Ты глянь, какая красота!

Иногда бывает так, что звук ещё не успел оформиться в слово, а ты уже знаешь — вот оно. Не что-то умное. Не что-то правильное. Просто… оно. Классики научной фантастики сказали бы примерно так: «человек входит в пространство другого человека и меняет его конфигурацию, даже если хотел всего лишь спросить дорогу». Вот с голосами так же. Олег: — Ты когда-нибудь ловила себя на том, что слушаешь человека дольше, чем нужно? Не потому, что он что-то важное говорит, а потому что его голос — это, чёрт побери, кресло с хорошей спинкой...

Оля и Олег обсуждают то, о чём юристы предпочли бы молчать Иногда разговор начинается не с теории, а с какого-то глухого внутреннего несогласия — как будто ты снова видишь, как мир делает свой маленький выбор не по справедливости, а по симпатии. Профессионалам тяжело не реагировать — у них память длинная. Олег — Меня до сих пор поражает, что судебная система, которую мы считаем воплощением рациональности, работает по тем же законам, что и школьный класс: и те и те симпатизируют симпатичным, прости за тавтологию...

Иногда разговоры начинаются не с пафоса, а с легкого скрежета раздражения. Ну вот, например, кто-то утром посмотрел на себя в зеркало и внезапно вспомнил, что мир делится на тех, кому продавцы улыбаются, и тех, кому лишь чек выдают. Олег — Меня всегда умиляет, как люди уверены, что красота — это почти моральное качество. Стоит кому-то быть симпатичным, и всё, у нас уже автоматически: «Ну человек же не может быть плохим». Как будто симметричные скулы — это индикатор совести. Оля — Скажи ещё, что ты сам на это не попадался...

Набережная перед их центром консультирования была сегодня странно тихой: редкий ветер трепал засохшие листочки в уличном каштане, и в этом было что-то от осеннего вечера, хотя на календаре давило лето. И кажется, тишина перетекла за ними внутрь — в пустую переговорную, где окна отражали только их двоих: уставшие лица и кофе, который остыл ещё до того, как его поставили на стол. Олег: — Ты знаешь, что самое неприятное в этом киношном трюке? (Он говорит медленно, будто выбирает между словами и тишиной...

Олег: (Вращает в руках закрытый флакончик от духов, будто это экспонат) Так вот, наш мысленный эксперимент. Представь: два человека. Идеальная внешность, интеллекта – хоть отбавляй. Но к одному хочется подойти ближе, а возле второго мозг будто включает тревогу. В чем дело? Оля: (Не глядя протягивает руку, и он машинально отдает ей флакончик) Мозг уже вынес приговор. Еще до того, как мы это осознаем. Обоняние - наш самый древний и самый честный следователь. Он считывает иммунный статус, генетическую совместимость...

Олег: (Сидел, развалясь в кресле, как космонавт в невесомости после перегрузок, и лепил из фольги от «Аленки» нечто бесформенное и тревожное) Так, товарищи, мысленный эксперимент. Берем среднестатистического homo sapiens. Уверен, что его вожделение к определенным дамским изгибам и пропорциям - голос природы. А теперь - ткнем его носом в исторический план-факт. В ту самую точку, где его «голос крови» воодушевленно пел арии, написанные текущим политическим заказом. Красота - это такой же социальный заказ, как и пятилетка...

Олег: (Расстегивает и застегивает одну и ту же пуговицу на пиджаке) Итак, наш гипотетический слушатель. Мужчина. Успешный, условно. И он снова влюбился. И он сам не понимает, почему именно в эту, а не в ту, которая «идеально для него подходит». Давайте разберем механизм этой влюбчивости. С точки зрения, разумеется, биохимии и неврозов. Оля: (Смотрит на его пальцы, играющие с пуговицей, и чуть улыбается) О, это мой любимый вопрос. Потому что за ним всегда прячется наивная вера в «ту самую». А на деле...

Олег: Значит, так. Представим нашего условного слушателя. Допустим, это женщина, лет тридцати пяти. Умная, образованная. И она смотрит в зеркало, тратя на это ритуал полчаса, а то и больше, каждое утро, с одним и тем же вопросом: «Для кого это все?». И главное - «зачем?». Оля: А мы ей ответим вопросом на вопрос. А вы уверены, что кто-то вообще должен это видеть? Может, весь фокус в том, чтобы однажды утром провести этот ритуал и понять, что вы делаете это исключительно для себя. Не для воображаемого зрителя, не для мужа, не для коллег...

Олег: (Входит, снимая наушники, и тут же начинает) Слушай, у меня вчера был клиент - успешный такой IT-архитектор. Говорит: «Я составил ТЗ на идеальную жену. 27 пунктов, от кулинарных навыков до знания базовой психологии». Знаешь, что я ему сказал? Оля: (Поправляет стопку анкет на столе и с ухмылкой смотрит на него) Наверняка что-то в духе: «Человек - не API, к нему нельзя подобраться через документацию». Предсказуемо, Олежек. Олег: (Хихикает) Почти! Я сказал: «Отлично. Вот ты своё ТЗ предъявил? А глава «Мои косяки и как я с ними планирую бороться» там есть?» Он так обалдел...

Олег: (Влетает в студию, спотыкаясь о порог) Твою ж медь... Извини. Оль, срочный вопрос! Вот идет по улице женщина. Ничего особенного - не модель, не в дизайнерских тряпках. А ты на нее смотришь и думаешь: «Вот это да. А в ней ведь есть... нечто…». Как мои нейроны за долю секунды вычисляют это самое «нечто», если я даже описать ее не могу? Оля: (Сидит на подоконнике, доедая шоколадную конфету, и смотрит на него с усмешкой) «Нечто»? Серьезно? Весь твой научный арсенал - и все, на что хватило – это «нечто»? Ладно...

Олег: (Вкатывается в студию, швыряя на стол пачку распечаток) Статистика жестокая штука! Каждый третий развод происходит после тридцати лет брака. Ты только вдумайся! Тридцать лет! Это ж... как доехать на машине до самого края света, а потом там на обрыве внезапно понять, что ты... хотел это сделать на велосипеде. И рвануть назад. Это же совершенно безумный поступок, дай мне научное объяснение! Оля: (Сидит, зарывшись пальцами в подшерсток своего старого свитера, и смотрит в окно) Объяснение... Оно не в графиках, Олег...

Олег: (Вваливается в студию, снимая намоченный дождиком пиджак) Ну все, я, кажется, только что испортил первое впечатление на всю жизнь. Лифт застрял, я с ней один на один, и... и я начал рассказывать про то, как устроен механизм безопасности лифтов. Она смотрела на меня так, будто я только что признался, что коллекционирую высохших лягушек. Оля: (Сидит, поджав под себя ноги в огромном кресле, закидываясь китайской лапшой) О боже... Олег, ты хоть понял, в чем был косяк? Не в лифтах дело. А в том, что в стрессовой ситуации твой мозг...