— Две недели без тебя — это праздник, — муж складывал в сумку её босоножки. — Отдохнёшь там, походишь по набережной.
Когда твой отъезд - праздник для мужа
Лена смотрела, как он старательно заворачивает каждую туфлю в пакет. Он укладывает чемодан ещё охотнее, чем провожал на вокзал в прошлый раз. Тогда, восемнадцать лет назад, когда она ездила к маме. Та самая поездка, о которой не хотелось вспоминать.
— Только не забудь Валерке позвонить про гараж, — бросил он уже от двери. — И Маринке про внука напомни, что я в субботу жду.
Лена кивнула.
Валерка — его брат. Маринка — её дочь. Внук - вроде общий.
Она всегда кивала.
Игорь хлопнул дверью. Лена села на диван. Посмотрела на телефон — пять часов утра, автобус в восемь. На экране горело напоминание: «Перевести за ЖКХ». Она открыла приложение банка, нажала привычные кнопки.
Сорок две тысячи зарплаты. Минус пять на коммуналку. Минус восемь на продукты. Минус пятнадцать на поездку. Осталось четырнадцать. До следующей получки.
Как обычно.
Она оделась быстро. Джинсы, футболка, кроссовки. В зеркале отразилась женщина пятидесяти восьми лет с короткой стрижкой. Лена отвернулась.
Вопрос, который застрял в голове
Автобус тронулся ровно в восемь. Лена сидела у окна. Рядом устроилась шумная компания — три девушки лет по двадцать пять, загорелые, в ярких платьях. Они громко обсуждали отпуск, мужчин, работу.
— А ты спросила себя, чего ты хочешь? — одна из них наклонилась к подруге. — Не он, не мама, не дети — ты. Чего хочешь ты?
Лена замерла.
Фраза застряла в голове. Как заноза.
Чего она хочет? Она не задавала себе этот вопрос тридцать два года. С той самой свадьбы, когда Игорь сказал: «Теперь ты моя». Она тогда была на седьмом месяце. Маринка родилась через два.
«Теперь ты моя» — значит, она перестала быть своей.
За окном мелькали поля, деревни, придорожные кафе. Лена достала телефон. Хотела написать Светке, что уже едет. Но вместо этого уставилась на заставку экрана — фотография: она, Игорь, Марина, зять, внук Олежка. Все улыбаются. Игорь обнимает её за плечи.
Когда она в последний раз чувствовала это объятие не как привычку, а как близость?
Восемнадцать часов дороги. Пересадка в Ростове. Ещё шесть часов. Лена спала урывками. Просыпалась от каждой остановки. В голове крутилась одна мысль: «Чего хочешь ты?»
Город, где подруга стала собой
Светка встретила её на автовокзале. Похудевшая, загорелая, в лёгком сарафане.
— Ленка! — она обняла её так крепко, что Лена почувствовала, как что-то сжимается в груди. — Ты приехала!
Они взяли такси. Маленькая машина, пахнущая морем и кондиционером. Водитель молчал. А Светка говорила без остановки:
— Квартира у меня маленькая, но моя. Работаю в агентстве, народ едет отдыхать, дел полно. Зато море рядом, каждый вечер гуляю. Знаешь, я тут поняла одну вещь. Там, в Туле, я была женой Геннадия, мамой Артёма, бабушкой Олежки.
А здесь я просто Светка.
Лена молчала. Светка посмотрела на неё внимательно:
— Ты чего молчишь?
— Думаю.
— О чём?
— Кто я. Кроме жены Игоря и мамы Маринки.
Светка не ответила. Только положила руку ей на колено.
Квартира оказалась на окраине города. Однокомнатная, чистая, с балконом. Никакого моря в окне. Но Лена этого и не ждала.
— Устраивайся, — Светка поставила чайник. — Душ там, полотенце на крючке. Вечером пойдём гулять.
Лена разобрала сумку. Босоножки, которые укладывал Игорь, оказались не той парой. Он положил старые, потёртые. А не новые, которые она хотела надеть на встречу с подругой.
Она посмотрела на них и усмехнулась.
Конечно. Он не заметил разницы. Как не замечал последние пятнадцать лет.
Они пили чай на кухне. Светка рассказывала про работу, про местных жителей, про то, как семь лет назад решила уехать из Тулы.
— Я поняла, что если останусь, то так и буду до конца жизни. Геннадий меня не отпускал. Говорил: «Куда ты пойдёшь, тебе уже пятьдесят». А я взяла и ушла. Продала свою долю квартиры, купила билет, нашла работу через интернет. Страшно было. Но знаешь что? Я ни разу не пожалела.
— А Артём?
— Артём обиделся. Два года не разговаривал. Потом приехал в гости, посмотрел, как я живу, и сказал: «Мам, а тебе идёт». Теперь звонит каждую неделю.
Лена посмотрела в окно. Солнце клонилось к закату. Небо розовело.
— Светка, а ты не жалеешь, что столько лет отдала семье?
Подруга помолчала:
— Жалею, что не ушла раньше. Но не жалею, что ушла.
Встреча с прошлым на набережной
Вечером они пошли на набережную. Лена надела те самые старые босоножки. Других не было. Город встретил их шумом отдыхающих, музыкой из кафе, запахом моря и жареной кукурузы.
— Смотри, какая красота, — Светка показала на залив. — Каждый вечер сюда прихожу. Сажусь на лавочку, смотрю на воду и думаю: как же хорошо, что я здесь.
Они шли медленно. Рассматривали витрины, сувениры, людей. Возле киоска с мороженым Светка остановилась:
— Возьмём?
— Давай.
Они стояли в очереди. Лена увидела его.
Мужчина лет шестидесяти, в выцветшей рубашке и джинсах, смотрел на залив. Держал в руках стаканчик с кофе. Профиль знакомый. Ямочка на щеке.
Лена замерла.
— Серёжка Ковалёв, — выдохнула она.
Светка обернулась:
— Кто?
— Мы с ним работали. На заводе. Давно. До замужества.
Серёжка повернулся. Узнал её. Лицо его дрогнуло. Он шагнул вперёд, остановился:
— Лена?
— Привет, Серёж.
Они стояли, неловко улыбаясь. Светка тактично отошла к киоску.
— Ты... ты здесь живёшь? — спросил он.
— Нет, в гостях. У подруги. А ты?
— Десять лет уже. Переехал после... — он осекся. — После того, как жена ушла.
Лена кивнула. Ей вдруг стало легко рядом с ним. Как будто они виделись не тридцать с лишним лет назад, а вчера.
— Пойдёмте посидим? — предложил Серёжка. — Кафе тут рядом, недорогое.
Светка махнула рукой: «Иди, я домой». Лена кивнула ей и пошла за Серёжкой.
Разговор о том, как жить для всех и прожить мимо себя
Кафе оказалось простым. Пластиковые столики, меню на доске, официантка в фартуке. Они заказали кофе. Сели у окна.
— Тридцать четыре года, — Серёжка покачал головой. — Я тебя последний раз видел на проходной. Ты шла с каким-то парнем. Я хотел подойти, но не решился.
— Это был Игорь, — сказала Лена. — Мой муж.
— Понятно. Как живёшь?
Она хотела ответить автоматически: «Хорошо, всё хорошо». Но вместо этого сказала:
— Не знаю.
Серёжка посмотрел на неё внимательно:
— Как это?
— Я правда не знаю. Тридцать два года замужем. Дочь взрослая, внуку семь лет. Работаю администратором в медцентре. Живу в Туле. Муж — мастер на производстве. Вроде всё есть. Но девчонка в автобусе спросила подругу: «Чего хочешь ты?» И я поняла. Не помню, когда задавала себе этот вопрос.
Серёжка молчал. Потом тихо сказал:
— Я понял одну вещь. Можно жить для всех — и прожить мимо себя.
Лена посмотрела на него. В его глазах была какая-то спокойная грусть. Не жалость. Понимание.
— Ты про себя? — спросила она.
— И про себя тоже. Я двадцать восемь лет тянул семью. Работал на двух работах, чтобы детям на учёбу хватало. Жена говорила: «Тебя никогда дома нет». А я думал: зато всё есть. Деньги, квартира, дача. А потом она ушла. Сказала: «Я не выходила замуж за незнакомца». И я понял. Что она права. Я стал незнакомцем самому себе.
Они замолчали. Официантка принесла кофе. Поставила на стол с грохотом.
— А ты не жалеешь, что уехал? — спросила Лена.
— Нет. Здесь я вспомнил, кто я. Работаю на судоремонтном заводе, снимаю комнату у моря, хожу по вечерам гулять. Детей вижу редко. Но когда приезжают — мы разговариваем. По-настоящему. Не про деньги, а про жизнь.
Лена пила кофе маленькими глотками. Он был слишком горячий.
— Серёж, а как ты решился? Уехать?
Он усмехнулся:
— Просто в один день понял. Что если не уеду, то исчезну там. Не физически — внутри. Стану пустым местом в квартире. Встал, собрал вещи, купил билет. Бывшая жена сказала: «Беги, раз такой смелый». Дети промолчали. Я уехал.
— И не страшно было?
— Очень. Первый месяц просыпался в холодном поту. Думал: что я наделал? Но потом привык. Понял. Что страх — это нормально. Страшно меняться. Но ещё страшнее остаться.
Лена отставила чашку. Кофе остыл.
— Мой муж утром сказал: «Две недели без тебя — это праздник». И я поняла. Что он не шутит.
Серёжка кивнул:
— А ты что ответила?
— Ничего. Я никогда ничего не отвечаю.
— Почему?
Она пожала плечами:
— Не знаю. Привычка, наверное. Тридцать два года привычка.
Они ещё час просидели в кафе. Говорили о заводе, о старых знакомых, о том, как изменилась Тула. Серёжка не спрашивал про мужа. А Лена не спрашивала про его бывшую жену.
Им было легко молчать вместе. И это было важнее слов.
Когда стемнело, он проводил её до дома Светки.
— Лен, — он остановился у подъезда. — Я не предлагаю тебе ничего. Не романтику, не отношения. Просто... если захочешь поговорить — я тут. Каждый вечер гуляю на набережной. Около восьми.
Она кивнула. Он ушёл. Не оборачиваясь.
Два звонка, которые всё прояснили
Светка ждала её с двумя бокалами.
— Ну? — она протянула один Лене. — Рассказывай.
— Нечего рассказывать. Старый знакомый. Поговорили.
— Лена Морозова, я тебя тридцать пять лет знаю. Ты светишься. Как девчонка.
Лена села на диван. Отпила. Оно было кислое, дешёвое, но приятное.
— Светка, а ты правда счастлива здесь?
Подруга посмотрела на неё серьёзно:
— Да. Потому что здесь я живу для себя. Первый раз в жизни.
— А мне поздно?
— Лен, тебе пятьдесят восемь. Это не поздно. Это самое время.
Следующие дни прошли как во сне. Лена гуляла со Светкой по городу, загорала на пляже, пила кофе в маленьких кафе. И каждый вечер в восемь приходила на набережную. Серёжка всегда был там. Они сидели на лавочке. Смотрели на залив. Говорили обо всём и ни о чём.
На пятый день он спросил:
— Хочешь посмотреть, где я живу?
Лена согласилась.
Комната оказалась маленькой. Диван, стол, книжные полки, окно на море. Просто. Чисто. По-мужски аскетично.
— Воду с лимоном? — предложил Серёжка.
— Давай.
Они сидели за столом. Пили воду из простых стаканов. Серёжка достал с полки книгу. Потрёпанный томик Бродского.
— Читаешь? — удивилась Лена.
— Да. Начал лет пять назад. Понял, что всю жизнь работал, а жил мимо. Теперь наверстываю.
Она взяла книгу. Открыла наугад. Строки поплыли перед глазами.
— Серёж, а ты счастлив?
Он помолчал:
— Я спокоен. А это, мне кажется, важнее счастья.
Телефон зазвонил поздно вечером. Игорь. Лена смотрела на экран. Не решаясь ответить.
— Ну что, скоро вернёшься? — голос мужа звучал недовольно. — Генералу без армии тяжело.
На заднем фоне слышался звук телевизора. Лязг посуды.
— Игорь, а у тебя там всё в порядке?
— Да нормально. Валерка звонил, я ему передал про гараж. Маринка тоже звонила. Сказала, в субботу не приедут. У Олежки какой-то кружок.
— Понятно.
— Ну всё, давай, не отвлекай. Там новости начинаются.
Он сбросил звонок. Лена посмотрела на телефон. На заставке они улыбались. Большая счастливая семья. Она провела пальцем по экрану. Удалила фотографию.
Через три дня он позвонил снова. Голос был резче:
— Когда приедешь уже? Тут всё разваливается. Рубашки некому погладить. В холодильнике пусто.
— Игорь, я же ещё неделю здесь.
— Да знаю я! Просто предупреждаю. Чтобы сразу по приезду занялась делом. Тут много накопилось.
Лена молчала.
— Ты чего молчишь? — он раздражался всё больше. — Я с тобой разговариваю.
— Слушаю.
— Вот и слушай. Значит, так. Надо будет Валерке деньги отвезти. За гараж. Я обещал. И Маринке помочь с внуком в выходные. Она просила.
— Хорошо.
— Только не хорошо, а будет сделано! Понятно?
Она молчала. Он выдохнул:
— Ладно. Побудь ещё. Отдохни там. А то приедешь вся взвинченная.
Гудки. Лена положила телефон. Села на балкон. Светка работала. В квартире было тихо.
Светка застала её там же. На балконе. Лена сидела, обхватив колени руками. Смотрела на ночной город.
— Что случилось?
— Игорь звонил. Второй раз за три дня.
— И?
— Он даже не спросил, как я. Сразу про Валерку, про Маринку, про рубашки. Как будто я не жена. А диспетчер.
Светка села рядом:
— Лен, а ты ему говорила? Что тебе это не нравится?
— Нет.
— Почему?
— Боюсь.
— Чего?
Лена помолчала:
— Что он скажет: ну и уходи.
Светка обняла её за плечи:
— А может, это был бы лучший ответ?
Прощание с морем и с прежней собой
Последний вечер на набережной. Завтра Лена уезжает обратно в Тулу. Автобус в восемь утра.
Серёжка молчал. Потом тихо сказал:
— Я не прошу тебя остаться. Но скажу одно. Жизнь не заканчивается в пятьдесят восемь. Она может начаться.
Лена смотрела на залив. Вода была тёмная. Звёзды отражались в ней, как осколки света.
— Серёж, а если я испугаюсь?
— Тогда вернёшься. И будешь жить, как раньше. Но теперь ты будешь знать. Что у тебя был выбор.
Она встала. Он проводил её до подъезда. На прощание обнял. Просто. По-дружески.
— Спасибо, — сказала Лена.
— За что?
— За то, что напомнил, кто я.
Утром Светка проводила её на автовокзал. Они обнялись крепко. Долго.
— Приезжай ещё, — сказала подруга.
— Обязательно.
Автобус тронулся. Лена села у окна. Достала телефон. На экране — новая заставка: фотография моря, сделанная вчера на набережной.
Через час пришло сообщение от Серёжки: «Ты молодец».
Она ответила: «Спасибо. Ты помог мне вспомнить, что у меня есть имя».
Первое «нет» за тридцать два года
Игорь встретил её недовольный:
— Чего так долго? Ужина нет, бельё не развешено.
Лена поставила сумку. Разулась. Посмотрела на мужа. Он стоял в старой майке, небритый, с газетой в руках.
— Игорь, сегодня не будет ужина.
Он уставился на неё:
— Как это?
— Я устала.
— Ты же отдыхала две недели!
— Я устала за тридцать два года.
Она прошла в спальню. Закрыла дверь. Села на кровать. Посмотрела в окно. За стеклом — серый тульский двор, гаражи, чужие окна.
Телефон завибрировал. Серёжка: «Как доехала?»
Она написала: «Нормально. Думаю».
«О чём?»
«О том, что страшно меняться. Но ещё страшнее остаться».
Он прислал сердечко. Она улыбнулась.
В дверь постучали. Игорь, тише:
— Лен, ты чего?
— Ничего. Отдыхаю.
— А ужин?
Она встала. Открыла дверь. Муж смотрел на неё растерянно.
— Игорь, ты умеешь готовить?
— Ну... яичницу.
— Вот и сделай себе яичницу. Я сегодня не готовлю.
Она закрыла дверь. Услышала, как он ушёл на кухню. Громыхая посудой.
Лена легла на кровать. Закрыла глаза. В голове звучал голос Серёжки: «Жизнь не заканчивается в пятьдесят восемь. Она может начаться».
За окном темнело. Она открыла глаза. Посмотрела на телефон. На экране — море. Залив. Звёзды в воде.
Она не знала, что будет завтра.
Но знала одно.
Больше не будет кивать.
Вот смотрите, этот рассказ про Лену. Но если вы узнали в нём себя хоть немножко — подписывайтесь.