Дождь барабанил по окнам съёмной комнатки в коммуналке, словно отсчитывал дни новой жизни Надежды. Пятьдесят три года – не тот возраст, когда хочется начинать всё заново. Особенно когда твой собственный муж, с которым прожила тридцать лет, заявляет однажды утром:
– Надя, я ухожу. К Ирине. Квартира остаётся мне, она оформлена на меня. Алименты тебе не положены – сама работай.
И ушёл. Просто так. С двумя чемоданами и равнодушным взглядом, будто выносил мусор.
Надежда тогда рыдала три дня подряд. Звонила детям – сыну и дочери, но те жили своими семьями в других городах, помочь могли разве что морально. Да и то через раз.
– Мам, ну что ты хотела? Папа же предупреждал, что ты его достала своими претензиями, – сказала дочь Анна в телефонной трубке. – Может, это к лучшему?
К лучшему? Остаться в пятьдесят три года без крыши над головой, без денег, с одной пенсией по потере кормильца – к лучшему?
Но слёзы закончились на четвёртый день. Надежда встала, посмотрела на себя в зеркало и сказала вслух:
– Надька, либо ты ляжешь и помрёшь, либо покажешь этому козлу, на что способна.
Первым делом нашла работу. Уборщицей в торговом центре – не бог весть что, но платили исправно. Потом сняла эту комнатку у бабули Клавдии, которая оказалась золотым человеком.
– Деточка, – говорила она, угощая Надежду чаем с печеньем, – мужики все одинаковые. В молодости думают, что мир крутится вокруг них. А к старости понимают, что остались одни, как собаки.
– Виктор не поймёт. Он же нашёл себе молодую.
– Ой, милая, – засмеялась Клавдия, – а сколько этой молодой? Тридцать пять? Сорок? Думаешь, она его из любви взяла? Квартира у него хорошая, зарплата приличная. Но всё это не вечно.
Надежда только вздохнула. В глубине души она всё ещё ждала, что Виктор одумается, вернётся и скажет: «Прости, я был дураком». Но месяцы шли, а звонка не было.
Зато появилась Марина – коллега по работе, весёлая разведёнка сорока пяти лет.
– Надь, ты что, в монастырь собралась? – возмущалась она. – Тебе пятьдесят три, а не восемьдесят! Живи наконец!
– Как жить-то? На что?
– А мозги у тебя есть? Руки? Значит, есть на что! Пойдём на курсы флористики, я давно хотела.
– Это же дорого...
– Надя, перестань! Ты же не нищая. Работаешь, получаешь. Копи по чуть-чуть и вкладывай в себя.
Как же не хотелось идти на эти курсы! Страшно было тратить деньги, страшно было признать, что старая жизнь действительно закончилась. Но Марина буквально затащила её туда силой.
И произошло чудо. Оказалось, у Надежды золотые руки. Букеты получались как в дорогих салонах, композиции – загляденье. Преподавательница даже предложила остаться работать в её студии по выходным.
– Клиенты будут в восторге от ваших работ, – сказала она. – У вас настоящий талант.
Талант? Впервые за тридцать лет кто-то говорил Надежде о её таланте. Виктор только критиковал: готовишь невкусно, убираешь плохо, одеваешься некрасиво.
А здесь – талант.
В тот вечер Надежда впервые за полгода улыбнулась своему отражению в зеркале.
Два года пролетели незаметно.
Надежда работала в студии флористики уже не только по выходным – Елена Владимировна доверила ей ведение корпоративных заказов. Зарплата выросла в разы, появились постоянные клиенты, которые просили именно её.
– Надежда Петровна, только вы умеете делать такие свадебные букеты! – восхищалась молодая невеста, разглядывая композицию из пионовидных роз. – Это же произведение искусства!
Произведение искусства. Кто бы мог подумать?
Надежда переехала из коммуналки в однокомнатную квартиру в новом районе. Небольшую, но свою. Обставила со вкусом – оказалось, когда не нужно согласовывать каждую покупку с Виктором, можно создать настоящий уют.
– Надь, ты посмотри на себя! – восхищалась Марина, заглядывая в гости. – Ты же красавица стала! И как ты раньше этого не замечала?
Надежда действительно изменилась. Стройная, ухоженная, с новой стрижкой и маникюром. Она записалась в фитнес-группу для женщин элегантного возраста, освоила макияж, обновила гардероб. Не для мужчин – для себя.
– А помнишь, как ты боялась тратить деньги на курсы? – смеялась подруга.
– Ещё как помню. Думала, это конец света.
– А теперь?
Надежда задумалась. А теперь что? Теперь она просыпалась с удовольствием, шла на работу с интересом, встречалась с подругами, ездила в отпуск. В прошлом году съездила в Прагу с группой – первый раз в жизни за границу без Виктора.
– А теперь я понимаю, что жила в клетке тридцать лет, – тихо сказала она.
– Надь, а что там твой бывший? Слышала что-нибудь?
Надежда пожала плечами. Иногда общие знакомые что-то рассказывали. Ирина, та самая молодая, оказалась еще той штучкой. Быстро потратила Викторовы сбережения на шопинг и косметологию, а потом нашла себе кого-то помоложе и побогаче.
– Маша говорила, что он сильно сдал. Поседел, располнел. На работе проблемы начались.
– И что я должна чувствовать? Жалость?
– А что чувствуешь?
Надежда честно попыталась найти в себе хоть какие-то эмоции по отношению к Виктору. Злость? Нет, прошла. Обиду? Тоже нет. Жалость? Тем более.
– Ничего. Абсолютно ничего. Как будто это был совершенно чужой человек.
– Это и есть свобода, подруга.
В жизни Надежды появились новые люди. Коллеги по студии, клиенты, которые стали друзьями, группа из фитнес-клуба. И Михаил Семёнович – вдовец шестидесяти лет, познакомились на выставке цветов. Интеллигентный, деликатный, бывший инженер.
Он не торопил события, не требовал ничего взамен, просто был рядом. Водил в театр, дарил книги, слушал её рассказы о работе. И впервые за много лет Надежда почувствовала себя интересной женщиной, а не домашней прислугой.
– Надежда Петровна, вы удивительная. Как вам удалось сохранить такую жизнелюбивость после всех испытаний?
– А разве у меня был выбор? – удивилась она. – Можно было сдаться и превратиться в несчастную брошенную жену. А можно было начать жить заново.
– Не каждая женщина способна на такое.
– Каждая способна. Просто не каждая решается.
В тот день, придя домой, Надежда долго стояла у зеркала. Пятьдесят восемь лет. Морщинки вокруг глаз, седые корни волос, руки уже не двадцатилетней девочки. Но глаза... глаза светились счастьем.
– Спасибо тебе, Витя, – сказала она своему отражению. – Если бы ты меня не бросил, я бы так и умерла несчастной.
Звонок в дверь прозвучал в субботнее утро, когда Надежда готовила завтрак и напевала что-то из старых песен.
Она ждала Михаила Семёновича – они планировали прогуляться по Ботаническому саду.
– Кто там? – спросила она, подходя к двери.
– Надя, это я. Витя.
Сердце пропустило удар. Не от волнения или радости – от удивления. Словно призрак из прошлой жизни материализовался на её пороге.
Надежда открыла дверь и чуть не рассмеялась. Перед ней стоял совершенно другой человек. Седой, располневший, с тёмными кругами под глазами. В мятой куртке и старых джинсах. А главное – с таким потерянным видом, словно заблудился в собственной жизни.
– Привет, – сказал Виктор, и голос у него дрожал. – Можно войти?
– Зачем?
Этот простой вопрос, видимо, застал его врасплох. Он моргнул несколько раз и пробормотал:
– Поговорить надо.
– О чём?
– Надя, ну не на лестнице же...
Надежда пропустила его в квартиру и сразу увидела, как он осматривается. Удивлённо, с открытым ртом. Стильный интерьер, свежие цветы в красивых вазах, картины на стенах, уютная мебель. И – что его, видимо, больше всего поразило – никакого хаоса, никаких следов бедности.
– Ничего себе, – выдохнул он. – А я думал...
– Что думал?
– Что ты... ну... бедствуешь.
– Разочарую тебя.
Виктор прошёл в гостиную, сел в кресло без приглашения. Надежда осталась стоять, скрестив руки на груди. Почему-то ей было даже забавно наблюдать за ним.
– Надь, я пришёл поговорить о нас.
– О каких «нас»? Нас не существует уже пять лет.
– Существует. Тридцать лет брака просто так не вычеркнешь.
– Это ты вычеркнул. Одним утром.
Виктор потёр лицо руками. На пальцах не было обручального кольца – видимо, с Ириной тоже не сложилось официально.
– Я был дураком, Надь. Понимаю это сейчас.
– Понимаешь? И что дальше?
– Дальше... дальше я хочу всё исправить. Вернуться к тебе. Мы можем начать заново.
Надежда села напротив него и внимательно посмотрела в глаза. Когда-то она мечтала услышать эти слова. Лежала в коммуналке на узкой кровати и представляла, как он приходит и просит прощения.
– А что случилось с Ириной?
– Бросила, – коротко сказал Виктор. – Нашла себе кого-то помоложе.
– Понятно. А работа?
– Сократили. Возраст, понимаешь... Сейчас ищу что-то.
– Ясно. То есть ты пришёл не потому, что понял, как сильно меня любишь?
Виктор замялся:
– Надь, ну я же признался, что был неправ...
– Ты пришёл, потому что тебе некуда деваться.
– Это не так!
– Виктор, давай без вранья. Если бы твоя Ирочка не бросила тебя, если бы с работой всё было хорошо, ты бы сейчас здесь сидел?
Он молчал, и это было ответом.
В дверь снова позвонили. Надежда глянула на часы – точно, Михаил Семёнович пришёл.
– Кто это? – насторожился Виктор.
– Мой мужчина, – спокойно сказала Надежда и пошла открывать.
Михаил Семёнович стоял на пороге с букетом белых роз, элегантный и улыбающийся.
– Добрый день, дорогая. Готовы к прогулке?
– Почти. Михаил Семёнович, познакомьтесь – это мой бывший муж Виктор. Виктор, это Михаил Семёнович.
Мужчины кивнули друг другу. Контраст был разительным – один ухоженный, подтянутый, в хорошем костюме, другой помятый и растерянный.
– Я подожду в машине, – деликатно сказал Михаил Семёнович.
Когда дверь закрылась, Виктор выпалил:
– Надь, ты что, серьёзно с ним?
– А тебя это касается?
– Но мы же... у нас же дети общие...
– Дети давно взрослые и живут своей жизнью.
Виктор встал и начал ходить по комнате, как загнанный зверь.
– Надь, ну что за чушь? Какой ещё мужчина? Тебе же пятьдесят восемь!
– И что? Штамп стоит в паспорте?
– Да не в этом дело! Мы же семья! У нас же история общая!
Надежда рассмеялась. Впервые за всё их общение – рассмеялась.
– Витя, ты слышишь себя? Пять лет назад ты сказал мне, что я тебя достала, что надоела, что хочешь жить с молодой и красивой. Выгнал меня из собственного дома без копейки денег. А теперь приходишь и говоришь о семье?
– Но я же признаю свои ошибки!
– Слишком поздно.
– Никогда не поздно! Надя, посмотри на себя – ты же одинокая женщина! Этот твой... Михаил... он что, на тебе жениться собрался?
– А если собрался?
Виктор остолбенел:
– Не смеши меня. Какие свадьбы в вашем возрасте?
– В моём возрасте можно жить как хочешь. И с кем хочешь. И главное – можно не жить с теми, с кем не хочешь.
Надежда встала и подошла к окну. Внизу стояла машина Михаила Семёновича – аккуратная, чистая. Как и он сам.
– Витя, хочешь, расскажу, что было после твоего ухода? Первые месяцы я ждала твоего возвращения. Плакала, винила себя, думала – может, действительно была плохой женой? Может, мало внимания уделяла, мало восхищалась?
Виктор слушал молча.
– А потом поняла, что проблема была не во мне. Проблема была в том, что я тридцать лет жила не своей жизнью. Я подстраивалась под тебя, под твои потребности, под твоё настроение. Забыла, что я – отдельный человек со своими желаниями.
– Надь, но это же нормально в семье...
– Нет, Витя. Нормально – это когда оба партнёра уважают друг друга. А у нас ты был царём, а я – прислугой.
Виктор попытался возразить, но Надежда продолжила:
– Ты знаешь, что я сейчас делаю? Создаю букеты. Красивые, уникальные композиции. Люди платят за мою работу хорошие деньги и говорят, что у меня талант. А ещё я хожу в театр, читаю книги, путешествую. Встречаюсь с интересными людьми. И впервые в жизни чувствую себя живой.
– Это всё ерунда! Цветочки, театры... А что по-настоящему важно?
– А что важно, Витя? Стирать твои носки? Терпеть твоё хамство? Слушать, какая я плохая?
– Я никогда не говорил, что ты плохая!
– Ты говорил это каждый день. Не словами – поступками. Своим равнодушием.
Надежда взяла сумочку, проверила, всё ли на месте.
– Мне пора. Михаил Семёнович ждёт.
– Надя, стой! Я не закончил!
– А я закончила. Пять лет назад. Когда ты хлопнул дверью.
Виктор схватил её за руку:
– Но я же люблю тебя!
Надежда внимательно посмотрела на него. И поняла, что не чувствует ничего. Ни злости, ни жалости, ни боли. Этот человек стал для неё абсолютно чужим.
– Нет, Витя. Ты не любишь меня. Ты боишься остаться один. Это разные вещи.
Она освободила руку и направилась к выходу.
– А что мне делать? – жалобно спросил он.
– То же, что делала я пять лет назад. Учиться жить самостоятельно.
– Но мне уже шестьдесят два!
– Мне было пятьдесят три. И ничего, справилась.
Надежда остановилась в дверях и обернулась:
– Знаешь, что самое смешное? Я должна сказать тебе спасибо. Если бы ты меня не бросил, я бы так и умерла несчастной домохозяйкой. А теперь у меня есть своя жизнь.
Она вышла из квартиры, оставив Виктора одного среди чужого теперь уюта.
Михаил Семёнович открыл ей дверцу машины:
– Всё в порядке, дорогая?
– Лучше некуда, – улыбнулась Надежда. – Поехали смотреть на орхидеи.
Машина тронулась, и в зеркале заднего вида мелькнула фигура Виктора в окне. Но Надежда уже не смотрела назад. Впереди был прекрасный день, цветы, хороший человек рядом и жизнь, которую она построила сама.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересных рассказов!
Читайте также: