— Ты что, серьёзно думаешь, я поверила в эту сказку про «деловой проект»?! — Лика швырнула телефон на диван так, что экран вспыхнул и погас, оставляя на сетчатке слепящий след. Максим, только что вошедший в квартиру с букетом белых роз и коробкой от ювелирного магазина, замер на пороге. Его лицо, обычно такое открытое, сжалось в гримасу контролируемого раздражения.
— О чём ты? — Он аккуратно положил цветы на журнальный столик, не глядя на Лику. Его пальцы дрогнули, когда он поправлял манжет рубашки — дорогой, итальянской, подарок матери на последний день рождения.
— О твоей «бывшей», Макс. О той самой, с которой у тебя «чисто деловые отношения». — Лика скрестила руки на груди, чувствуя, как под ногтями впиваются в ладони. — Она только что позвонила. Представляешь, какая наглость? Звонить незнакомой девушке и рассказывать, как ты её обманывал.
Максим наконец поднял глаза. Взгляд у него был твёрдый, почти обиженный:
— Лик, ты же умная девушка. Неужели ты веришь какой-то истеричке, которая не может смириться с тем, что я выбрал тебя?
— Она не истеричка. — Лика сделала шаг вперёд, её голос дрогнул, но она сжала челюсти. — Она назвала твоё имя, имя твоей матери, и даже адрес той клиники, где ты «случайно» познакомился со мной. Она знала, что я работаю в бухгалтерии, знала, что у меня есть квартира в центре. Как, Макс? Как она могла знать, если вы не обсуждали меня?
Максим вздохнул, прошёл к окну, отодвинул штору. За стеклом метел ноябрьский снег, превращая пригородные дома в размытые силуэты.
— Лика, я не знаю, что она тебе наговорила, но это всё ложь. Моя мать действительно помогает мне с бизнесом, да, мы иногда общаемся с бывшими партнёрами, но это не имеет никакого отношения к нам. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
— Знаю, знаю. — Лика усмехнулась. — Ты такой заботливый. Ты всегда знаешь, что сказать, когда привести меня в ресторан, как угодить моим родителям. Ты идеален, Макс. Слишком идеален.
Он повернулся, его лицо осветилось надеждой:
— Тогда почему ты сомневаешься? Мы же планируем свадьбу. Ты сама выбрала платье, мы уже внесли задаток за банкетный зал.
— Потому что она сказала, что твоя мать называет это «проектом». — Лика сделала паузу, наблюдая, как Максим бледнеет. — Она сказала, что ты не первый, кто попадает в эту ловушку. Что после свадьбы начинается давление: то я плохая хозяйка, то не умею обращаться с деньгами, то слишком самостоятельная. А потом — развод и делишь имущество пополам. Или вообще подписываешь отказ от всего в пользу твоей «любимой» мамочки.
Максим резко шагнул к ней, схватил за плечи:
— Ты с ума сошла?! Моя мать никогда не сделает ничего подобного! Она тебя обожает!
— Она обожает мою квартиру, — холодно ответила Лика. — И мой стабильный доход. Она обожает, что я доверчивая дура, которая готова поверить в сказку про принца на белом «Мерседесе».
Максим отпустил её, отступил назад, его руки дрожали.
— Ты всё выдумала. Это она тебе голову заморочила. Ты же знаешь, какая я на самом деле.
— Нет, Макс, — Лика покачала головой. — Я не знаю. Я знаю только то, что ты мне рассказал. А это, как оказалось, не так уж и много.
Он стоял, сжав кулаки, и Лика вдруг поняла, что боится. Не его — нет, она не боялась, что он её ударит или оскорбит. Она боялась, что он сейчас начнёт плакать, что скажет именно те слова, от которых у неё сломается воля. Потому что он умел это делать. Он умел находить слабые места и давить на них с хирургической точностью.
— Ладно, — сказал он finally, его голос был тихим, почти ласковым. — Давай сядем. Давай поговорим как взрослые люди. Ты же не хочешь разрушать всё из-за чьих-то сплетен?
Лика села на край дивана, наблюдая, как Максим наливает два бокала вина. Его движения были плавными, уверенными. Он всегда знал, что делать. Всегда знал, как её успокоить.
— Я не хочу разрушать, — сказала она. — Я хочу правды.
— Правда в том, что я люблю тебя, — он протянул ей бокал, их пальцы коснулись, и Лика почувствовала знакомое тепло. — И что бы ни говорила эта женщина, она просто не смогла смириться с тем, что я нашёл счастье.
Лика смотрела на вино, на его глубокий бордовый цвет, и думала о том, как легко было бы снова поверить. Как легко было бы закрыть глаза иpretend, что этот звонок — просто недоразумение, что «бывшая» — сумасшедшая, что всё будет хорошо.
Но в голове звучал голос незнакомки, спокойный и жёсткий: «Они профессионалы, Лика. Они знают, как играть на твоих эмоциях. Не дай им шанса.»
— Хорошо, — сказала Лика, отставив бокал на стол. — Тогда давай поговорим с твоей мамой. Завтра. Вместе.
Максим замер, его улыбка стала напряжённой.
— Зачем? Она же ничего не знает.
— Она знает достаточно, — ответила Лика. — И я хочу услышать это от неё самой.
Максим отпил вина, его взгляд стал расфокусированным, как будто он просчитывал варианты.
— Ладно, — согласился он finally. — Завтра. Но только не устраивай сцен.
Лика кивнула, но внутри всё сжалось. Она знала: завтра всё решится. Или она окончательно потеряет себя в этой игре, или найдёт в себе силы вырваться.
А снег за окном всё шёл и шёл, затягивая город белой пеленой, как будто пытался скрыть все следы обмана.
На следующий день Лика приехала к дому родителей Максима за полчаса до назначенного времени. Она стояла у подъезда, кутаясь в шарф, и наблюдала, как из окна третьего этажа мелькают силуэты — то ли отражаясь в стекле, то ли просто маяча в полутьме. «Они уже знают», — подумала она. «Они всё просчитали.»
Дверь открыла мать Максима, Наталья Петровна, в домашнем свитере с оленями и с идеально уложенными волосами. Её улыбка была широкой, но глаза — холодными, как зимнее небо.
— Ликочка, заходи, дорогая! — Она обняла её, пахнуло дорогими духами и чем-то химическим, вероятно, средством для мытья полов. — Максим сказал, что ты захотела поговорить. Надеюсь, ничего серьёзного?
Лика прошла в гостиную, где на столе уже стояли чашки с чаем, печенье в вазочке и открытая коробка конфет — те самые, которые она как-то обмолвилась, что любит. «Детали», — отметила про себя. «Они всегда помнят детали.»
Максим сидел на диване, его лицо было спокойным, почти безмятежным. Он указал на место рядом:
— Садись, родная. Мам, Лика хотела поговорить о… некоторых сомнениях.
Наталья Петровна присела в кресло напротив, её пальцы барабанили по подлокотнику.
— Сомнения? О чём же, милая?
Лика вдохнула поглубже. «Сейчас. Сейчас или никогда.»
— О вашем «проекте», Наталья Петровна.
В комнате стало тихо. Даже часы на стене, казалось, перестали тикать.
— О каком проекте, девочка? — голос Натальи Петровны стал ледяным.
— О том, как вы с Максимом выискиваете женщин с жильём или хорошим доходом. Как втираетесь в доверие. Как играете на эмоциях, чтобы потом, после свадьбы, начать давить. Чтобы завладеть имуществом или заставить подписать отказ.
Наталья Петровна рассмеялась — коротко, резко.
— Боже мой, кто тебе такое наговорил? Какая-то обиженная дура, которой не хватило ума удержать сына?
— Она не дура, — спокойно сказала Лика. — Она сбежала. Она рассказала, как вы её унижали, как Максим говорил, что она «ни на что не способна», как вы вместе убеждали её подписать доверенность на ваше имя. Она сказала, что вы профессионалы.
Максим встал, его стул со скрипом отъехал назад.
— Лика, хватит! Ты ведёшь себя как сумасшедшая!
— Сиди, — бросила Наталья Петровна, не отводя глаз от Лики. — Интересно же, что она ещё нафантазировала.
Лика достала телефон, открыла запись разговора с «бывшей». Голос в динамике звучал чётко, без эмоций:
«Они начинают с мелких уколов. „Ты плохо готовишь“, „Ты не умеешь экономить“, „Ты эгоистка“. Потом переходят к деньгам. „Давай откроем совместный счёт“, „Давай я буду вести бюджет“. А потом — „Подпиши здесь, это просто формальность“. И всё — ты в ловушке.»
Наталья Петровна слушала, её лицо не выражало ничего. Когда запись закончилась, она улыбнулась:
— Ну и что? Доказательства? Или это просто слова какой-то неудачницы?
— Доказательства? — Лика усмехнулась. — А как насчёт того, что вы знали про мою квартиру ещё до того, как Максим мне признался в любви? Как насчёт того, что вы оба начали намекать, что «вместе было бы удобнее жить»? Как насчёт того, что Максим вдруг стал интересоваться моими сбережениями?
Максим схватил её за руку:
— Лика, ты всё выдумываешь! Ты сама предлагала съехаться!
— После того, как ты полгода убеждал меня, что мы — идеальная пара, что твоя мать меня обожает, что мы «одна семья», — она вырвала руку. — После того, как ты начал говорить, что «моя квартира слишком мала для двоих», хотя она на пять метров больше твоей студии.
Наталья Петровна встала, поправила свитер.
— Хватит, Лика. Ты или параноик, или просто глупая девушка, которая не умеет ценить то, что ей дают.
— А что вы мне даёте? — Лика посмотрела ей в глаза. — Любовь? А где она? В ваших словах? В подарках? Или в том, как вы оба начинаете злиться, когда я не соглашаюсь на ваши «советы»?
Максим вдруг ударил кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, чай расплескался по скатерти.
— Ты всё испортила! Мы могли бы быть счастливы!
— Счастливы? — Лика покачала головой. — Вы даже не знаете, что это такое. Вы знаете только, как лгать. Как манипулировать. Как находить слабые места и давить на них.
Наталья Петровна подошла к сыну, положила руку ему на плечо.
— Максим, не стоит. Она не стоит наших нервов.
— Да, не стоит, — согласилась Лика. — Я ухожу.
Максим схватил её за локоть, его пальцы впились в кожу:
— Ты не уйдёшь. Ты не сможешь. Ты слишком слабая.
Лика посмотрела на его руку, потом на него.
— Отпусти.
Он не отпускал. Она резко дёрнула рукой, и он потерял равновесие, едва не упав. Наталья Петровна фыркнула:
— Ну вот, смотри, до чего доводит твоя паранойя.
Лика направилась к двери, её руки дрожали, но голос был твёрдым:
— Я не слабая. Я просто доверчила. Но теперь я вижу всё clearly. Вы не семья. Вы — хищники.
Максим бросился за ней, но она уже открыла дверь. Холодный воздух ударил в лицо, смешавшись с запахом снега и бензина.
— Лика! — крикнул он. — Ты пожалеешь!
Она обернулась последний раз. Наталья Петровна стояла у окна, наблюдая за ней, а Максим сжимал кулаки, его лицо исказила гримаса ярости.
— Нет, — сказала Лика. — Это вы пожалеете. Потому что больше никого не обманете.
Она вышла, хлопнув дверью. Снег всё шёл, заполняя улицу тишиной. Лика достала телефон, набрала номер риелтора.
«Квартиру продавать не буду», — подумала она. — «Но зато я знаю, кому позвонить, чтобы проверить все ваши „деловые проекты“, Наталья Петровна.»
Она улыбнулась. Впервые за долгое время — по-настоящему.