— Слушай, можешь не орать? Мы тут отдыхаем, — Катя даже не подняла голову от телефона.
Надя замерла на пороге собственной гостиной. Пятница, восемь вечера, она только что вернулась с работы после адской недели с годовым отчетом — и вот это. На её диване развалились четыре девицы. Одна красила ногти ярко-розовым лаком, химический запах разъедал ноздри. Две другие хихикали над чем-то в планшете. Четвертая делала селфи, вытягивая губы уточкой.
Журнальный столик был завален пустыми бутылками из-под лимонада, пакетами от чипсов, обертками от конфет. На полу валялись чьи-то кроссовки.
— Катя, — Надя сглотнула, стараясь говорить спокойно. — Что происходит? Кто вам разрешил здесь находиться?
— Витька, — младшая сестра мужа наконец оторвалась от экрана и посмотрела на Надю так, будто та была назойливой соседкой, а не хозяйкой квартиры. — Он мне ключи дал. — Она помолчала, потом более выразительно повторила, с вызовом выдвинув вперед подбородок: — Нам Витя разрешил сюда прийти, так что не мешай отдыхать.
— Ключи? — У Нади перехватило дыхание. — Какие еще ключи?
— Ну обычные, от входной двери, — Катя вытащила из кармана джинсов связку и помахала ею перед носом Нади. — Две недели назад дал. Мы теперь сюда частенько заглядываем. Правда, девчонки?
— Ага, классная хата, — подхватила накрашенная блондинка в коротких шортах, не отрываясь от планшета. — У тебя, Кать, дома такая теснота, а тут просторно.
Надя почувствовала, как кровь отливает от лица. Две недели. Витя дал своей сестре ключи от их квартиры две недели назад и ничего ей не сказал. Ни слова.
— Катя, вы не можете здесь находиться без моего разрешения, — она старалась держать голос ровным, но руки уже дрожали. — Это моя квартира тоже.
— Ой, да ладно, — Катя закатила глаза. — Витька ведь согласен. А он тут хозяин не меньше твоего.
— Мы же ничего не ломаем, — вмешалась темноволосая девушка в майке с глубоким вырезом. — Просто посидим, сериал досмотрим.
Надя прошла на кухню, и у нее подкосились ноги. Раковина была забита грязной посудой — тарелки с остатками какой-то еды, чашки с разводами от кофе, миски, ложки. На плите стояла сковорода с засохшими яйцами. Столешница была усыпана крошками, по ней размазан кетчуп, рядом валялся открытый пакет печенья.
— Вы еще и ели здесь? — Надя вернулась в гостиную, чувствуя, как ярость поднимается волной.
— Ну мы же проголодались, — Катя пожала плечами. — Витька сказал, можно все брать. Холодильник полный был, мы немного взяли.
— Немного? — Надя судорожно набрала номер мужа. Гудки. Один, второй, третий. Голосовая почта.
— Он на объекте, трубку не возьмет, — равнодушно сообщила Катя. — До девяти работает сегодня.
— Катя, я прошу вас всех собраться и уйти. Сейчас же.
— Не поняла, это ты нам приказываешь? — Младшая сестра Вити наконец отложила телефон и посмотрела на Надю с нескрываемым раздражением. — Витька мой брат, между прочим. Это его квартира, а не твоя.
— Квартира наша общая, — выдавила Надя сквозь зубы. — Половину ипотеки плачу я. И я не давала никакого разрешения устраивать тут... тусовки.
— Какие тусовки? — Катя усмехнулась. — Мы просто отдыхаем. Приходим три раза в неделю, когда тебя на работе нет. Так что вообще не понимаю, что ты психуешь.
— Три раза в неделю? — У Нади потемнело в глазах. — То есть вы уже две недели...
— Ну да, — одна из подруг Кати, та, что с розовыми ногтями, наконец закончила маникюр и подула на пальцы. — Мы обычно днем приходим. Часа на три-четыре. Тут же так классно, телик огромный, диван удобный.
— Юлька, заткнись, — процедила Катя, но было поздно.
Надя снова набрала Витю. Гудки. Голосовая. Она написала сообщение: "Срочно перезвони. Дома твоя сестра с подругами. Объясни, что происходит".
— Слушайте, может, правда пойдем? — темноволосая неуверенно посмотрела на остальных. — Тут какая-то напряженная обстановка.
— Света, сиди спокойно, — отрезала Катя. — Мы никуда не уйдем. У нас еще час сериала остался, я не собираюсь из-за чьих-то капризов пропускать.
— Капризов? — Голос Нади сорвался. — Это мой дом! Мой! Я здесь живу, я плачу за эту квартиру, и я имею право знать, кто сюда приходит!
— Ну вот Витька и сказал, кто приходит, — Катя снова взялась за телефон. — Его родная сестра. Проблемы какие-то?
Надя развернулась и вышла из комнаты. Руки тряслись так сильно, что она едва смогла набрать номер подруги.
— Лен, ты где? — выдохнула она, когда Лена Крылова ответила после второго гудка.
— На работе еще, отчет доделываю. Что случилось? Ты как будто бежала.
— Можешь сейчас приехать? Мне... мне нужна поддержка. Я сейчас просто взорвусь.
— Надь, ты меня пугаешь. Что там?
— Витина сестра. Она тут сидит с подругами. Оказывается, он дал ей ключи две недели назад, и они приходят сюда постоянно. Я об этом только сейчас узнала.
— Подожди, как это постоянно? — В голосе Лены появились металлические нотки. — Без твоего ведома?
— Без моего ведома, — Надя прислонилась лбом к стене коридора. — Три раза в неделю. Я сейчас пришла, а тут... погром. Грязная посуда, мусор, они на моем диване развалились и отказываются уходить.
— Я выезжаю. Двадцать минут.
Надя вернулась в гостиную. Девицы продолжали смотреть свой сериал, громкость была выкручена на максимум. Катя жевала чипсы, крошки сыпались на диван.
— Катя, я последний раз прошу. Собирайтесь и уходите. Сейчас.
— А я последний раз говорю — нет, — Катя даже не посмотрела в её сторону. — Мы досмотрим сериал и уйдем. Еще час, максимум.
— Тогда я вызову полицию.
— Да ради бога, — Катя усмехнулась. — Только я им покажу ключи, которые дал мне Витька. Законный хозяин квартиры. Так что это ты тут нарушаешь общественный порядок, а не мы.
Надя почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она развернулась, зашла в спальню, достала из шкафа большую сумку и начала складывать вещи. Джинсы, свитера, нижнее белье, косметику из ванной. Движения были резкими, судорожными.
— Ого, съезжаешь? — Катя появилась в дверях спальни, опершись плечом о косяк. — Ну и правильно. Витька найдет себе кого-нибудь поадекватнее. Кто из-за такой ерунды скандал устраивает?
Надя посмотрела на неё. Двадцать шесть лет, ни дня не работала после колледжа, живет с родителями, и при этом такая наглость в глазах. Такая уверенность, что ей все должны, что весь мир обязан под неё подстраиваться.
— Катя, а тебе не кажется, что в двадцать шесть лет пора уже самой зарабатывать, а не сидеть на шее у родителей и брата?
— Ой, заткнись, — Катя скривилась. — Ты мне вообще никто, чтобы учить меня жизни. Я у родителей помогаю по дому, между прочим.
— Помогаешь? — Надя захлопнула сумку. — Ирина Петровна мне жаловалась, что ты в комнате месяцами не убираешься, посуду за собой не моешь.
— Ага, конечно, свекровь на меня наябедничала, — Катя фыркнула. — Вы там с ней лучшие подруги небось?
Надя ничего не ответила, просто взяла сумку и вышла из спальни. В этот момент раздался звонок в дверь. Лена.
Подруга влетела в квартиру как ураган. Невысокая, стриженная под мальчика, в строгом деловом костюме, она окинула взглядом разгром в прихожей и прошла в гостиную.
— Так, девочки, вечеринка окончена, — объявила она холодным тоном. — Все встали, обулись и пошли вон.
— А ты вообще кто? — Катя нахмурилась.
— Я лучшая подруга хозяйки этой квартиры. И я не спрашиваю, я говорю. Вставайте и уходите.
— Витька разрешил нам тут быть, — Катя скрестила руки на груди.
— Витьке сейчас прилетит по первое число, когда он вернется, — Лена достала телефон. — Так, кто-нибудь из вас будет уходить добровольно или мне правда придется вызывать участкового? У меня его номер есть, мы с ним в одном доме живем.
Подруги Кати засуетились. Темноволосая первой вскочила с дивана.
— Кать, пойдем. Мне вообще домой пора.
— Света, сядь!
— Кать, извини, но я не хочу проблем с полицией, — девушка начала натягивать кроссовки. — Пойдем отсюда.
Остальные тоже поднялись. Одна уже набирала чей-то номер, вторая судорожно искала свою сумку.
— Вы что, серьезно? — Катя оглядела подруг с возмущением. — Мы из-за этой... из-за них уйдем?
— Кать, извини, — пробормотала блондинка, застегивая куртку. — Я правда не хочу разборок.
Через три минуты все четверо толпились у двери. Катя была последней. Она обернулась к Наде, и в её взгляде читалась неприкрытая злость.
— Витька об этом узнает. И я скажу маме. Ты пожалеешь.
— Выметайся, — коротко бросила Лена.
Дверь захлопнулась. В квартире повисла тишина, нарушаемая только гулом холодильника на кухне.
Надя опустилась на диван и закрыла лицо руками. Лена села рядом, положила руку ей на плечо.
— Дыши. Просто дыши.
— Лен, он дал ей ключи. Две недели назад. И ничего мне не сказал.
— Я слышала. Надь, это... это серьезный разговор предстоит.
— Я не знаю, что делать, — Надя подняла голову, глаза были сухими, но красными. — Если он встанет на её сторону...
— Подожди паниковать. Сначала дождемся Витю, выслушаем его версию.
Надя посмотрела на часы. Половина девятого. Витя должен вернуться через час. Она встала и пошла на кухню. Начала мыть посуду, яростно тереть тарелки губкой. Лена молча помогала — вытирала и расставляла по местам.
Когда кухня была приведена в порядок, Надя взяла мусорный пакет и собрала весь хлам из гостиной. Пустые бутылки, обертки, пакеты от чипсов. Диванные подушки пропахли дешевыми духами и лаком для ногтей.
В девять вечера в замке повернулся ключ. Витя Настов переступил порог, уставший, в грязной рабочей куртке и ботинках. Он увидел жену и её подругу, замер.
— Привет. Лен, ты чего тут?
— Витя, нам нужно поговорить, — Надя встала, скрестив руки на груди.
— О чем? — Он снял куртку, повесил на вешалку. — Что-то случилось?
— Твоя сестра. Она тут сидела с подругами.
— Катька? — Витя нахмурился. — Ну да, я ей ключи дал. А че?
— А то, что ты мне об этом не сказал ни слова, — Надя почувствовала, как голос начинает дрожать от злости. — Две недели, Витя. Две недели они тут шастают, пока меня нет дома, и я об этом узнаю только сегодня, когда прихожу и вижу в своей квартире четырех чужих девиц!
— Ну подожди, — Витя замялся. — Я думал, ничего страшного. Катька же просто посидеть хотела. У родителей теснота, отец весь день телек смотрит, ей некуда податься.
— Некуда податься? — Надя не верила своим ушам. — Витя, ей двадцать шесть лет! Пусть идет работать и снимает себе жилье!
— Да какая работа, она же не может найти нормальную, — он махнул рукой. — Везде копейки предлагают.
— Потому что она ищет
места, где не надо работать, а деньги сами капают, — вмешалась Лена. — Витя, твоя сестра за два года после колледжа ни дня не проработала.
— Это вас не касается, — огрызнулся он.
— Меня касается, — отрезала Надя. — Потому что я захожу в свой дом и вижу в нем чужих людей. Потому что в моей раковине гора грязной посуды. Потому что мой диван воняет дешевыми духами. Потому что мой муж принял решение о нашей общей квартире, даже не спросив меня!
— Надь, ты преувеличиваешь, — Витя прошел к холодильнику, достал бутылку с водой. — Ну посидели немного, подумаешь. Квартира большая, нам не тесно.
— Не тесно? — Надя чувствовала, как внутри все сжимается в тугой узел. — Витя, это не про тесноту! Это про то, что ты не посоветовался со мной! Это про то, что я прихожу с работы и хочу отдохнуть в тишине, а тут компания девиц визжит и хохочет!
— Ну так они же днем приходят, когда тебя нет.
— А мне от этого легче? Я должна радоваться, что пока меня нет, в моей квартире кто-то шарится?
— Какое шарится? — Витя поставил бутылку на стол. — Катька же не чужая!
— Для меня чужая! — сорвалась Надя. — Я её вижу от силы раз в два месяца! Мы с ней двух слов связать не можем! И ты даешь ей ключи от моего дома, даже не удосужившись меня предупредить!
Витя молчал, глядя в пол. Лена встала.
— Я пойду. Надь, если что — звони.
Когда подруга ушла, воцарилась тяжелая тишина. Надя стояла у окна, Витя сидел на кухне. Наконец он заговорил:
— Мне мать звонила неделю назад. Сказала, что Катька совсем скучает, сидит дома, ей не с кем пообщаться. Я и подумал, чего ей не посидеть тут иногда. У нас же три комнаты, — Витя наконец поднял голову и посмотрел на жену.
— Витя, — Надя медленно повернулась к нему. — Ты понимаешь, что произошло? Ты дал ключи от нашей квартиры другому человеку и не сказал мне ни слова.
— Ну я собирался сказать, просто все время забывал, — он потер затылок. — На работе сейчас завал, объект сдавать надо, я вообще головой не варю.
— Забывал две недели?
— Надь, ну не делай из мухи слона. Катька же ничего плохого не сделала.
— Не сделала? — Надя подошла ближе. — Витя, она нахамила мне в моей же квартире. Сказала, что у тебя есть ключи, значит, она имеет право тут находиться. Отказалась уходить. Её подруги обжирались на нашей кухне, и никто даже посуду за собой не помыл!
— Ладно, я с ней поговорю. Скажу, чтоб убирала за собой.
— Ты не понял, — Надя почувствовала, как внутри поднимается новая волна ярости. — Я не хочу, чтобы она тут вообще появлялась. Заберешь у неё ключи. Завтра же.
— Надюх, ну это же моя сестра, — Витя встал, подошел к ней. — Ну нельзя же так.
— Можно. И нужно.
— Ты представляешь, что мать мне устроит? — Он провел рукой по лицу. — Она меня живьем съест. Скажет, что я Катьку бросил, что я плохой брат.
— А я плохая жена, получается? — Надя отступила на шаг. — Витя, твоя мать и так считает, что я недостаточно хороша для тебя. Что я холодная, что я карьеристка, что детей не рожаю. Теперь еще и сестру твою обижаю?
— Она так не думает.
— Думает. И ты прекрасно это знаешь.
Витя молчал. Надя видела, как он мнется, как ищет слова, как пытается найти компромисс, который всех устроит. Но такого компромисса не существовало.
— Ладно, — он наконец выдохнул. — Давай так. Я завтра скажу Катьке, чтоб она предупреждала заранее. И приходила, только когда ты не против. И убирала за собой. Нормально?
— Нет, ненормально! — Надя не верила, что он до сих пор не понимает. — Витя, я не хочу, чтобы она сюда приходила вообще! Ни с предупреждением, ни без!
— Так нельзя, — он покачал головой. — Это моя квартира тоже. И если я хочу, чтоб моя сестра сюда приходила, то она будет приходить.
— То есть мое мнение тебя не волнует?
— Волнует, но ты просто упираешься. Ну поприходит она пару раз в неделю, ну и что? Тебе что, жалко?
Надя развернулась и пошла в спальню. Достала из шкафа чемодан, начала складывать вещи. Витя появился в дверях.
— Ты чего делаешь?
— Ухожу.
— Куда?
— К Лене. Или в гостиницу. Не знаю еще.
— Надь, не дури. Из-за какой ерунды устраивать спектакли.
Она резко обернулась к нему.
— Это не ерунда, Витя. Это про то, что ты меня не уважаешь. Про то, что мое мнение тебе безразлично. Про то, что твоя семья для тебя важнее, чем я.
— Да при чем тут семья? — Он вошел в комнату. — Надь, ну давай нормально поговорим.
— Не хочу я разговаривать. Четыре года мы вместе, Витя. Четыре года я делаю вид, что мне все равно, как твоя мать на меня косится. Как Катька вечно просит денег в долг и не возвращает. Как на твоей свадьбе родственников было в два раза больше, и мы за всех платили. Я молчала, терпела, думала — ну семья, ну надо. А ты даже этого не ценишь.
— Я ценю, — он сел на край кровати. — Надюх, я правда ценю. Просто я не думал, что это так серьезно.
— Вот именно. Не думал. Потому что тебе удобно не думать. Легче дать сестре ключи, чем объяснить ей, что у неё должна быть своя жизнь. Легче сказать матери "да, мам", чем защитить свою жену.
Витя молчал. Надя закрыла чемодан, застегнула замки.
— Я поживу у Лены пару дней. Подумаю. Ты тоже подумай, Витя. О том, чего ты хочешь на самом деле.
— Я хочу тебя, — он поднялся, подошел к ней. — Надь, ну не уходи. Прости меня. Я завтра же заберу у Катьки ключи.
— Правда?
— Правда.
Надя посмотрела ему в глаза. Хотела верить. Но что-то внутри подсказывало — он снова сдастся. Позвонит мать, устроит истерику, и Витя сдаст позиции.
— Хорошо, — она отодвинула чемодан. — Посмотрим.
Они легли спать в натянутой тишине. Надя лежала на своей половине кровати, Витя на своей. Между ними была пропасть.
Утром он ушел на работу раньше обычного. Надя проснулась в половине девятого, посмотрела на телефон — ноль сообщений от мужа. Зато было три пропущенных от незнакомого номера и одно сообщение: "Это Ирина Петровна. Позвони мне срочно".
Свекровь. Надя отложила телефон, выпила кофе, собралась на работу. В офисе не могла сосредоточиться — каждые пять минут проверяла телефон. Витя не писал.
В обед позвонила Лена.
— Ну как? Поговорили?
— Он сказал, что заберет ключи.
— Сказал или сделал?
— Сказал, — Надя вздохнула. — Лен, мне его мать звонила. Три раза. Я не брала трубку.
— Умница. Не бери. Пусть с сыном разбирается, а не с тобой.
— Я боюсь, что он сдаст назад. Мать на него надавит, и он скажет, что я чего-то не так поняла.
— Если сдаст — это будет означать, что он сделал выбор. И ты сделаешь свой.
После работы Надя ехала домой с тяжелым чувством. Поднялась на лифте, открыла дверь — тишина. Витя еще не вернулся. Она переоделась, включила чайник, села в гостиной. Диван все еще пах чужими духами.
В семь вечера пришел Витя. Выглядел помятым, усталым. Бросил куртку на стул, прошел на кухню.
— Привет.
— Привет, — Надя смотрела на него. — Ну как?
— Что как?
— Ключи. Ты забрал у Кати ключи?
Витя налил себе воды, долго пил. Потом поставил стакан на стол и посмотрел в окно.
— Надь, я заехал к родителям в обед.
— И?
— Мать устроила скандал. Сказала, что я Катьку предаю, что я плохой брат, что я у них один нормальный ребенок был, а теперь и я испортился.
Надя молчала. Витя продолжил:
— Катька ревела. Говорила, что ей теперь вообще некуда идти, что у неё нет друзей, что я её единственная опора.
— Витя, ей двадцать шесть лет. У нормального человека в этом возрасте есть работа, друзья, своя жизнь.
— У Катьки не сложилось, — он обернулся. — Надь, ну нельзя же её так. Она же моя сестра.
Надя медленно поднялась.
— Ты не забрал ключи, — это был не вопрос, а утверждение.
— Я... я сказал, что она будет предупреждать заранее. Что уберет за собой. Что не будет приводить подруг. Только сама, на пару часов, и то не каждый день.
— То есть ты выбрал свою сестру.
— Я никого не выбирал! — Витя повысил голос. — Просто ты требуешь невозможного! Я не могу выкинуть родную сестру на улицу!
— Никто не просит тебя выкидывать её на улицу, — Надя говорила очень спокойно, и это было страшнее крика. — Я прошу тебя не пускать её в наш дом без моего согласия. Это разные вещи.
— Для тебя, может, и разные, а для меня нет, — он сел на стул, закрыл лицо руками. — Мать сказала, что если я заберу ключи, она со мной разговаривать не будет. Что я для неё больше не сын.
— И ты испугался.
— А ты бы не испугалась? Это моя мать, Надь!
— А я кто? — Она подошла ближе. — Твоя жена. Человек, с которым ты прожил четыре года. Который платит половину ипотеки за эту квартиру. Который каждый день приходит сюда и хочет чувствовать себя в безопасности, в своем пространстве. А ты говоришь мне, что твоя сестра важнее.
— Я не это говорю!
— Именно это. Своими поступками. Витя, слова ничего не значат, когда дела говорят обратное.
Он молчал, глядя в пол. Надя прошла в спальню, открыла шкаф, достала вчерашний чемодан.
— Я ухожу.
— Надь, подожди!
— Не надо, — она начала складывать одежду. — Я вчера дала тебе шанс. Ты его не использовал.
— Я не могу противостоять всей семье одновременно!
— А я не могу жить с человеком, который меня не уважает, — Надя застегнула чемодан. — Витя, за четыре года ты ни разу не защитил меня перед своей семьей. Ни разу. Когда твоя мать говорила, что я зарабатываю мало — ты молчал. Когда Катька брала деньги в долг и не возвращала — ты говорил, что я жадная. Когда на свадьбе твои родственники требовали отдельных блюд, и мы переплатили кучу денег — ты сказал, что я устраиваю сцены.
— Надь, я просто не люблю конфликты.
— Зато я должна их любить? Я должна одна воевать со всеми, а ты будешь стоять в сторонке и ждать, кто победит?
Витя вскочил, преградил ей дорогу.
— Не уходи. Пожалуйста. Мы что-нибудь придумаем.
— Придумаешь ты. Без меня, — она обошла его, покатила чемодан к выходу. — Мне надоело быть той, кто всегда идет на компромисс. Кто всегда уступает. Кто терпит. Я устала, Витя.
Она вышла из квартиры, и он не последовал за ней. Просто стоял в прихожей и смотрел, как закрывается дверь.
***
Надя прожила у Лены три дня. Спала на раскладушке в крошечной однушке, ходила на работу, возвращалась, и они с подругой допоздна разговаривали.
— Ты его любишь? — спросила Лена на второй вечер.
— Не знаю, — честно ответила Надя. — То есть я думала, что люблю. А теперь не уверена. Может, я просто привыкла.
— А он тебя любит?
— Наверное. По-своему. Но недостаточно, чтобы повзрослеть.
Витя звонил каждый день. Писал сообщения. Просил вернуться, обещал все исправить. Надя не отвечала.
На четвертый день позвонил незнакомый номер.
— Надя? Это Олег. Витин брат.
Старший брат Вити жил в Екатеринбурге, работал на заводе инженером. Они виделись два раза за все время брака — на свадьбе и на юбилее Ирины Петровны.
— Здравствуйте.
— Витька мне все рассказал. Надя, прости мою семейку. Они там совсем офонарели.
— Вы... в курсе ситуации?
— Угу. Катька мне тоже звонила, жаловалась, что ты ее выгнала. Я ей сказал, что пора бы уже работать пойти и свое жилье снять, а не шляться по чужим квартирам.
Надя почувствовала, как внутри что-то потеплело.
— Спасибо.
— Да не за что. Надя, послушай. Я завтра вечером буду в вашем городе. Командировка. Можем встретиться? Мне кажется, надо поговорить. И с тобой, и с Витькой, и с родителями. Эту ситуацию надо разрулить.
— Не знаю, получится ли что-то разрулить.
— Попробовать-то стоит? Ты же с Витькой четыре года прожила. Это же не просто так.
На следующий вечер они встретились втроем — Надя, Витя и Олег. В кафе на нейтральной территории. Витя выглядел ужасно — небритый, с синяками под глазами. Олег, напротив, был собранным, спокойным.
— Так, — он сложил руки на столе. — Объясни мне, Витька, чего ты хочешь на самом деле.
— Я хочу, чтобы Надя вернулась.
— А дальше что? Ситуация-то не изменилась. Катька ключи не отдала, мать на тебя давит. Что изменится?
Витя молчал.
— Ничего не изменится, — ответил за него Олег. — Потому что ты боишься матери. Витька, тебе тридцать один год. Ты женатый мужик. У тебя должна быть своя семья, и именно она — приоритет. А не мать с сестрой.
— Легко тебе говорить, ты далеко живешь, — Витя нахмурился.
— Именно поэтому я далеко и живу, — Олег усмехнулся. — Потому что знаю, какая у нас мать. Она контролировать любит, манипулировать. Помнишь, как она мне годами говорила, что я должен жениться на Светке, дочери её подруги? Пока я не съехал в другой город, она мне жизни не давала.
Надя слушала молча.
— Слушай, Витька, — Олег налил себе воды из графина. — Катька избалована. Это факт. Ей двадцать шесть лет, и она ни дня не работала. Почему? Потому что родители её содержат. Дают деньги, кормят, одевают. Зачем ей напрягаться? А теперь ты ей еще и квартиру свою отдал на растерзание.
— Я не отдавал, — пробормотал Витя. — Просто ключи дал.
— Это одно и то же. Ты дал ей понять, что она может приходить, когда захочет. Что это её территория тоже. А Надя тут причем? Она что, должна терпеть?
— Нет, — Витя посмотрел на жену. — Не должна. Надь, прости. Я правда не подумал.
— Ты не подумал, потому что тебе удобно не думать, — сказала Надя. — Витя, я устала быть той, кто всегда идет навстречу. Кто всегда уступает. Мне нужен партнер, а не человек, который перекладывает ответственность на других.
— Я постараюсь измениться.
— Постараешься или изменишься? — Олег посмотрел на брата. — Витька, слова ничего не стоят. Надя права. Нужны поступки.
Витя долго молчал. Потом достал телефон, нашел номер, позвонил.
— Катя? Это я. Завтра приеду, заберу ключи... Нет, не обсуждается. И скажи маме, что я приду, хочу поговорить... Да, серьезно. До завтра.
Он положил телефон на стол и посмотрел на Надю.
— Завтра вечером я приеду к родителям. При тебе заберу ключи у Катьки. И скажу матери, что больше не буду слушать ее претензии к тебе. Устроит?
Надя кивнула.
— Попробуем.
***
На следующий вечер они поехали к родителям Вити вместе. Ирина Петровна открыла дверь, увидела Надю и поджала губы.
— Зачем она здесь?
— Мама, Надя — моя жена. И она будет присутствовать при разговоре, — Витя прошел в квартиру, держа Надю за руку.
Катя сидела на диване, бледная. Отец Вити, Петр Семенович, читал газету и делал вид, что его это не касается.
— Катя, давай ключи, — Витя протянул руку.
— Витька, ну ты чего, — Катя заморгала, глаза наполнились слезами. — Я же ничего плохого...
— Давай ключи, — повторил он тверже.
— Виктор, как ты можешь, — Ирина Петровна встала между сыном и дочерью. — Ты же видишь, как Катюше плохо. Она теперь из-за твоей жены вообще из дома не выходит, плачет целыми днями!
— Мама, хватит, — Витя говорил спокойно, но твердо. — Катя взрослая. Пора ей самой о себе заботиться. А не сидеть на вашей шее. И на моей тоже.
— Ах вот как! — Ирина Петровна всплеснула руками. — Значит, мы теперь тебе обуза! Мы тебя растили, воспитывали, не спали ночами, а ты...
— Мам, прекрати манипулировать, — Витя впервые повысил голос. — Я благодарен вам за все. Но у меня своя семья. И я не позволю тебе вмешиваться в мою жизнь и диктовать, как мне жить.
Ирина Петровна открыла рот, но Олег, который зашел следом, положил руку ей на плечо.
— Мам, Витька прав. Катьке давно пора работать пойти. Ты её совсем разбаловала.
— Ты тоже? — Мать повернулась к старшему сыну. — Олег, я думала, хоть ты...
— Мам, я люблю тебя. Но я не буду поддерживать то, что неправильно. Катька должна начать жить самостоятельно.
Катя молча достала из кармана ключи и швырнула их на стол.
— Забирай. Мне они все равно не нужны.
— И еще, — Витя поднял ключи. — Мама, если у тебя будут какие-то претензии к Наде, высказывай их мне. Напрямую. Не Наде. Мне. Это моя жена, и я не позволю тебе говорить о ней плохо.
Ирина Петровна побледнела.
— То есть ты на её стороне?
— Я на стороне своей семьи. А моя семья — это Надя.
Мать молчала. Потом развернулась и ушла в комнату, хлопнув дверью. Катя смотрела на брата с обидой.
— Ты пожалеешь.
— Может быть, — Витя взял Надю за руку. — Но это мой выбор.
Они вышли из квартиры. Олег догнал их на лестничной площадке.
— Молодец, Витька. Я горжусь тобой.
— Спасибо, что приехал, — Витя обнял брата. — Без тебя я бы не решился.
— Решился бы. Просто позже. Главное, что решился.
По дороге домой они молчали. Надя смотрела в окно. Витя вел машину, не выпуская её руку.
— Прости меня, — сказал он тихо. — За все.
— Я прощаю. Но Витя, если это повторится...
— Не повторится. Обещаю.
***
Прошло два месяца. Ирина Петровна первую неделю не разговаривала с Витей. Потом позвонила, холодно поздравила с каким-то праздником. Постепенно отношения начали налаживаться, но мать больше не лезла в их дела.
Катя нашла работу — менеджером в магазине строительных материалов. Зарплата была небольшая, но она впервые в жизни начала зарабатывать сама. Через месяц сняла комнату в общежитии с коллегой по работе. Это была крошечная комнатка на двоих, но Катя была счастлива — наконец-то у неё появилась своя территория.
Надя с Витей изредка встречались с ней в кафе. Разговоры были натянутыми, но вежливыми. Катя больше не просила денег в долг и не намекала на то, чтобы прийти к ним в гости.
Однажды вечером, когда Надя и Витя сидели на диване и смотрели фильм, он вдруг сказал:
— Знаешь, я тут подумал. Может, нам действительно пора о детях задуматься?
Надя посмотрела на него.
— Правда хочешь?
— Хочу. С тобой. Потому что я наконец понял, что такое настоящая семья. Это не те, кто требует от тебя жертв. А те, с кем ты готов их приносить добровольно.
Она улыбнулась и положила голову ему на плечо.
— Тогда давай подумаем.
В квартире было тихо, спокойно, уютно. За окном шел дождь, на экране телевизора мелькали кадры фильма. Надя чувствовала, как Витя гладит её по волосам, и впервые за долгое время ощутила себя по-настоящему дома.
Не в квартире. А рядом с человеком, который наконец научился защищать то, что важно. И она была готова дать их отношениям второй шанс.
Потому что некоторые люди стоят того, чтобы за них бороться. Но только если они сами готовы бороться за тебя.