«Навороти столько несуразиц, сколько уместится на листе бумаги шириной в уэрскую кровать в Англии. Берись за дело, валяй», — говорит сэр Тоби Бел в пьесе «Двенадцатая ночь» Шекспира. О чем речь? А вот о ней — Большой кровати из Уэра, фактически, национальной гордости Великобритании.
Некоторые даже переводят Great bed (официальное название экспоната) как «Великая кровать». Так это и звучит в рассказе «Остролист» Чарльза Диккенса: «...мистер Гарри сидит на громаднейшем диване (а диван... казался Великой уэрской кроватью)». В России есть вошедшие в поговорки Царь-колокол и Царь-пушка. А вот в Англии, получается — Царь-кровать. Ну и ну.
Великое ложе изготовили в 1590 году для гостиницы White Hart Inn («Белый олень») в городке Уэр (графство Хартфордшир). Уэр расположен в 50 км на север от Лондона, в 16 веке — это один день пути. Владелец отеля хотел привлечь просвещенных путников, следующих в Кембриджский университет и далее по острову, возможностью переночевать с неслыханным ранее комфортом.
Размеры кровати действительно впечатляют: длина 338 см, ширина 326 см, высота — 267 см. Спальный аттракцион изготовлен из дуба, полог с трех сторон обеспечивал постояльцу тепло и приватность. Каркас кровати украшен фигурами львов (символ храбрости) и сатиров (символ мужской постельной удали). Резные корзины с фруктами изо всех сил намекают на плодовитость и жизненную силу.
Это еще не викторианская Англия, это елизаветинские времена — чопорностью в той Англии и не пахло.
Немецкий князь Людвиг I Ангальт-Кётенский, который в 1596 году провел ночь в Уэре, отмечал в своих мемуарах: «Кровать была так просторна, что четыре пары могли лежать на ней комфортно, не касаясь друг друга». Зачем бы восемь человек полезли в одну кровать? Впрочем, мы мало знаем о нравах студентов Кембриджа той эпохи.
Ставка отельера сработала: кровать из Уэра прославилась на всю страну. Ее упоминали в газетных публикациях, комедиях и анекдотах. Может, и сам Шекспир гостил на ее пуховых просторах (но это не доказано). Гости White Hart Inn, следуя неистребимой привычке каждого туриста, вырезали на Великой свои инициалы: «Киса и Ося здесь были» по-староанглийски.
Некоторые даже ставили на Великой свои личные восковые печати, чему владелец не препятствовал.
Кровать обеспечивала доход отелю на протяжении трех с лишним веков, а потом стала музейным экспонатом — то есть, она все еще крутится в туристическом бизнесе.
Многие удивляются, что в своем завещании в 1616 году Уильям Шекспир отписал дом и большую часть имущества дочери Сюзанне, а жене Энн оставил только «вторую лучшую кровать».
Что ж, если та кровать была хотя бы вполовину столь же роскошна, как The Great Bed of Ware — это было неплохое наследство.