За сумерками пришёл вечер, похожий как брат близнец на все предыдущие вечера.
Гульнуш-хатун сидела в покоях, наполненных горечью и полумраком.
Перед ней стояла единственная горящая свеча.
Каждое миг казался ей вечностью.
Она мучительно ожидала своей участи - того мгновения, когда двери распахнутся, и войдёт валиде Турхан, чтобы произнести приговор.
Ссылка в старый дворец, для неё казалась, самым мягким наказанием из всех возможных.
Но в глубине души Гульнуш знала, что её ждёт нечто куда более страшное - смерть.
Известие о таинственном исчезновении Айсун нисколько не удивило её и она знала, что скоро придут за ней.
Гульнуш понимала: Айсун уже нет среди живых, и судьба служанки лишала её иллюзий и надежд.
Вечер медленно растворился в ночи - мучительно длинной и бессонной.
Время будто застыло, тянулась нескончаемая пустота, в которой душа Гульнуш блуждала в полной темноте.
К утру её силы иссякли, а лицо стало мертвецки бледным от страха и ожидания.
В покои тихо вошла Фюлане-калфа.
Гульнуш подняла немой взгляд - как-бы вопрошая о причине визита главной блюстительницы порядка в гареме.
- Наша валиде ожидает вас, Гульнуш-хатун, - тихо, но твердо произнесла калфа.
Гульнуш без слов кивнула в ответ, и калфа ушла.
Медленно встав с дивана, Гульнуш направилась навстречу своей судьбе.
Внезапно страх исчез, уступив место холодному безразличию - полному и окончательному принятию неизбежного.
Гульнуш смирилась: её ждал конец, и это было теперь её реальностью.
Валиде Турхан с холодной, неумолимой решимостью в глазах смотрела на стоящую перед ней Гульнуш-хатун.
В воздухе висела звенящая кровь тишина, словно весь гарем затаил дыхание, ожидая приговора.
Гульнуш застыла, сердце её бешено стучало, а мысли путались в ночном тумане несбывшихся надежд.
- Только за один волос, упавший с головы Гюльбеяз-хатун, ты заслуживаешь смерти, - произнесла Валиде Турхан с ледяным спокойствием. - Но мой лев не узнает правду. Известие о твоём поступке разобьет его сердце на мелкие кусочки. Помни, Гульнуш, я спасаю тебя в последний раз.
Валиде сделала паузу, глаза её сверкнули мрачным предупреждением
- Если в гареме повторится нечто подобное, ты последуешь за своей служанкой Айсун.
Гульнуш не смела поднять взгляда на мать падишаха, тревога и умиротворение одновременно сжимали её грудь.
В душе она молча вознесла благодарность Всевышнему, что ей позволили остаться в живых.
Валиде Турхан, словно спустив с души тяжёлый груз, продолжила
- Возвращайся в свои покои, Гульнуш, и запомни мои слова до конца своих дней.
Гульнуш почтительно склонилась и, попятившись назад, удалилась, чувствуя, как по спине стекает холодный пот: она была на волоске от гибели…
После полудня валиде Турхан оставила гарем и направилась в покои султана Мехмеда.
Сын встретил её сияющим видом – его лицо было полно вдохновения и решимости.
Султан Мехмед улыбался, глядя на мать
- Валиде, я как раз собирался послать за вами.
Турхан, смотря на сына с нежностью и теплотой в голосе, ответила ему
- Мой царственный сын, я счастлива, когда вижу тебя таким.
Мехмед поднял голову, на лице его отразилась серьезность
- Очень скоро нам с вами, валиде, предстоит покинуть столицу. Я намерен лично ознакомиться с просторами моего государства.
Взгляд валиде напрягся, словно она вдруг почувствовала приближающуюся бурю
- Куда ты собрался, мой лев?
- В Эдирне, валиде.
Турхан глубоко вздохнула, холодок тревоги пробежал по её душе
- Это может быть небезопасно, сынок. Леса кишат разбойниками и всевозможными опасностями. Подумай хорошо, прежде чем идти на столь опрометчивый шаг.
Султан Мехмед собрался с волей и твердо произнес
- Я падишах, и этим сказано всё, валиде…
Гюльбеяз больше не желала оставаться в лазарете.
Несмотря на уговоры пожилой лекарши, она решительно последовала к дверям и покинула лазарет, словно сбрасывая с себя оковы слабости.
Первым делом она направилась к покоям Гульнуш-хатун - той, к которой испытывала лютую ненависть и ненависть эта жгла её сильнее любых ран.
Зайдя в покои Гульнуш-хатун, Гюльбеяз устремила взгляд в глаза соперницы
- Я пришла посмотреть прямо в твои глаза, Гульнуш-хатун. Ты хотела моей смерти, но я жива. Жива назло тебе, назло всем, кто мечтал меня сломить.
Гульнуш отозвалась холодно
- Я не рада твоему возвращению, не отрицаю этого, однако смерти тебе не желаю. Уходи, Гюльбеяз-хатун.
Гюльбеяз не отступила, голос её звучал с вызовом
- Придёт день, и ты склонишь передо мной голову, я обещаю тебе это. Именно я рожу нашему повелителю первенца. А ты так и останешься второй во всем.
Но Гульнуш лишь усмехнулась на вызов, брошенный Гюльбеяз, в её тоне прозвучала горькая насмешка
- Тогда тебе следует поспешить, Гюльбеяз-хатун. Пока ты залечивала раны в лазарете, в постель Султана Мехмеда проникла другая девушка.
Гюльбеяз вскрикнула в неверии
- Ты лжёшь! Султан Мехмед любит меня! Я не верю ни единому твоему слову!
Смеясь громко и беззаботно, Гульнуш откинулась на спинку дивана.
Гюльбеяз в раздумьях и сомнениях прошла к дверям и вышла из покоев
- Нет, этого не может быть!, - лихорадочно прошептала девушка, оглядываясь по сторонам.
Она увидела и остановила проходящую мимо Фюлане-калфу
- Скажите, Фюлане-калфа, прошу вас, у султана новая возлюбленная?, - умоляюще произнесла Гюльбеяз, смотря с большой надеждой в глаза калфы. - Я обещаю - никому не раскрою ваши слова и поведу себя достойно. - И денег дам. Все что имеется отдам.
Фюлане-калфа в знак подтверждения качнула головой
- Не забудь о том, что ты пообещала мне, - произнесла калфа, продолжив свой путь.
Мир Гюльбеяз рухнул и рассыпался в прах.
Она заперлась в своих покоях, обнажая всю боль и горечь одновременно - безысходность и предательство…
Прошла неделя - семь дней, наполненных тихими наблюдениями и скрытыми размышлениями.
Гюльбеяз, с непоколебимой решимостью искала и выясняла, кто же она новая фаворитка Султана Мехмеда
- Гюльнар, - произнесла Гюльбеяз вслух, наблюдая за девушкой издалека. - Что ж. Устроим тебе ловушку из которой ты никогда не выберешься.
В отличие от Гульнуш-хатун, которая рвалась в открытую битву, Гюльбеяз выбрала иной путь - путь тени и молчаливого ожидания.
Она решила не спешить и устранить соперницу руками другой соперницы
- Это будет самая сильная буря и она снесёт все на своём пути, - довольно прошептала Гюльбеяз. – Осталось посеять между ними зерно раздора.
Гюльбеяз понимала, что её интриги требовали терпения и мастерства, ведь игра шла не только за внимание султана, но и за выживание, где каждый неверный шаг мог стать последним…
Гульнуш-хатун с трудом сдерживала волнение, когда вошла в величественные султанские покои.
Повелитель приказал прийти и она не сомневалась, что дело крайне важное.
Её сердце билось учащённо, а дыхание сбивалось
- Повелитель, - склонилась она перед падишахом.
Султан Мехмед, смотревший на неё снисходительно, медленно качнул головой
- Я и валиде собираемся посетить Эдирне. Ты поедешь с нами, Гульнуш, - его голос был полон решимости и лёгкой усталости.
От радости Гульнуш широко улыбнулась, и её глаза засветились от счастья
- Благодарю вас, повелитель. Я готова отправиться за вами куда только пожелаете.
Султан улыбнулся в ответ
- Прекрасно. Можешь идти собираться в путь - через три дня мы покинем столицу.
Гульнуш склонилась в глубоком поклоне
- Как пожелаете, мой повелитель.
Султан Мехмед подошёл к ней ближе, его голос стал мягче, почти ласковым
- Этим вечером я желаю видеть тебя здесь.
В этот момент в глазах Гульнуш навернулись слёзы - от волнения и надежды одновременно.
Вернувшись в гарем, она встретила Гюльбеяз-хатун.
Поравнявшись с соперницей Гульнуш произнесла с горькой усмешкой
- Твоя красота так и померкнет в ожидании, Гюльбеяз-хатун. Султан Мехмед больше не призывает тебя в свои объятия. Это говорит о том что никакой любви к тебе от Султана Мехмеда не было и никогда не будет.
Гюльбеяз, не теряя самообладания, ответила с едва заметной иронией
- Могу сказать тебе то же, Гульнуш-хатун. Пока ты льёшь слёзы в своих покоях, султан проводит ночи с другими женщинами.
- И одна из них я, - призналась с довольной улыбкой Гульнуш. - Султан Мехмед позвал меня к себе. Этой ночью он обнимет меня, а ты все так же будешь сидеть в своих холодных покоях.
Гюльбеяз бросила свирепый взгляд на Гульнуш и поспешила вернуться в свои покои.
Гульнуш с лукавой улыбкой двинулась дальше по коридорам гарема, чувствуя, как её судьба начинает менять свой путь.
Афифе-хатун, как всегда наблюдавшая за всеми на безопасном расстоянии, молча сопела.
Ее колкий взгляд невидимо пронзал каждое движение Гульнуш-хатун и Гюльбеяз-хатун, словно холодный ветер, который разгоняет зной в летний день.
Она молчала, но внутри бушевала буря - тихая, но смертельно ядовитая.
Ненависть, которую она питала к обеим, была безмолвной, но беспощадной
- Аллах, Аллах!, - прошипела она с глубокой злобой. - Забери обоих! Молю тебя!
Афифе испытывала не просто зависть или ревность - это была настоящая борьба души, где каждая мысль и чувство обращались в едкую боль
- День когда они воссоединятся с мёртвыми - станет моим возрождением из пепла!, - яростно добавила девушка.
В порыве ярости и отчаяния Афифе не заметила, как к ней со спины подошёл Сулейман-ага, евнух, чье присутствие всегда внушало страх и одновременно какую-то надежду.
- Я всё слышал, Афифе-хатун, - тихо произнёс Сулейман-ага, и Афифе вскрикнула от неожиданности.
Она нервно заморгала, пытаясь оправдаться
- Нет, вы всё поняли неправильно, ага. Это не так…
Сулейман-ага внимательно посмотрел на неё
- Тогда объясни, что происходит? Почему ты всё время прячешься, словно мышь? Чего хочешь добиться?
Голос Афифе дрогнул, и слёзы заискрились на ресницах
- Я невзрачная тень. Ни валиде, ни повелитель не замечают меня, словно меня вовсе нет. Разве я хоть раз проявила непочтение? Я всегда старалась быть хорошей для всех.
Евнух отрезал с презрением
- Довольно, Афифе-хатун. В этот раз я не донесу валиде, но в другой раз пощады не жди.
Поклонившись, Афифе со слезами прошептала
- Благодарю вас, ага. Да будет доволен вами Всевышний.
Когда Сулейман-ага удалился, Афифе поспешила вернуться в свои покои, ещё глубже погружённая в свой внутренний мрак…
Гюльнар ждала вестей от Султана Мехмеда, но уже почти неделю он не призывал её в свои покои, от чего душа девушки медленно покрывалась льдом.
В её взгляде читалась тоска, но она умело скрывала её за маской спокойствия.
Слезы кипели глубоко внутри и выпадали дождём в глубокой ночи.
Казалось, весь гарем и город затаили дыхание, наблюдая за каждым её движением - особенно пристально Гульнуш-хатун, чей взгляд был полон скрытой тревоги.
Однако внешний покой Гюльнар был нарушен внезапным слухом, пронёсшимся по дворцу: Султан Мехмед покидает столицу, и вместе с ним отправляется Гульнуш-хатун.
Для Гюльнар стало ясно - нужно встретиться с падишахом.
Сердце обдало огнём решимости, и она, нарушая правила гарема, поспешила к золотому пути.
- Что происходит?, - спросил Султан Мехмед. - Почему ты здесь, Гюльнар? Я не посылал за тобой.
Гюльнар упала на колени, голос её дрожал
- Повелитель, вы вскоре оставите столицу, да будет ваш путь ровным и гладким, а меч острым и быстрым. Обещайте мне сохранить свою жизнь для меня. Больше я ничего не желаю.
Взгляд Султана был суров, но в нем промелькнула искра понимания
- Ты поедешь со мной, Гюльнар. Иди, собирайся - времени осталось совсем немного.
Только Всевышнему и самой Гюльнар было известно, что творилось в её душе в этот момент.
Ликование, подобное яростному пламени, взметнувшемуся до самых небес, охватило её сердце.
Это была победа - тихая, но всепоглощающая…