побледнела. Марк переводил взгляд с телефона на мать.
— Думаешь, поможет? Да я сразу все поняла. Но Марк влюбился, что я могла сделать? Теперь терплю. Скорей бы съехали, нервы уже сдают. Но куда они без меня? Я все оплачиваю, все покупаю. Без меня пропадут.
Алиса выключила запись, положила телефон на стол и посмотрела на свекровь. Та открыла и закрыла рот.
— Это… вырвано из контекста! Я не то имела в виду…
— А что именно? — тихо спросила Алиса.
— Я просто с Ириной болтала, по-соседски! Ты же знаешь, как бывает!
— Знаю. Поэтому и записала.
Марк встал, растерянный.
— Мам, ты правда так думаешь?
— Сынок, я не хотела… просто устала, наговорила лишнего…
— Три года! — воскликнула Алиса. — Три года я жила в твоем доме, слушала упреки, терпела унижения. Три года ты говорила Марку, какая я хорошая, а за спиной — что я нахлебница!
— Я не хотела тебя обидеть!
— А чего ты хотела? Чтобы я вечно была обязанной дурочкой, чтобы ты переехала и здесь всем командовала?
Вероника Степановна заплакала.
— Марк, скажи ей что-нибудь! Она меня оскорбляет!
Но Марк молчал, смотря то на мать, то на жену.
Гости смотрели в тарелки.
— Уходите, — сказала Алиса. — Это мой дом, наш с Марком, и я не хочу вас здесь видеть.
Вероника Степановна всхлипнула, схватила сумку и выбежала. Дверь громко хлопнула. Гости быстро попрощались и ретировались.
Через десять минут в квартире остались только Алиса и Марк. Он сидел за столом, уставившись в пустой бокал. Алиса собирала посуду, стараясь не смотреть на него.
— Зачем ты это сделала? — наконец спросил он.
— Чтобы ты услышал правду.
— Она моя мать.
— А я твоя жена.
Марк подошел к окну, долго молчал.
— Ты права. Прости. Я не знал, что она так говорит.
— Теперь знаешь.
Он обернулся.
— Что будем делать дальше?
— Дальше мы живем сами. Без нее.
Марк кивнул.
— Хорошо.
Алиса не сразу поверила. Ждала, что он передумает, что свекровь вернется со слезами. Но Вероника Степановна молчала. Марк ездил к ней раз в неделю один. Возвращался задумчивым, но ни о чем не просил.
Прошел месяц. Марк стал забирать Соню из сада, готовить ужины, помогать по дому. Алиса вышла на полный рабочий день. Они снова начали разговаривать — по-настоящему: о чувствах, о страхах, о том, что произошло.
Однажды позвонила Вероника Степановна и извинилась. Алиса приняла извинения, но в гости не позвала. Марк иногда брал к ней Соню. Алиса оставалась дома, наслаждаясь тишиной.
Как-то вечером они пили чай на кухне. За окном цвела черемуха.
— Знаешь, я благодарен тебе за ту запись, — сказал Марк. — Если бы не она, я бы так и не понял.
Алиса улыбнулась.
— Я три года хранила ее в телефоне. Ждала подходящего момента.
— Ты всегда знаешь, когда нужно быть терпеливой… и когда — нет.
Марк обнял ее и поцеловал в макушку. Алиса закрыла глаза и прижалась к нему. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему дома.
