Послесловие к выставке в двух частях. Ч.1
Текст: Галина Мумрикова
В Государственном историко-художественном музее «Новый Иерусалим» совсем недавно прошла замечательная выставка. Свои коллекции искусства 1920-1930 годов представили музей искусств республики Каракалпакстан имени И.В.Савицкого в Нукусе и музей «Новый Иерусалим».
Музей в Нукусе организовал Игорь Савицкий, который в 1930-1940-х сам учился живописи у Ильи Мазеля, потом у Роберта Фалька. После того как в 1930-м закрыли ВХУТЕМАС, многие работы художников, которые не подходили под советскую идеологию, были уничтожены. Савицкий все это знал. Будучи археологом, сначала он собирал прикладное искусство для Каракалпакского филиала Академии наук Узбекистана, а потом увлекся собирательством живописи, графики, руководствуясь своим вкусом, а не громкими именами. Это он однажды сказал: «Наверное, безрассудно было делать такой музей в условиях нашей страны. Но ведь все мы такие романтики».
А между прочим тема нового советского Востока привлекала многих художников. Туда ринулись сначала Павел Беньков и Василий Рождественский, за ними Вхутемасовцы и «Бригада Волкова», чьи работы успешно выставлялись в Москве. Во многом получалось подражание Матиссу и Гогену, только с восточным колоритом. Вот можно ли было придраться к полотну Александра Волкова «На работу. Утро в Шахимардане» или к картине «Экскаваторы» - это вам не «Демон» и не «Арба».
Тема труда звучит также и в работах Николая Карахана.
И… какие свежие краски на полотнах Роберта Фалька, который хоть и был членом «Бубнового валета», но стоял как-то особняком. Он не любил слово «портрет» вообще, а писал людей. Наверное, поэтому у него и получались такие проникновенные образы. Фалька упрекали в субъективизме, на что он отвечал: «…Я отстаиваю за собой право быть самим собой. Переживание всегда субъективно. Я хочу иметь право на собственную песню». Уж у кого-кого, но у Фалька каждая картина – действительно собственная песня. Даже когда он писал площадь в Самарканде, когда жил там во время эвакуации. Изображали ее многие художники, но такая, как у Фалька – одна.
Судьба была благосклонна к Фальку в отличие от его любимой ученицы Евы Левиной-Розенгольц, которую в 1949-м арестовали и сослали в Сибирь. Учитель сохранил ее рисунки, а реабилитировали Еву только в 1957-м. Другой Вхутемасовец, Сергей Богданов, был учеником Ильи Машкова, что, конечно же, чувствуется сразу. Как чувствуется и рука близкого к кругу «Бубновый валет», воспитавшего целую плеяду художников, необыкновенно лиричного и самобытного Александра Осмёркина.
Своеобразна история такого объединения как «Цех живописцев», который был создан по инициативе Александра Шевченко, единомышленника Михаила Ларионова. Сам Шевченко участвовал в показах русского авангарда еще в в 1912-м, потом в 1914-м годах. «Цех» просуществовал всего четыре года, его участников в каких только грехах не обвиняли, но они заметно повлияли на развитие станковой живописи в России. Сам Шевченко призывал к тому, чтобы непременно соблюдалась связь времен, призывал обращаться к истокам, корням народных культур. Истины не новые, но всегда актуальные.
Одним из учеников Александра Шевченко был Ростислав Барто. Он в 1937-1938 гг. путешествовал по Средней Азии, побывал в Хиве, Бухаре, Фергане и Самарканде. Его восточные сюжеты порой начисто лишены ярких красок, но вот что интересно: цвета нет, а зритель как будто видит интерьер уютной старой сакли, которая этаким якорем стоит в горах, слышит, что происходит внутри и особый шум в горах.
Неоднозначна судьба художника Людмилы Бакулиной, которая в 1932-м весьма удачно участвовала в сначала в Ленинграде, а потом в Москве в выставке «Художники РСФСР за 15 лет». Участвовала, а потом вдруг уничтожила многие свои примитивы и вообще больше живописью не занималась. Как хорошо, что сохранившиеся работы попали в Нукус и потому сохранились.
И еще одна группа появилась в 1920-х – группа «13», члены которой рисовали с натуры набросками все, что видели. Их было всего тринадцать художников, бывшие вхутемасовцы, а также просто дилетанты. Основал группу писатель Владимир Милашевский. К своей третьей выставке в группу «13» вошли ни много ни мало Антонина Софронова, Борис Рыбченков, Татьяна Маврина и Надежда Кашина. И, конечно, эту «великолепную четверку» мы все знаем.
В 1930-м Антонина Софронова сделала очень тонкую графическую серию в стиле французского постимпрессионизма «Музыканты», наполненную нежными звуками струнных инструментов. Ее даже называли «русский Марке». К 1935 году Антонина Софронова закончила серию «Прохожие». Впрочем, ее графика никак не соответствовала насаждавшемуся с 1932 года соцреализму. В 1930-х некоторых из группы «13» вообще репрессировали, но Софронова, к счастью, уцелела. Первая персональная выставка Софроновой прошла уже после ее смерти в Третьяковской галерее в 1966 году.
Иное впечатление производит городской пейзаж Бориса Рыбченкова, тоже члена группы «13». Считается, что картина «За Бутырской заставой» очень тревожная. Вполне возможно. Неблагополучная Бутырка в 1931-м была глубоким загородом, а между тем все члены группы «13» обязаны были найти свой неповторимый ракурс. Вот Рыбченков и нашел его за Савеловским вокзалом.
Из грустной Бутырки – на Восток, на Аму-Дарью. Надежда Кашина родилась в семье иконописца, а училась во Вхутемасе у Куприна и Фалька. В Узбекистан она впервые попала в 1928 году. Вот что она сама писала: «Первая поездка в Узбекистан в 1928 году не разочаровала. Я нашла то, что искала, что мне маячило в каких-то сновидениях. Богатство цвета, пластика линий, типаж, сверкающее небо, бирюза куполов, смуглая кожа под синей чалмой, в руках сноп изумрудного клевера на фоне красного халата».
А чей же стиль напоминает картина Кашиной «Переправа через Сырдарью», написанная в 1930-м?
#искусство#изобразительное искусство#музей Новый Иерусалим#Государственный музей искусств Республики Каракалпакстан имени И.В.Савицкого#выставки#выставка Свет между мирами. Через встречу двух музейных коллекций Узбекистана и России