Наши окна выходили на центр города, и утреннее солнце заливало огромную гостиную, заставляя блестеть мраморный пол и хромированные ножки дизайнерской мебели. Всё было идеально. Слишком идеально, как декорация в театре, в которой актеры уже устали играть свои роли.
— Доброе утро, любимая! — Олег вошел в спальню с подносом. На нем был кофе, тот самый круассан и маленькая вазочка с единственной орхидеей. — Завтрак для моей королевы.
Он поцеловал меня в щеку. Его поцелуй был привычным, отточенным, как и все его жесты. За пять лет брака я выучила их наизусть. Интересно, он репетирует их перед зеркалом? Или это уже вшито в его программу по умолчанию? Мысль была внезапной и злой. Я отогнала ее.
— Спасибо, милый. Что-то рано ты сегодня.
— Мама приезжает, — он виновато улыбнулся. — Хочет помочь тебе выбрать платье для вечеринки у Романовых. Говорит, ты слишком много работаешь и совсем себя не балуешь.
Я мысленно застонала. Помощь Тамары Павловны, моей свекрови, всегда означала одно: многочасовой поход по самым дорогим бутикам, где она будет выбирать наряды в первую очередь для себя, попутно вздыхая о том, как тяжело мне, бедняжке, приходится тянуть на себе весь бизнес. Мой бизнес, который и обеспечивал эту нашу идеальную жизнь. Олег, талантливый художник, как он себя называл, уже лет пять находился «в творческом поиске». Его мама, соответственно, «посвятила себя поддержке гениального сына». Оба они не работали ни дня с тех пор, как я вышла за Олега замуж.
— Хорошо, — устало согласилась я. — Только у меня встреча в два. Ненадолго.
— Конечно, конечно, — заверил он, усаживаясь на край кровати. — Ты только не перетруждайся. Знаешь, я тут подумал… Скоро годовщина нашей свадьбы. Может, слетаем на Мальдивы? Ты заслужила отдых.
«Ты заслужила» — это кодовая фраза, означающая «я хочу на Мальдивы за твой счет», — снова пронеслось у меня в голове. Я посмотрела на него. Красивый, ухоженный, тридцатипятилетний мужчина с глазами восторженного мальчика. Мужчина, которого я когда-то безумно любила за его легкость, за умение радоваться жизни, за то, как он красиво говорил о звездах и искусстве. Куда все это делось? Или его и не было никогда?
— Подумаем, — я отставила поднос. — Мне нужно собираться.
День прошел в какой-то мутной дымке. Визит свекрови оказался предсказуемо утомительным. Мы обошли три бутика, где Тамара Павловна с видом эксперта отвергала все платья, которые нравились мне, и настойчиво предлагала те, что, по ее мнению, подчеркивали «статус». В итоге я купила первое попавшееся, просто чтобы это закончилось. Потом была тяжелая встреча с партнерами, где мы обсуждали новый крупный контракт, который мог вывести мою компанию на совершенно другой уровень. Я вернулась домой выжатая как лимон.
Вечером Олег собирался на день рождения к своему другу. Один. Меня не пригласили — чисто мужская компания, как он сказал. Меня это даже обрадовало. Я хотела только одного: тишины.
— Ты точно не обижаешься, котенок? — он завязывал галстук перед зеркалом в прихожей.
— Нет, что ты. Отдохни как следует, — я натянула улыбку.
— Я ненадолго. Пару часов, и все. Может, заберешь меня? — он посмотрел на меня через зеркало. — Не хочу вызывать такси, сам знаешь, какой контингент там бывает. А ты на своей машине, комфортно, безопасно.
Это была его обычная просьба. Он никогда не ездил на такси. Только на моей машине, которую водила либо я, либо наш наемный водитель. Как будто ему корона упадет, если он сядет в обычную машину.
— Хорошо. Позвони, когда будешь готов. Во сколько примерно?
— Думаю, часов в одиннадцать. Может, в двенадцать. Там видно будет. Люблю тебя! — он чмокнул меня в воздух и выскользнул за дверь, оставив за собой шлейф дорогого парфюма.
Я осталась одна в нашей огромной квартире. Тишина, о которой я мечтала, давила на уши. Я прошла в гостиную. На журнальном столике стояла вазочка с утренней орхидеей. Она уже начала немного увядать. Я подошла к окну и посмотрела на огни ночного города. Где-то там, в одном из этих огней, мой муж веселился с друзьями. А я стояла здесь и чувствовала себя самой одинокой женщиной на свете. Внезапно я поняла, что больше так не могу. Эта красивая картинка, эта идеальная жизнь — обман. Ложь, в которой я сама себя заперла. И сегодня я была готова разбить эту клетку. Рука сама потянулась к телефону. Я набрала номер своего юриста.
— Андрей, здравствуйте. Это Марина. Да, извините, что поздно. У меня к вам дело. Срочное. Мне нужны документы на развод. Да, на утро. И еще, мне нужно, чтобы их доставил курьер завтра ровно в десять ноль-ноль. Лично в руки моему мужу. Я в это время буду… в другом месте.
Повесив трубку, я почувствовала странное облегчение, смешанное с леденящим ужасом. Колесо завертелось. Завтра все закончится.
Я не спала всю ночь, прокручивая в голове годы нашей жизни. Как все начиналось? С красивых ухаживаний, стихов, песен под гитару на крыше. Он казался мне таким неземным, таким далеким от меркантильного мира. Я, уже тогда успешная предпринимательница, была очарована. Мне казалось, что я нашла свою противоположность, которая научит меня радоваться простым вещам. А в итоге я просто взяла на содержание взрослого инфантильного мужчину и его мать.
Первые звоночки были давно, но я упорно их игнорировала. Помню, как-то на мой день рождения он подарил мне духи. Красивая коробочка, дорогой бренд. А вечером я случайно увидела в его телефоне сообщение от его мамы: «Ну как, ей понравился подарок? Хорошо, что успели по акции взять, еще и мне флакончик остался». То есть он даже подарок мне купил по акции, на мои же деньги, еще и с мамой поделился. А я тогда растрогалась до слез. Как же глупо.
Потом были его «бизнес-проекты». То он хотел открыть картинную галерею, и я дала ему крупную сумму. Деньги исчезли через три месяца. Олег объяснил это «неудачным вложением» и «обманом партнеров». Я поверила. Потом он решил писать книгу о современном искусстве. Ему требовался «творческий отпуск» в Италии. Я оплатила ему полгода жизни во Флоренции. Книга так и не была написана. Зато он привез оттуда несколько чемоданов брендовой одежды и рассказы о том, как его вдохновляли шедевры эпохи Возрождения.
А разговоры с мамой? Я несколько раз становилась невольным свидетелем их телефонных бесед. Они никогда не говорили обо мне с теплотой. Только в контексте моих доходов. «Маринке скоро бонус годовой придет, надо бы ее на новую машину раскрутить», «Спроси у Марины, не может ли она нам помочь с ремонтом дачи», «Она опять до ночи на работе? Ну и хорошо, больше заработает». Они говорили обо мне так, будто я была не женой и невесткой, а каким-то неодушевленным источником дохода. Золотой антилопой, которая бьет копытцем, а из-под него сыплются монеты.
А я ведь все это слышала. И молчала. Почему? Боялась остаться одна? Боялась разрушить эту красивую картинку, которую сама же и нарисовала? Наверное, и то, и другое. Последней каплей стала ситуация неделю назад. Я сильно заболела, свалилась с высокой температурой. Лежала в постели, не в силах даже встать. Попросила Олега принести мне воды. Он зашел в комнату, недовольно морщась.
— Марин, я не могу сейчас, — сказал он. — У меня билеты в театр с мамой. Премьера. Мы так долго ждали. Ты же понимаешь, это для моего культурного развития.
И он ушел. Ушел, оставив меня одну, больную, без стакана воды. А через два часа прислал фотографию из театрального фойе: он и его сияющая мама в вечерних нарядах. В тот момент во мне что-то умерло. Любовь, жалость, надежда — все превратилось в ледяную пыль. Я поняла, что живу с чужими, абсолютно безразличными ко мне людьми. Паразитами, которые присосались к моей жизни и пьют из нее все соки.
На следующий день я начала действовать. Я втайне сняла небольшую, но уютную квартиру на другом конце города. Перевезла туда самые необходимые вещи: документы, ноутбук, немного одежды. Затем я пошла в банк. В тот самый банк, где на нашем общем семейном счете, картой от которого пользовались и Олег, и его мама, лежала значительная сумма. Деньги с последнего удачного проекта. Около пяти миллионов. Их они считали «нашими». И я знала, что как только они получат бумаги о разводе, первое, что они сделают — бросятся обнулять этот счет.
Я села перед менеджером. Спокойно, без лишних эмоций, я написала заявление о переводе почти всей суммы на мой новый, личный счет, о котором никто не знал. Я оставила на старом счете ровно двадцать тысяч рублей. Просто чтобы посмотреть на их лица, когда они увидят баланс. Это была мелкая, злая месть, но она приносила мне какое-то мрачное удовлетворение.
И вот утро настало. Я сидела в своей новой, еще пахнущей краской квартире, и пила дешевый кофе из бумажного стаканчика. Солнце светило так же ярко, как и в нашей прошлой жизни. Но здесь, в этих голых стенах, его свет казался честным. Я посмотрела на часы. Десять ноль-ноль. Курьер должен быть у них. Я представила себе эту сцену. Утро в их понимании начинается не раньше одиннадцати. Скорее всего, дверь открыл сонный Олег. А Тамара Павловна, которая наверняка осталась у нас ночевать, чтобы «поддержать сыночка после вечеринки», уже сидит на кухне и ждет свой завтрак.
Я закрыла глаза. Вот он берет конверт. Недоуменно смотрит на логотип юридической фирмы. Вскрывает. Его глаза бегают по строчкам. «Исковое заявление о расторжении брака». Его лицо вытягивается. Он не верит.
В этот момент мой телефон зазвонил. Номер Олега. Я глубоко вздохнула и приняла вызов, включив громкую связь.
— Это что такое?! — его голос срывался на визг. — Марина, это что за бред?!
На заднем плане я услышала грохот. Звук разбитой посуды. А потом пронзительный женский вопль. Голос Тамары Павловны.
— Что случилось, Олежек?! Что там?!
— Она на развод подала! — заорал он в трубку, очевидно, забыв, что я все слышу.
Значит, он уронил тарелку. Интересно, с чем? Наверное, с той самой черной икрой, которую свекровь так любит есть по утрам «для тонуса». Картина была настолько яркой, что я едва сдержала усмешку.
— Марина, ты меня слышишь?! Я не понимаю! Что происходит?! — снова завопил он.
И тут я услышала фразу, которая стала последним гвоздем в крышку гроба наших отношений. Фразу, полную неприкрытой, животной жадности. Голос Тамары Павловны, резкий и властный:
— Не сиди столбом! Живо снимай с ее карты пять миллионов! Мы же с тобой не работаем! Пока она всё не забрала! Живо!
Наступила короткая пауза. Я слышала его прерывистое дыхание. Он все еще был на линии, но уже не говорил со мной. Он выполнял приказ мамы. Я слышала, как он шарит по столу, вероятно, в поисках своего телефона. Щелчки по экрану. Он открывает банковское приложение.
— Да, да, сейчас, мама, сейчас…
Его голос был полон паники. Он уже не думал о нашем браке, о любви, о пяти годах совместной жизни. Он думал только о деньгах. О тех самых пяти миллионах, которые, по их мнению, принадлежали им по праву.
Я ждала. Эта пауза длилась вечность. Я представляла, как на экране его смартфона загружается страница. Как он в нетерпении стучит пальцами по столу. И вот…
— А-а-а… — это был не крик, а какой-то сдавленный хрип. Звук человека, у которого выбили воздух из легких. — Этого… этого не может быть…
— Что?! Что там?! — снова взвизгнула свекровь. — Говори!
— Тут… тут денег нет! — выдохнул он в трубку, и в его голосе смешались disbelief и чистое отчаяние. — Тут всего двадцать тысяч… Марина! Что ты наделала?! Куда ты дела деньги?! Наши деньги!
Вот оно. Ключевое слово. «Наши». Я спокойно, ледяным тоном, отключила громкую связь и поднесла телефон к уху.
— Какие «наши» деньги, Олег? — спросила я так тихо, что ему пришлось замолчать, чтобы расслышать. — Это были деньги, которые заработала я. Своим трудом. Пока ты «искал себя», а твоя мама «поддерживала твой гений». Деньги кончились. И наша сказка тоже. Не звони мне больше. Все вопросы — через моего адвоката.
Я нажала кнопку отбоя.
Телефон тут же зазвонил снова. Олег. Потом Тамара Павловна. Потом снова Олег. Я отключила звук. Пусть кричат в пустоту. Я сидела в тишине, и по щекам у меня катились слезы. Но это были не слезы горя. Это были слезы освобождения. Словно тяжелый, грязный плащ, который я носила много лет, наконец-то упал с моих плеч.
Через час пришло сообщение с незнакомого номера. Я открыла. Это был Сергей, тот самый «лучший друг» Олега, у которого он якобы был вчера на дне рождения.
«Марина, прости. Я должен был сказать раньше. Олег вчера был не у меня. Он был с матерью у оценщика. Они присматривали себе загородный дом. Сказали, что у тебя скоро будет крупная сделка, и они решили "вложить" деньги. Они собирались купить дом, а потом убедить тебя переписать его на Олега. Я больше не мог молчать. Ты правильно все сделала».
Я посмотрела на сообщение. Так вот оно что. Они не просто хотели потратить деньги. Они готовили план, как лишить меня всего. Мой развод был не просто концом отношений. Он был спасением. Я опередила их всего на несколько шагов.
Вечером, когда поток звонков и гневных сообщений иссяк, я заварила себе обычный чай в самой простой кружке. Я сидела на подоконнике в своей маленькой, но честной квартире и смотрела на тот же самый город. Но теперь он не казался мне чужим и холодным. Он был полон возможностей. Я думала о том, что впереди будет сложно: развод, раздел имущества, которое почти все было куплено на мои деньги. Но впервые за долгие годы я не чувствовала страха. Я чувствовала только покой. Я больше не была золотой антилопой в позолоченной клетке. Я была просто женщиной, которая вернула себе свою жизнь.