В российском чтиве Тевтонский орден часто предстает в мрачном свете. Это во многом связано с действиями его автономного подразделения, Ливонского ордена, прославившегося поражением на льду Чудского озера. Однако такой образ не совсем справедлив: тевтонцы помогли нам сдержать литовскую экспансию, которая для русской государственности представляла куда более серьезную угрозу.
Одна из интерпретаций, восходящая к царской эпохе, склонна видеть в литовцах и поляках потенциальных «своих». Эта идея ярко отражена в памятнике Тысячелетия России (фото 1). В лучах панславянизма ВКЛ воспринималось как альтернативный центр объединения русских земель (хотя сама Литва таких целей не ставила — это более поздняя фантазия 🌚).
Похожий взгляд сложился и в советское время. С одной стороны — мол, вечные агрессоры немцы, с другой — татары и монголы, а Литва, предшествовавшая Литовской ССР, нередко воспринималась как элемент будущего советского народного единства. Такая схема хорошо ложилась на представление о том, что народы СССР совместно отражали немецкую агрессию Второй мировой.
Так или иначе, в обеих случаях роль Литвы как самостоятельного политического актора и ее собственные интересы оказывались на втором плане. А зря. Уже с конца XII — начала XIII века Литва превращалась в сильное приграничное княжество, которое зарабатывало в том числе за счет набегов на соседей и имело внушительный потенциал к экспансии. Последнее подтверждается тем, что Литва в какой-то момент приобрела половину исторической Руси.
Стоит ли их записывать в «свои»? Возможно. И да, и нет. Если кратко, они не были идейными врагами русского населения. У нас было много общего. Великое княжество Литовское и Русское действительно так называлось, в нем проживало много православных, среди аристократии были распространены русско-литовские браки, а также встречались выдающиеся личности, такие как святой Довмонт Псковский. Однако русские бояре, которых литовцы освободили от Орды, вряд ли могли четко ответить на этот вопрос, а потому одновременно платили дань обоим. На всякий случай, так сказать.
Да и вообще приравнивать литовскую государственность к русской было бы странно, как и утверждать, что они ставили русскую аристократию себе вровень — язык не поворачивается. Первый король Миндовг и последующие литовские князья стремились укрепить собственную власть, в том числе через обращение в католичество и сближение с Римом, и активно искали пути евроинтеграции. Даже победы, такие как Грюнвальд 1410 года, в которых роль сыграли и русские воины, не изменили в корне отношение литовцев. Вот, например, решение Городельского съезда:
«Соединение земель Великого княжества Литовского с Польским вместе с уступкою со стороны королевства литовцам гербов и прочих известных вольностей, уступленных литовской знати» (русскую знать пропускаем).
Если по-простому:
«Литовское княжество объединяется с Польшей, и польская сторона дает литовским феодалам свои гербы и другие привилегии». Но русской знати, жившей в Литве, эти привилегии не дают.
Ну так к чему это все? Если бы не второй фронт в виде Тевтонского ордена, который, по оценкам историков, оттягивал до трети литовских войск, страшно представить, что было бы с Москвой. В то время московские силы обычно составляли порядка 12 тысяч человек, тогда как литовские войска могли достигать 30 тысяч. Кроме того, москвичи часто уступали не только числом, но и уровнем вооружения. Существование Орды не обходилось даром.
Возможно, могла бы возникнуть неплохая Русско-литовская федерация, а возможно, мы бы получили западную Украину в еще более масштабном виде. Предлагайте альтернативные варианты в комментариях. А автор сказал бы небольшое «спасибо» группе немецких отпрысков, которые не нашли себе места на родине, и у которых явно не хватало ресурсов, чтобы справиться с Москвой. Но такое, небольшое.