Дадаизм, точно так же как экспрессионизм, является следствием тяжелого разочарования интеллигенции в идеалах общества. Но если экспрессионисты в своем протесте ушли в себя, в свое творчество, то дадаизм бунтарски вышел в выставочные залы, на улицы и площади.
Черты дадаизма уже проявились в предвоенные годы в Париже, однако окончательное оформление течения произошло 5 февраля 1916 г. на маленькой улочке Шпигельгассе в Цюрихе. Собравшиеся там два десятка европейских художников, поэтов и писателей, смертельно напуганные сражениями на полях войны, решили учредить течение, которое было бы антитезой существующему буржуазному искусству. Важно заметить, что ими были поставлены и политические цели: обсуждение войны, а вслед за тем отречение от всей культуры человечества как принадлежащей насквозь прогнившему обществу.
Это анархиствующее движение хорошо характеризуется даже самим методом выбора названия. Поэт Тристан Цара открыл наугад толковый словарь Ларусса и ткнул пальцем в первое попавшееся слово, им оказалось «дада», обозначающее на французском языке детскую лошадку-качалку.
Затем начали вырабатывать теоретические основы. Прежде всего, дадаисты довели до абсурда отрицание всего культурного наследия человечества. Это хорошо выражено в одном из стихотворений В. Маяковского:
Белогвардейца
найдете — и к стенке.
А Рафаэля забыли?
Забыли Растрелли вы?
Время
пулям
по стенке музеев тенькать.
Стодюймовками глоток старье расстреливай!
Это отголосок дадаизма. Позже Берлинское дада выпустило свой манифест, где были четко сформулированы социально-политические задачи течения: государственная дотация людей искусства, строительство домов искусства, организация дадаистских советов, контроль всех законов со стороны «дадаистского центрального совета мировой революции». При всем утопизме этих заявлений дадаизм был единственным течением, резко осудившим войну.
Первая волна дадаизма просуществовала с конца 1915 по 1922 г. Попутно с группой «абсолютных дадаистов» в Цюрихе образовалась парижская «Группа 291» во главе с Маном Реем, а в 1917–1919 гг. появились и другие: «Берлинская» (1917–1919), «Кельнская» (1918–1919), «Ганноверская» (1919) и «Группа 391» (1917), состоявшая из одного Марселя Дюшана. К 1919 г. абсолютные дадаисты перебрались из Швейцарии в Париж и там выставлялись вплоть до 1922 г. В эти же годы образовалась очень интересная группа в Германии, которая получила наименование «политических дадаистов». Там сотрудничали видные художники того времени: Георг Грос, Макс Эрнст, Джон Хартфилд, Курт Швиттерс. Многие из них позже ушли в критический экспрессионизм.
Дадаизм знаменит своими скандальными выставками. Среди них надо назвать выставки в Нью-Йорке (1917), Париже (1920) и особенно в Кельне (1920), которую возмущенные зрители разнесли в щепки. Дж. Хюггенет так описывал эту выставку:
«В центре зала стояла девочка, одетая в библейские одежды и читавшая непристойные стихи. В углу высилось сооружение Бааргельда «Флюидоспектрик»
— аквариум с красными разводами маслянистой жидкости, на дне которого покоился будильник, локон волос небрежно плавал в воде». Вход на выставку проходил через действующую дамскую уборную.
Дадаизм проявился и в поэзии. В русском переводе издана «Песенка дада» Т. Цары, она напоминает стихи В. Каменского и Крученых. Стихи читались симультанно: выходили на помост несколько поэтов и одновременно декламировали разные стихи.
Предтечей дадаизма был французский художник Марсель Дюшан (1887-1968). В 1911 г. он выставил обычную ручную кофейную мельницу, раскрасив ее разными цветными пятнами и поставив свою подпись. В 1915 г. появилось одно из самых скандальных произведений художника «Невеста, раздетая холостяками», над которым он работал 8 лет. Работа представляла собой состоящее из двух фрагментов растресканное стекло, покрытое разными символами и знаками, нанесенными красками. Им выставлялись табуретки, колеса от велосипедов, рамы окон, лопаты. В 1917 г. он представил скульптуру «Фонтан». Это был обыкновенный фарфоровый писсуар с подписью художника. Позже, в 1919 г., он выставил репродукцию Моны Лизы с пририсованными усами.
У М. Дюшана было много подражателей вплоть до наших дней, однако мало кто из них превзошел его в оригинальности.
Выставки и капустники, которые проводили дадаисты, всегда выливались в фейерверк разных острот, политических выступлений и непристойностей.