В последнее время я всё чаще слышу в свой адрес и в адрес моих ровесниц модное слово «милфа». Сначала оно резало слух, вызывало улыбку . Но как специалист, работающий с травмой и отношениями, я не могла не проанализировать этот феномен. Почему молодые парни всё чаще обращают свой взор на женщин постарше? За модным термином скрывается не просто тренд, а целый клубок социальных, психологических и демографических причин. И как мать дочери-зумерки, я наблюдаю эту картину с двух сторон баррикад.
Демография: где цифры обманывают
Начнём с сухих цифр. Да, статистика говорит, что женщин в России больше. Но это - лукавая арифметика. Статистика учитывает все возраста, а после 65 лет, как мы знаем, гендерный дисбаланс колоссален из-за более короткой продолжительности жизни мужчин. Это сильно искажает картину для активного репродуктивного и брачного возраста.
Если мы посмотрим на когорту 25-45 лет, картина выравнивается, а в крупных городах часто наблюдается перевес молодых и успешных мужчин. Но дело, конечно, не только в арифметике «нехватки». Дело в качественном спросе и таком же качественном предложении с обеих сторон.
Поколенческий разлом: «травмированные» vs «диагностированные»
Здесь мы подходим к ключевому психологическому аспекту, который я наблюдаю и в кабинете, и дома. У меня есть старшая дочь -типичный зумер. Её поколение выросло с доступом к информации, о которой мы могли только мечтать.
Молодые девушки сегодня в 20 лет знают, что такое токсичные отношения, паттерны абьюза, газлайтинг и необходимость личных границ. Они выходят во взрослую жизнь с гораздо меньшим грузом неосознанных психологических травм, по сравнению с теми, кто родился в СССР, где личное было вторичным, а психология считалась «лженаукой».
Научный контекст: Теория привязанности Джона Боулби и более поздние исследования показывают, что травмы, полученные в детстве (дефицит внимания, гиперопека, непредсказуемость среды), напрямую влияют на модели выстраивания отношений во взрослом возрасте. Поколение «зумеров» - первое, кто массово начал эту травму распознавать и прорабатывать, стремясь к более здоровым связям.
Они не считают себя «половинками», ищущими свою вторую часть для полноценности. Их лозунг - самодостаточность. Они не готовы «служить» партнёру, они нацелены на партнёрство. Это прекрасно. Но это также создаёт для молодых мужчин, выросших ещё в более патриархальных установках, определённые сложности.
Принцип наименьшего сопротивления и иллюзия «горячего борща»
И вот здесь срабатывает простой, почти биологический принцип: берем то, что проще получить и не нужно с таким трудом завоёвывать. Молодой парень, подсознательно или осознанно, делает «сравнительный анализ».
Со стороны сверстницы он может получить вопрос: «А каковы твои карьерные планы?», «Ты ходишь к психологу?», «Каков твой вклад в наши отношения?». Он сталкивается с требованием равного партнёрства, которое требует от него личностной зрелости.
Со стороны зрелой женщины (в его представлении) - он может надеяться на безусловное принятие, восхищение его «юношеским максимализмом», готовность взять на себя быт и эмоциональную регуляцию. Проще говоря, иллюзию «покорного ожидания с борщом», которая на поверку часто оказывается мифом.
Но почему это иллюзия? Потому что психологически здоровая зрелая женщина, прошедшая свои кризисы и терапию, ценит себя слишком высоко, чтобы быть просто «украшением» для молодого партнёра. Она может вступить в такие отношения только на условиях взаимного уважения, роста и честности. Она -не «лёгкий вариант», она просто другой вариант, со своей сложностью и глубиной.
Что на самом деле ищут (и находят) молодые мужчины?
За модой на «милф» часто стоит не только поиск простого пути, но и:
- Потребность в эмоциональной стабильности. Зрелая женщина, как правило, менее драматизирует, она - «тихая гавань», что ценно в нестабильном мире.
- Отсутствие давления. От неё не всегда ждут немедленного брака и детей, что снимает с мужчины груз обязательств по классическому сценарию.
- Опыт и мудрость. С ней можно говорить на разные темы, она может стать ментором не только в постели, но и в жизни, карьере.
- Чёткость и отсутствие игр. Она знает, чего хочет, и умеет об этом говорить прямо, без полунамёков, свойственных юности.
Повторюсь, я говорю не обо всех. Я говорю о тенденции. Эта «мода» -симптом. Симптом кризиса традиционных гендерных ролей, разрыва между поколениями в уровне психологической грамотности и запроса на новые, более человечные форматы отношений.
Как специалист, я вижу в этом и вызов, и возможность. Вызов - для зрелых женщин: не становиться удобным «приложением» к чужой незрелости, а выстраивать честные границы. Возможность - для всех: наконец-то строить отношения не из травмы и долга, а из интереса, уважения и свободного выбора. И тогда, возможно, слово «милфа» утратит свой немного потребительский оттенок и станет просто обозначением прекрасного союза двух взрослых, целостных людей разного возраста.