Когда в 1885 году Илья Репин представил публике картину «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года», реакция была подобна разорвавшейся бомбе. Репина обвиняли в очернении национальной истории, в тенденциозности и отсутствии патриотизма. Вершиной скандала стало решение императора Александра III запретить публичный показ картины. Впрочем, через несколько месяцев он был снят благодаря ходатайству художника Алексея Боголюбова. В то же время она получила восторженные отзывы от Льва Толстова и художника Ивана Крамского. А Павел Третьяков купил её для своей коллекции.
Картина изображает момент, когда царь Иван IV Грозный в приступе ярости ударил своего наследника по голове посохом. Он красочно описан в «Истории государства Российского» Николая Карамзина, однако достоверных свидетельств о том, что царь убил своего сына именно таким способом, нет. Существуют версии, что царевич умер от болезни или был отравлен, а Иван Грозный долго горевал о его смерти и о судьбе династии. Однако художник выбрал самый драматичный, мифологизированный вариант истории.
Для Репина эта картина стала пронзительным размышлением о природе насилия, ведь замысел картины возник у него после кровавых событий 1881 года (дата, которая рифмуется с датой убийства царевича Иоанна в названии картины): убийства императора Александра II и последующих за этим казней. Ещё он связывал рождение замысла с впечатлениями, вызванными симфонической сюитой «Антар» Римского-Корсакова.
Репин был не единственным из своих современников, кто изображал этот сюжет. Многие художники и скульпторы его поколения тоже обращались к трактовке Карамзина:
Во время переговоров о мире, страдая за Россию, читая горесть и на лицах Бояр — слыша, может быть, и всеобщий ропот — Царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: «Мятежник! ты вместе с Боярами хочешь свергнуть меня с престола!» и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им Царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: «Я убил сына!» и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении.
Каждая деталь в комнате свидетельствует о случившейся трагедии: опрокинутая мебель, ковер, впитавший кровь, и злосчастный жезл, который будто катится на зрителя. Красный фон ковров и стен создает ощущение, что вся комната залита кровью.
Позы героев отсылают к произведениям, изображающим оплакивание Иисуса Христа.
Репин писал картину в состоянии невероятного нервного возбуждения. Он сам разрабатывал костюмы: чёрный подрясник для Ивана Грозного и розовый кафтан для царевича, чьи бархатные сапожки он лично расписывал узорами. Для достоверности он изучал артефакты в Оружейной палате и Царском Селе, где неожиданно для себя нашёл подлинный посох царя.
Для фигуры Ивана Грозного сначала позировал композитор Павел Бларамберг, но позже Репин решил, что лучше на эту роль подойдёт художник Григорий Мясоедов, которого пришлось долго уговаривать. Мясоедов потом признавался, что Репин его измучал, заставляя часами сидеть в неудобных позах и корчить страшные рожи. А ещё измазывал ему лицо киноварью, которая должна была имитировать пятна крови.
Для фигуры царевича позировали художник Владимир Менк и писатель Всеволод Гаршин (он же позировал для картины «Не ждали» для фигуры ссыльного), который страдал от душевной болезни и буквально через несколько лет покончил жизнь самоубийством.
Репин позже вспоминал:
«В лице Гаршина меня поразила обречённость: у него было лицо человека, обречённого погибнуть. Это было то, что мне нужно для моего царевича».
Картина дважды подвергалась актам вандализма: в первый раз в 1913 году, когда душевно большой иконописец изрезал полотно ножом; а второй раз в 2018 году, когда её сильно повредили железным ограждением. Впрочем, оба этих случая только подстёгивали интерес публики к картине. Сегодня она вернулась в экспозицию Третьяковской галереи.
Картина и сегодня остаётся пронзительным размышлением о власти, жестокости и сожалении о необратимом.