- Здравствуйте, я, дурак, променял крышу над головой своей семьи на египетскую сказку- Он чувствовал, как жгучий стыд сковывает его горло... Нет, это он не может сказать, да и ничего не изменится, разве что пожалеют.
И тогда его палец наткнулся на имя, которое он не вспоминал годами. «Коляч». Николай Петров. Не «друг» в соцсетях, не коллега. Тот, с кем они в 95-м ели с одного котелка суп с килькой в томате, закусывая черными сухарями из сухпая. С кем пили коньяк 23 февраля из алюминиевой кружки. Тот с кем прикрывали друг друга спина к спине в Грозном, с кем он, будучи молодым и глупым пацаном, делился самым сокровенным. Тот, кому можно было позвонить в три часа ночи с одним словом: «Помоги».
Они не общались лет десять. Жизни развелись. Коляч, он слышал, ушел в частную охрану, потом открыл свое агентство. Преуспевал.
Сергей смотрел на это имя. Гордость, та самая, что и привела его к этой катастрофе, шептала: «Не унижайся. Сам виноват». Но затем он услышал за тонкой стеной сдавленные всхлипы Ирины. Вспомнил испуганное лицо дочери. Вспомнил серое, обессиленное лицо тещи.
Он набрал номер. Рука дрожала. Раздались длинные гудки. «Сброшу», — мелькнула мысль. Но тут на том конце взяли трубку.
— Алё? — раздался низкий, спокойный, узнаваемый голос. В нем не было ни удивления, ни вопроса. Просто — «алё».
Сергей попытался что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвался лишь сдавленный, непроизвольный стон. Он не мог вымолвить ни слова. Просто сидел, прижав трубку к уху, и дышал в такт своему отчаянию.
На той стороне помолчали секунд десять. Потом Коляч сказал всего три слова, без тени сомнения, так же, как когда-то в горах:
— Держись, братан. Едем.
***
Сергей провел ночь в странном оцепенении, балансируя между стыдом за свою слабость и слабой, едва теплящейся надеждой. Звонок Колячу казался сейчас сном, попыткой ухватиться за соломинку. «Едем» — что это значило? Вежливую отговорку? Пустую утешительную фразу?
Утром в съемной квартире царила похоронная атмосфера. Ирина, с красными опухшими глазами, молча разливала чай. Людмила Петровна пыталась накормить Машу кашей, но девочка только ковыряла ее ложкой. Антон, насупившись, уткнулся в телефон, отгораживаясь от мира и семейного краха.
— Я сегодня подам заявление в суд, — без особой веры в голосе произнес Сергей, глядя в свою чашку. — Может, найдутся какие-то неточности в их документах...
Ирина лишь горько усмехнулась в ответ. Ее молчание было красноречивее любых упреков.
Внезапно за окном раздался шум подъехавших автомобилей. Не один, не два. Целая кавалькада. Рев мощных двигателей, скрип шин по асфальту. Сергей машинально подошел к окну, выходящему во двор.
То, что он увидал, заставило его замереть.
Во двор, словно бронированный кулак, въехали восемь автомобилей: солидные внедорожники, пара строгих седанов бизнес-класса. Они заняли все свободное пространство. Двери открылись, и из машин стали выходить мужчины. Разного возраста, сложения, но с одним и тем же отпечатком в осанке и во взгляде — твердым, спокойным, всевидящим. Они были одеты не в камуфляж, а в обычную гражданскую одежду — куртки, джинсы, но по тому, как они двигались, как оглядели двор единым скоординированным взглядом, было ясно — это не простые гости.
И в центре этой группы был он — Николай Петров, по прозвищу Коляч. Почти не изменившийся с тех пор, только поседевший у висков и с еще более непроницаемым выражением лица. Он что-то сказал, и вся группа, не суетясь, направилась к их подъезду.
— Кто это? — испуганно спросила Ирина, подбежав к окну.
Сергей не ответил. Он, не помня себя, бросился к входной двери и распахнул ее.
На лестничной площадке стояли все восемь. Они заполнили ее собой, но не давили массой, а излучали спокойную, неоспоримую силу.
— Братан, — Коляч сделал шаг вперед. Его внимательный взгляд скользнул по лицу Сергея, по его перекошенному гримасой боли и надежды лицу, и он, не говоря ни слова, просто обнял его. Коротко, по-мужски, по-фронтовому. — Доложи обстановку.
Они вошли в квартиру. Восемь крупных, серьезных мужчин втиснулись в тесную прихожую и гостиную, отчего съемное жилье вдруг показалось еще меньше и убого. Ирина и Людмила Петровна смотрели на них в оцепенении. Дети испуганно притихли.
Коляч оглядел обстановку, его взгляд задержался на чемоданах в углу, на детских игрушках, сложенных в мешки.
— Так, — он снял куртку и повесил ее на спинку стула с такой естественностью, будто был здесь хозяином. — Знакомьтесь, братва. Это все свои. — Он коротко кивнул в сторону своих товарищей. — Время нет, так что по именам потом. Сейчас работа.
Он повернулся к Ирине.
— Ирина, я — Коля. Мы со Серегой давно. Ты мне все как на духу. Что подписывали? Где? Кто эти люди?
Его тон был не допрашивающим, а деловым, сосредоточенным. Ирина, ошеломленная, начала сбивчиво рассказывать. Про Египет, про Алексея и Алину, про пляжный бар, про документы, которые они почти не читали. Она говорила, и с нее будто снимали какую-то тяжесть. Эти мужчины слушали ее не как следователи, а как специалисты, оценивающие задачу.
Когда она закончила, один из мужчин, коренастый, с умными глазами и ноутбуком в руках (его позже представили как Виталия, бывшего связиста, а ныне — владельца IT-компании), тут же сел за стол.
— Имена, внешность, все, что помните. Номера телефонов, если остались. Соцсети. Фотографии есть?
— Я... я их заблокировала, — растерянно сказала Ирина.
— Не проблема, — бросил Виталий, его пальцы уже летали по клавиатуре. — Кеш, облака... Сейчас посмотрим.
Другой, высокий и сухопарый, с пронзительным взглядом (Степан, экс-разведчик, ныне — юрист в крупной конторе), обратился к Сергею:
— Серега, те ксероксы, что вы юристу показывали. Они где?
— В... в машине, в бардачке.
— Принеси. Любая бумажка может быть ключом.
Сергей, словно заведенный, бросился выполнять поручение. В его груди впервые за последние дни затеплилось что-то, отдаленно напоминающее уверенность.
Тем временем Коляч подошел к Людмиле Петровне.
— Людмила Петровна, не волнуйтесь. Разберемся. — Его голос, такой жесткий с минуту назад, стал неожиданно мягким. Он повернулся к детям. — Антон, Маша, да? А у вас тут, я смотрю, оборону держать неудобно. Сейчас мы тут немного поработаем, а вам, может, мультиков посмотреть? Или лучше на улицу?
Он говорил с ними так просто и естественно, что дети разом оттаяли. Маша даже улыбнулась. Антон кивнул, с интересом разглядывая незнакомцев.
В квартире закипела работа. Она была тихой, без суеты и лишних слов. Виталий, уткнувшись в экран, бормотал что-то про IP-адреса и метаданные фотографий. Степан, изучив принесенные Сергеем бумаги, сразу выделил несколько юридических нюансов. Третий мужчина, самый крупный и молчаливый (Вадим, «силовик»), вышел на балкон и начал тихие переговоры по телефону, упоминая фамилии и номера дел.
Ирина стояла посреди этой внезапно ожившей квартиры и не верила своим глазам. Эти люди, совершенно чужие, бросили свои дела и примчались за сотни километров, чтобы помочь. Не выразить соболезнования, а действовать. Она смотрела на Сергея, который, получив конкретные задания, преобразился. С него будто сняли давящий груз безысходности. Он был сосредоточен, он снова что-то решал, он снова был деятелем, а не жертвой.
Коляч подошел к ней.
— Ира, ты не вини его, — тихо сказал он, глядя на Сергея. — Он парень правильный. А на войне, — он сделал паузу, — и жизнь здесь — та же война, просто другая, всякое бывает. Главное — тыл крепкий. Семья. Вы держитесь вместе. А этих... «бизнесменов», — его лицо на мгновение исказила гримаса холодного презрения, — мы найдем. Быстро.
Через час у Виталия был первый результат.
— Нашёл, — он повернул ноутбук. На экране были профили Алексея и Алины в соцсетях. Правда, под другими именами. — Примитивно. Фотки те же. Сидят в Москве, не скрываются. Чувствуют себя в безопасности. Вот адрес, вот номера машин.
Степан, изучив новые данные, хмыкнул.
— Схема стандартная. Используют подставных лиц и юридические пробелы. Но есть слабое место — скорость. Они наглеют, когда чувствуют безнаказанность. Значит, давят на психологию. Этим и воспользуемся.
Коляч выслушал всех, кивнул.
— Хорошо. План такой. Вадим, готовь своих людей в Москве, чтобы были на подхвате. Степан, готовь бумаги для официального заявления, но подавать пока рано. Виталик, копай глубже, найди их прошлые «проекты». Нужен кейс.
Он подошел к Сергею и положил руку ему на плечо.
— А мы с тобой, братан, и еще пара ребят, завтра едем в Москву. Надо будет с ними... поговорить.
В его голосе не было злобы. Была холодная уверенность. И Сергей, глядя в его глаза, понял: игра только начинается. И на их стороне теперь была не просто ярость, а стратегия, связи и та самая братская спайка, которой не страшны никакие мошенники.
В квартире пахло уже не сыростью и отчаянием, а крепким чаем, который сварил один из товарищей, и энергией предстоящего боя. Ирина впервые за долгое время глубоко вздохнула. Она посмотрела на этих могучих, деловитых мужчин, на своего мужа, который снова выпрямил плечи, и подумала, что, возможно, они еще не проиграли. Возможно, самое интересное было впереди.
***
Москва встретила их серым, промозглым утром. Из окна номера недорогой гостиницы открывался вид на типовые спальные районы, бесконечные потоки машин и унылую промзону. Именно здесь, согласно данным Виталия, обитали их «друзья» Алексей и Алина.
В номере было тесно от присутствия пяти взрослых мужчин. Пахло крепким кофе и напряженным ожиданием. Сергей нервно похаживал из угла в угол, его сердце бешено колотилось. Сегодня был день «Х».
Коляч, невозмутимый, доедал бутерброд. Рядом с ним сидели двое из его команды – Вадим, тот самый молчаливый «силовик», и новый человек, представившийся просто «Михаилом». Михаил был полной противоположностью Вадиму – невысокий, щуплый, с умными, быстрыми глазами и постоянной легкой улыбкой. Именно ему предстояло сыграть ключевую роль.
— Успокойся, Серега, — не глядя на него, сказал Коляч. — Нервы сейчас – роскошь. Садись, слушай.
Сергей послушно опустился на стул.
— План прост, как мы и обсуждали, — начал Коляч, отодвигая тарелку. — Михаил и Вадим выходят на них как «понятые». Предлагают решить вопрос миром. Цель – не напугать до смерти, а создать такое давление, чтобы они сами побежали искать выход. А выход мы им уже приготовили.
Михаил кивнул, его глаза блеснули.
— Так точно, командир. Я буду «голосом». Вадим – «молчаливой массой». Работали с такими кадрами. Жадность и трусость – лучшие рычаги.
— А что я буду делать? — спросил Сергей.
— Ты, братан, будешь здесь. Сидеть. Ждать. И не мешать, — взгляд Коляча не допускал возражений. — Твое лицо они знают. Твои эмоции сейчас – помеха. Доверься.
Виталий, находясь на связи по видео-звонку, доложил последние данные:
— Объекты на месте. В своей квартире. Никуда не уходили. Номера их новых авто подтверждены. Готовьтесь.
Михаил и Вадим переглянулись, кивнули и без лишних слов вышли из номера. Сергей подошел к окну и увидел, как они садятся в темный внедорожник. Его сжало в груди. От их действий сейчас зависело все.
Алексей и Алина завтракали на просторной кухне своей новой, стильной квартиры. Все здесь было дорогим, новым и бездушным, как каталог мебельного магазина.
— Надо бы сменить номера, — лениво заметила Алина, просматривая ленту соцсетей. — Надоели эти спам-звонки.
— Успеем, — отмахнулся Алексей, доедая омлет. — Дела в Сочи надо обдумать. Там один лох... прости, «инвестор», созрел. Похожая схема.
Они чувствовали себя в полной безопасности. Несколько успешных операций, безупречно оформленные документы и чувство превосходства над «простофилями» из провинции делали их уверенными в своей безнаказанности.
Внезапно раздался резкий, настойчивый звонок в дверь. Не как у курьера или соседа. Три коротких, отрывистых сигнала.
Алексей нахмурился.
— Ты кого-то ждешь?
— Нет, — Алина пожала плечами.
Он нехотя подошел к двери и глянул в глазок. Снаружи стояли двое незнакомцев. Один – крупный, молчаливый, с каменным лицом. Другой – щуплый, улыбчивый. Оба в простой, но дорогой одежде. Они не выглядели как полиция или бандиты. Но в их позах читалась неоспоримая уверенность.
— Кто? — крикнул Алексей, не открывая.
— По делу, Алексей Викторович, — вежливо, но твердо ответил улыбчивый. — Открывайте, поговорим. По-хорошему.
Фраза «по-хорошему» прозвучала зловеще. Алексей медленно открыл дверь.
— Можно? — Михаил, не дожидаясь ответа, шагнул в прихожую. Вадим вошел следом, молча оглядев квартиру оценивающим взглядом и остановившись у стены, загородив собой выход.
— Что вам надо? Я вас не знаю, — попытался взять инициативу Алексей, но в его голосе прозвучала неуверенность.
— А мы вас знаем, — улыбка Михаила не дошла до глаз. — Знаем очень хорошо. И про Египет знаем. И про семью Сергея и Ирины. Прекрасная пара, кстати. Очень расстроились из-за этой истории с квартирой.
Алина, услышав это, побледнела и встала из-за стола.
— Я не понимаю, о чем вы, — попытался блефовать Алексей. — Это гражданская сделка. Все законно.
— Законно? — Михаил мягко рассмеялся. — Алексей Викторович, давайте без этого. Мы не полиция. Мы здесь как представители... интересов. Вы очень неудачно выбрали людей. Сергей – наш человек. Свой. А за своих у нас, знаете ли, отвечают. Всегда.
Он сделал паузу, давая словам впитаться.
— Сейчас у вас есть выбор. Вариант первый: вы возвращаете квартиру и компенсируете моральный ущерб. Сумму обсудим. Вариант второй... — Михаил взглянул на Вадима, который неподвижно стоял, словно скала. — ...он вам не понравится. Уверяю. Наши методы... менее дипломатичны. И гораздо дороже для вас обойдутся. И не только в денежном эквиваленте.
Алексей пытался сохранять хладнокровие, но по его напряженной шее и учащенному дыханию было видно – он напуган. Эти люди говорили не на языке угроз, а на языке неоспоримых фактов. Они знали его имя. Они знали про Египет. Они назвали Сергея «своим».
— Вы кто такие, чтобы мне это говорить? — попытался он найти слабое место.
— Мы – те, кто знает, где ваша мать живет в Одинцово, — тихо сказал Михаил. — И где учится племянник Алины. Мы – те, кто может завтра обанкротить ваш «семейный бизнес» по продаже воздуха. Мы – те, с кем вы не хотите иметь дело. Мы предлагаем цивилизованный выход.
Он достал из кармана листок.
— Вот номер счета. До конца дня туда должна поступить сумма в пятьдесят тысяч долларов в качестве отступных и компенсации. И одновременно с этим, ваш юрист подготовит все документы о расторжении сделки и возврате квартиры ее законным владельцам. После этого мы забываем друг о друге.
— Пятьдесят тысяч?! Это грабеж! — вырвалось у Алины.
Вадим, не меняя выражения лица, медленно повернул голову в ее сторону. Его молчаливый взгляд был красноречивее любых слов. Алина замолчала, подавшись назад.
— Это не грабеж, Алина, это – цена вашей ошибки, — поправил ее Михаил. — И цена вашего спокойствия. Подумайте. У вас есть три часа. Если к трем часам денег на счете не будет, мы начнем реализацию второго варианта. Начнем с визита к вашей маме. Хорошего дня.
Он кивнул, и оба мужчины так же спокойно вышли из квартиры, оставив за собой гробовую тишину.
Дверь закрылась. Алексей прислонился к стене, его колени подкосились. Он чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег. Все его уверенность, все его напускное величие испарились, сменившись животным страхом.
— Что нам делать? — прошептала Алина, ее руки дрожали. — Они все знают...
— Молчи! — просипел Алексей, сжимая виски. — Дай думать!
Но думать было не о чем. Они попались. И попались не на глупости «лохов», а на чем-то гораздо более серьезном. Эти люди не блефовали. Они говорили на их языке – языке силы, денег и безжалостности. И играть с ними было себе дороже.
— Звони юристу, — сдавленно сказал Алексей. — Готовь документы на возврат квартиры. А я... я займусь переводом.
Он понял, что у них нет выбора. Это была капитуляция.
В гостиничном номере Сергей метался как тигр в клетке.
— И как? Что там? Почему молчат?
— Терпение, — Коляч смотрел в окно. Его телефон лежал на столе. — Сейчас должен...
Раздался звонок. Коляч посмотрел на экран и поднес трубку к уху.
— Да... Хорошо... Понятно.
Он положил трубку и повернулся к Сергею. На его лице впервые за весь день появилось подобие улыбки.
— Рыбка клюнула. Юрист мошенников уже в работе. Деньги готовят к переводу. Готовься, братан. Скоро ты вернешь свой дом.
Сергей выдохнул так, будто держал дыхание все эти долгие часы. Он сжал кулаки, но теперь не от ярости, а от переполнявшей его благодарности. Первый раунд был за ними. Но впереди был самый важный – финальная ловушка.
***
Три часа, отведенные мошенникам, истекли. В гостиничном номере царила напряженная тишина, нарушаемая лишь щелчком клавиш ноутбука Виталия, находившегося на связи.
— Деньги поступили, — ровным голосом констатировал он, глядя на экран. — Пятьдесят тысяч зелени. Лежат на нашем временном счете.
Сергей, услышав это, закрыл глаза. В его груди что-то ёкнуло — смесь облегчения и злорадства. Пятьдесят тысяч долларов! Часть его хотела кричать от радости, но другая, более важная, понимала — это лишь начало. Квартира все еще была не ихней.
— А документы? — спросил Коляч, его лицо оставалось невозмутимым.
— Их юрист прислал проект. Всё оформлено как «мировое соглашение» и «добровольный отказ от прав». С юридической точки зрения — чисто. Они думают, что откупились, — доложил Виталий.
— Хорошо, — Коляч кивнул. — Значит, пора для финального акта. Передай Степану, чтобы запускал второй этап. И свяжись с нашими друзьями в МВД. Пусть будут готовы.
План, который разработали Степан и Коляч, был блестящей многоходовкой. Первый этап — психологический прессинг и выманивание отступных — сработал идеально. Мошенники, напуганные до глубины души, были готовы на все, лишь бы от них отстали. Они верили, что, вернув деньги и квартиру, они снова обретут безопасность. Это была их роковая ошибка.
Второй этап начался с телефонного звонка от Степана, который выступал теперь в роли «цивилизованного юриста», завершающего сделку.
— Алексей Викторович, всё готово к подписанию, — его голос был деловитым и спокойным. — Для полного закрытия вопроса и во избежание дальнейших недоразумений, предлагаю встретиться и подписать окончательные бумаги. Нейтральная территория. Кафе в центре.
Алексей, уже морально сломленный, сразу согласился. Ему хотелось поскорее покончить с этой кошмарной историей.
В условленное время в небольшом, уютном кафе за столиком в углу сидели Алексей и их юрист — тощий, нервный мужчина в очках. Алины с ними не было. Алексей выглядел уставшим и постаревшим. Он нервно постукивал пальцами по столу.
Через несколько минут в кафе вошли Коляч, Сергей и Степан. Сергей шел с высоко поднятой головой. Вид его обидчика, такого жалкого и растерянного, давал ему невероятную силу.
— Документы, — без предисловий сказал Степан, кладя на стол папку.
Юрист мошенников быстро пролистал бумаги.
— Всё в порядке. Подписывайте.
Алексей, почти не глядя, поставил свою подпись на нескольких листах. Его рука дрожала. Затем подписал Сергей. Каждый росчерк пера был для него победой. Он смотрел на Алексея, но тот избегал его взгляда.
— Ключи, — протянул руку Коляч.
Алексей молча достал из кармана связку и протянул ее через стол. Тот самый ключ, что не поворачивался в замке несколько дней назад.
— На этом, считаю, наш спор исчерпан, — сказал юрист мошенников, пытаясь сохранить достоинство. — Претензий стороны друг к другу не имеют.
— Да, исчерпан, — тихо, но четко сказал Сергей. — Вы вернули то, что украли.
В этот момент дверь в кафе с силой распахнулась. В проеме стояли трое мужчин в штатском, но их позы и взгляды кричали о принадлежности к правоохранительным органам. За ними виднелись фигуры в полицейской форме.
— Алексей Соколов? — старший из вошедших, суровый мужчина с нашивками, сделал шаг вперед. — И вы, гражданин, — он кивнул на юриста. — Предъявлено обвинение в мошенничестве в особо крупном размере, по статье 159 УК РФ. Прошу проследовать с нами.
Лицо Алексея вытянулось. Он смотрел то на полицейских, то на Коляча, то на Сергея с выражением полного, животного непонимания.
— Что... Но мы же договорились! Мы всё вернули! Это же... это же отступные!
— Какие отступные? — Коляч поднял брови, изображая удивление. — Мы только что подписали мировое соглашение о возврате незаконно отчужденной квартиры. О каких отступных вы говорите? Это, наверное, к вашим другим «бизнес-партнерам».
И тут до Алексея дошло. Его обманули. Обвели вокруг пальца. Сначала его заставили вернуть добычу и заплатить крупную сумму, а затем все равно сдали правоохранителям. Вся их хитрость, все их схемы оказались детскими игрушками по сравнению с холодным, методичным расчетом этих людей.
— Вы... вы... — он не мог вымолвить слова, его трясло.
— Мы — те, кто восстанавливает справедливость, — спокойно сказал Сергей, глядя ему прямо в глаза. — А вы — те, кто садится в тюрьму.
Полицейские взяли Алексея и его юриста под руки и повели к выходу. Тот шел, не сопротивляясь, с пустым, отсутствующим взглядом. Его мир рухнул в одночасье.
Когда дверь закрылась, Сергей глубоко вздохнул. Он сжал в кармане ключи от своей квартиры. Они были холодными, но эта холодность была приятной. Он повернулся к Колячу.
— Спасибо, братан. Я... я не знаю, что бы без тебя делал.
Коляч положил ему руку на плечо.
— Пустое. За своих — горой. Всегда. Теперь поедем домой. Твоя семья ждет.
Эпилог наступил неделю спустя. В их квартире, их настоящей, пахло свежей краской и домашней выпечкой. Ирина и Людмила Петровна затеяли большую уборку, смывая следы чужих людей. Дети, счастливые и возбужденные, носялись по комнатам, радуясь возвращению в свое гнездо.
Вечером в квартире собралась вся команда — все восемь сослуживцев, с женами и детьми. Гудел полный дом гостей. В большой комнате накрыли стол, ломящийся от еды. На балконе дымился мангал с шашлыками.
Сергей стоял с кружкой пива и смотрел на это веселое, шумное братство. Он видел, как Ирина, улыбаясь, разливает чай, как Антон с интересом слушает рассказы Вадима о службе, как Маша сидит на коленях у улыбающегося Коляча. Он видел, как его мать, Людмила Петровна, смотрит на всех с благодарностью и умиротворением.
Коляч подошел к нему, чокнувшись кружкой.
— Ну что, братан, как ощущения?
— Как после дембеля, — честно ответил Сергей. — Словно заново родился. Спасибо вам всем. Вы не просто квартиру вернули... вы... вы нас всех спасли. Как семью.
— Семья — это главное, — серьезно сказал Коляч. — Ее и берегут. А эти... — он махнул рукой, словно отмахиваясь от мошек, — ...пыль. Враги должны сидеть, а деньги — работать.
Он имел в виду те самые пятьдесят тысяч долларов, которые теперь лежали на счету Сергея и Ирины. После ареста мошенников и начала следствия, они уже не были «отступными», а стали законным возмещением морального ущерба.
— Знаешь, — сказал Сергей, глядя на смеющуюся Ирину, — эта «пятнашка» в Каире стала для нас самой дорогой игрой в жизни. Мы чуть не потеряли все. Но... мы выиграли. И я теперь точно знаю, что такое настоящая дружба.
В углу комнаты кто-то заиграл на гитаре. Зазвучала старая, немного грустная, но такая родная армейская песня. Сергей обнял за плечи подошедшую Ирину, и они стояли так, слушая музыку и глядя на своих спасителей, на своих детей, на свой вернувшийся дом.
Они не просто вернули свое жилье. Они заново открыли, что в жизни есть вещи прочнее бетонных стен: братство, семья и уверенность, что ты не одинок в этом мире. А это — дороже любой квартиры
Начало истории по ссылке
У нас к вам, дорогие наши читатели, есть небольшая просьба: оставьте несколько слов автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы быть в курсе последних новостей. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть небольшой ДОНАТ, нажав на кнопку внизу ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера!)