Антон Воронов, сорокалетний архивариус городского музея, сидел в захламлённом подсобном помещении, перебирая стопки пожелтевших бумаг. За окном моросил октябрьский дождь, барабаня по старому шиферу. В углу тикали напольные часы — единственный звук, нарушавший тишину.
— Опять эти инвентарные списки… — пробормотал Антон, сдувая пыль с очередного листа.
— Вечная бюрократия.
Его взгляд упал на массивный деревянный ящик в дальнем углу. На крышке виднелись выцветшие буквы: "Календарный отдел. Не вскрывать".
— Любопытно, — прошептал Антон, подтягивая ящик к себе.
Крышка поддалась с противным скрипом. Внутри, среди вороха газет и обрывков бечёвки, лежал старинный календарь — толстенный том в кожаном переплёте с медными уголками. На обложке вытиснен узор из переплетённых лун и звёзд, а в центре — цифра "1897".
— Вот это находка! — Антон осторожно вытащил книгу.
— Должно быть, из коллекции купца Лаптева.
Он открыл первую страницу. Вместо привычных чисел — странные символы, напоминающие руны. Между ними вкраплены рукописные заметки на старорусском: "В сей день не выходить до заката", "Остерегаться теней у колодца", "Не произносить имя трижды" .
— Что за бред? — Антон перевернул ещё лист. На странице 13 красовалась запись: "27 октября. Час полуночи. Если откроешь — не закроешь".
В этот момент часы в углу пробили тринадцать раз.
Вечером Антон принёс календарь домой. Квартира на пятом этаже хрущёвки встретила его привычным холодом и запахом старой мебели. Он поставил находку на стол, включил лампу и снова погрузился в изучение странных записей.
— "28 октября. В зеркале увидишь то, что не забыл" , — читал он вслух.
— Похоже на фольклорные суеверия. Может, это дневник какого‑то сектанта?
Вдруг за окном раздался резкий стук. Антон вздрогнул. На подоконнике сидела ворона, уставившись на него немигающим глазом. Птица трижды каркнула и улетела.
— Нервы… — он провёл рукой по лицу.
— Просто нервы.
В два часа ночи Антон наконец отложил календарь. Но сон не шёл. В голове крутились странные фразы из книги. Он встал, чтобы налить воды, и замер.
На кухне, в отражении микроволновки, он увидел силуэт — высокий, сгорбленный, в длинном плаще. Антон резко обернулся. Пусто.
— Хватит! — он хлопнул по выключателю.
— Это всё от переутомления.
Ложась в кровать, он не заметил, как страница календаря сама собой перевернулась на дату "29 октября".
Утром Антон отправился к своему единственному другу — Виктору, владельцу антикварной лавки. Виктор, грузный мужчина с пышными усами, встретил его за прилавком, перебирая старинные монеты.
— Глянь, что нашёл, — Антон положил календарь на стол.
— Думаешь, ценность представляет?
Виктор осторожно открыл обложку, прищурился.
— Кожа — точно XIX век. А вот символы… — он достал лупу.
— Это не руны. Похоже на смесь церковнославянского с чем‑то ещё.
— В нём какие‑то предупреждения. Например, про зеркала.
Виктор хмыкнул:
— Знаешь, у меня дед рассказывал. В наших краях раньше календари особые делали — "Страшные". Для тех, кто верил, что время — не прямая, а спираль. Каждый день в таком календаре — дверь.
— Дверь куда?
— Куда угодно. В прошлое, в сны, в… иные места. — Виктор закрыл книгу.
— Лучше бы тебе его вернуть туда, где взял.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Моя бабушка такой хранила. Так она после него каждую ночь кричала: "Они зовут меня по имени!"
Антон рассмеялся:
— И что, выбросила?
— Спрятала. А через месяц умерла. — Виктор посмотрел на него твёрдо.
— Я не шучу. Отнеси обратно.
Антон не послушал. Календарь остался у него. Вечером он снова листал страницы. На дате" 30 октября" была вклеена фотография — группа людей в старомодных одеждах, стоящих перед колодцем. Внизу подпись: "Мы все видели его. Он ждёт".
— Кто ждёт? — пробормотал Антон.
Тут неожиданно телефон зазвонил. Номер не определился.
— Антон, — раздался хриплый голос.
— Ты открыл его?
— Кто это?
— Не открывай 31‑е. Закрой книгу. Сейчас же.
Звонок прервался. Антон оглянулся. За шторой мелькнул силуэт.
— Виктор?! — он рванул занавеску.
Никого.
В зеркале шкафа отразилось что‑то тёмное. Антон резко выключил свет.
— Это розыгрыш. Кто‑то решил меня напугать.
Но когда он лёг в кровать, из‑под двери потянулся холодный сквозняк. И в темноте раздалось шёпотом:
— Антон… Антон… Антон…
1 ноября Антон проснулся с ощущением, что за ним наблюдают. Календарь лежал на полу, раскрытый на странице "31 октября". Текст был написан кровью:
"В последний день месяца ты станешь дверью. Они войдут. Ты останешься снаружи".
Он бросился к телефону. Виктор не отвечал. Тогда Антон помчался в антикварную лавку. Дверь была распахнута. Внутри — разгром. На стене мелом выведено: "Слишком поздно".
— Виктор! — крикнул Антон.
Из подсобки донёсся стон. Виктор лежал на полу, лицо в синяках.
— Они пришли за тобой, — прошептал он.
— Календарь — не книга. Это ловушка. Каждый, кто читает, становится ключом.
— Что делать?!
— Сожги. Но сначала… — Виктор достал из кармана ключ.
— В музее, в подвале, есть сейф. Там второй календарь. Ты должен закрыть оба. Иначе цикл начнётся заново.
— Какой цикл?!
— Каждый год 31‑го октября они ищут нового хранителя. — Виктор закашлялся.
— Ты уже избран.
Антон ворвался в музей. Охранник спал в кресле. Он проскользнул к подвалу, открыл сейф. Внутри лежал идентичный календарь, но с цифрой "1923".
— Два календаря… — прошептал Антон.
— Два ключа.
Он взял обе книги и вернулся в квартиру. Поставил их на стол, дрожащими руками полил бензином.
— Если это конец, пусть будет огонь.
Спичка упала. Пламя взметнулось, но вместо треска бумаги раздался хохот — многоголосый, будто сотни ртов смеялись одновременно. Страницы не горели. Они шевелились.
— Ты опоздал, — прошелестели голоса.
Антон обернулся. В комнате стояли фигуры — размытые, с пустыми глазами. Одна шагнула вперёд. Её лицо было его лицом.
— Теперь ты знаешь, — сказало отражение.
— Календарь не проклят. Прокляты те, кто его открывает.
*****'*****************************
На следующее утро соседи вызвали полицию. В квартире Антона Воронова нашли два старых календаря, лежащих на столе. На стенах — следы копоти, будто от пожара. А на зеркале, размашисто, кровью:
"Следующий — ты".
Полиция закрыла дело как несчастный случай. Но каждый год 31 октября в музее срабатывает сигнализация, охранники говорят, что в подвале кто‑то листает страницы.
А в антикварной лавке, если прислушаться, можно услышать шёпот:
— Кто откроет следующий календарь?