Олег: (Вращает в руках закрытый флакончик от духов, будто это экспонат) Так вот, наш мысленный эксперимент. Представь: два человека. Идеальная внешность, интеллекта – хоть отбавляй. Но к одному хочется подойти ближе, а возле второго мозг будто включает тревогу. В чем дело?
Оля: (Не глядя протягивает руку, и он машинально отдает ей флакончик) Мозг уже вынес приговор. Еще до того, как мы это осознаем. Обоняние - наш самый древний и самый честный следователь. Он считывает иммунный статус, генетическую совместимость... Внешность может солгать. Нос - никогда.
Олег: (Смотрит, как она перекатывает флакон по ладони) Сильно сказано. Но мои клиенты с социофобией подтвердят: первое, что они фиксируют - это взгляд. Признаю, запах важен. Но вторичен.
Оля: А вот и нет! Это не про «приятно» или «неприятно». Речь об... иммунной сигнатуре. Тело ищет не просто «приятный» запах, а иммунологически противоположный. Есть гены главного комплекса гистосовместимости - МНС. Разнообразие - залог сильного потомства. И мы бессознательно ищем партнера с максимально отличным от нашего набором этих генов. А считывается это... через запах тела.
Олег: (Поднимает бровь) То есть, если грубо, мой нос ищет ту, чьи будущие дети не умрут от первой же простуды? И все это - пока я думаю, какое вино выбрать для ужина? Звучит... механистично.
Оля: Не механистично, а гениально! Это и есть та самая «химия». Знаменитый «эксперимент с потными футболками» подтвердил: женщины чаще выбирали запах мужчин с противоположным МНС. Причем овуляция это влечение обостряла до предела. Внешность - это анкета. А запах - это проверка на детекторе лжи, который считывает биологическую совместимость.
Олег: (Берет со стола яблоко, задумчиво нюхает его) Ладно, но это же лотерея! Внешностью можно управлять. Я могу выбрать рубашку, прическу... А что я сделаю со своим естественным запахом? Это как прийти на экзамен, не зная билета.
Оля: (Ставит флакон между ними, как хрустальный шар) В том-то и дело! Ты не должен им управлять. Его задача - найти свою пару, а не понравиться всем. Это биологический фильтр. Внешность - это приглашение на танцы. А запах - это музыка, под которую ты будешь танцевать. Или не будешь.
Повисает тишина. Они смотрят на флакон между ними. Олег кусает яблоко, и хруст кажется неестественно громким. Оля вдруг замечает, что она сидит, скрестив ноги, и тут же меняет позу.
Олег: (Глотает, откладывает яблоко) Хорошо. Допустим, твой нос все решил за тебя. А как же... осознанный выбор? Рациональный расчет? Общие интересы!
Оля: (Ее голос становится тише, она смотрит на его губы) А ты никогда не замечал, что самые иррациональные, самые сильные влечения... они всегда пахнут по-особенному? Не парфюмом. А... кожей. Так, что хочется прижаться и закрыть глаза. И все аргументы умолкают.
Олег: (Пристально смотрит на нее) Оля. А если... если бы тебе завтра сделали операцию, после которой ты бы потеряла обоняние. Ты бы... перестала доверять людям?
Она замирает. Вопрос висит в воздухе, нарушая все профессиональные рамки.
Оля: (Медленно) Я бы... я бы начала бояться. Потому что поняла бы, что лишилась самого главного компаса. Того, что всегда вел меня сквозь все эти... красивые картинки. К тому, что было по-настоящему... моим.
Олег смотрит на нее, и его циничная маска тает, обнажая чистое любопытство. Он вдруг тянется через стол, берет тот самый флакончик и неуверенно подносит к своему запястью.
Олег: Интересно... а какой он, мой... естественный сигнал? На что он похож?
Оля: (Не отводя взгляда) На... на старую книгу. И грозу. Одновременно.
Он замирает с флаконом в руке. Его рука слегка дрожит.
Олег: Я... мне кажется, наш мысленный эксперимент вышел из-под контроля.
Он ставит флакон на стол, резко встает и направляется к выходу.
Оля: (Ему вслед) Все самые интересные эксперименты выходят из-под контроля. Иначе это не открытие, а... инструкция.
Но он уже не слышит. А в воздухе еще долго висит так и нераспыленный парфюм, смешавшийся с запахом яблока и старой бумаги - немое свидетельство диалога, где самый честный разговор состоялся не на уровне слов, а на уровне той самой иммунной сигнатуры, что определяет наше влечение задолго до того, как мы успеваем его осознать.