Образ Антона Павловича, навязанный нам с детства – старый человек в пенсне, рассуждающий, что в человеке всё должно быть прекрасно.
Но чтобы понять любимого писателя, надо представить его живым. Он не выдумывал жизнь, сидя за письменным столом, а сам жил живой активной жизнью, изучая её во всех проявлениях. Чтобы стать знатоком жизни, надо её подарки и удары изучить на себе.
И он изучал. А в «Дяде Ване» написал: «Когда нет настоящей жизни, то живут миражами».
Представьте высокого и стройного, красивого мужчину без пенсне: рост 186 см, карие глаза, высокий лоб, прямой нос, волнистые каштановые волосы, изящные длинные пальцы...
Добавьте к образу шляпу, костюмчик с иголочки, галстук-бабочка... благородная осанка, обаяние, неиссякаемый юмор. Ах, Антон Павлович!..
Тайны греховной любви он узнал в 13 лет (навещал дом терпимости , когда родители уезжали из города).
Он и в дальнейшем в каждом новом городе прежде всего посещал два заведения – кладбище и публичный дом.
Бунин восхищался, завидуя ему: «Удивительно знал он женское сердце, много было любивших его».
Влюбленные в Антона женщины приезжали в Ялту и ходили за ним толпами, висели на ограде его Белой дачи – их называли«антоновками».
Из своего путешествия на Сахалин (оно продолжалось 81 день) Чехов возвращался морским путем на пароходе «Петербург» через Владивосток, Гонконг, Сингапур, Коломбо, Порт-Саид и Одессу. Об этом путешествии сохранилась переписка с Сувориным.
«Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на карточке с какой-то японской ... Комнатка у японки чистенькая, азиатски-сентиментальная, уставленная мелкими вещичками: ни тазов, ни каучуков, ни генеральских портретов. На подушку ложитесь вы, а японка, чтобы не испортить себе прическу, кладет под голову деревянную подставку.
Затылок ложится на вогнутую часть. Стыдливость японка понимает по-своему: огня она не тушит и на вопрос, как по-японски называется то или другое, она отвечает прямо и при этом, плохо понимая русский язык, указывает пальцами и даже берет в руки, и при этом не ломается и не жеманится, как русские.
И все время смеется и сыплет звуком «тц». В деле выказывает мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы. Кончая, японка тащит из рукава зубками листок хлопчатой бумаги, ловит вас за «мальчика» (помните Марию Крестовскую?) и неожиданно для вас производит обтирание, при этом бумага щекочет живот. И все это кокетливо, смеясь и с «тц» – из письма Алексею Суворину.
«Короче говоря, если б не поездка на Сахалин, то я летом пожил бы так отчетливо, что чертям тошно было бы. А тут, как нарочно, каждый день все новые и новые знакомства, все больше девицы, да такие, что если б согнать их к себе на дачу, то получился бы превеселый и чреватый последствиями кавардак» – из письма другу Михаилу Дюковскому.
«Роман с дамой из порядочного круга – процедура длинная. Во-первых, нужна ночь, во-вторых, вы едете в Эрмитаж, в-третьих, в Эрмитаже вам говорят, что свободных номеров нет, и вы едете искать другое пристанище, в-четвертых, в номере ваша дама падает духом..., дрожит и восклицает: «Ах, боже мой, что я делаю?! Нет! Нет!».
Добрый час идет на раздевание, на слова, в-пятых, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: «Нет, никогда себе этого не прощу!» Все это не похоже на «хлоп – и готово!» – из письма А.Суворину.
«Я не видел ни одной такой квартиры (порядочной, конечно), где бы позволяли обстоятельства повалить одетую в корсет, юбки и в турнюр женщину на сундук, или на диван, или на пол и употребить ее так, чтобы не заметили домашние...
Диван очень неудобная мебель. Его обвиняют в блуде чаще, чем он того заслуживает. Я раз в жизни только пользовался диваном и проклял его. Распутных женщин я видывал и сам грешил многократно…» – из письма Алексею Суворину.
При этом Антон Павлович не жаловал девственниц, а предпочитал как раз дам замужних.
Из письма издателю Алексею Суворину: «Жениться я не хочу, да и не на ком. Да и шут с ним. Мне было бы скучно возиться с женой. А влюбиться весьма не мешало бы. Скучно без сильной любви».
«Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «... дети, я на своем веку имел *отношение с черноглазой индуской… и где же? В кокосовом лесу, в лунную ночь» – из письма Алексею Суворину.
В жизни великого писателя было и великое, и ничтожное. Много от чего его сдерживала осторожность.
Испытывая постоянную потребность в любви, он до последних лет не решался жениться, боясь, что это отнимет у него слишком много внимания и сил, необходимых для творчества.
О серьёзных отношениях Чехова с женщинами, благодаря которым рождались его лучшие произведения, расскажу в других публикациях.