Сентябрь 2000-го, Москва. Мужчина 29 лет умирает от тромбоэмболии. Газеты молчат. Телевидение тоже. Странно — ведь в начале восьмидесятых его имя гремело по всему Союзу.
Восьмилетний Паша Коноплев обрабатывал данные в Астрономическом институте. В десять стал автором научной публикации. В четырнадцать программировал игры на БК-0010, когда большинство советских людей компьютер видели только в кино.
Куда исчезают вундеркинды, когда перестают быть сенсацией? И почему государство, которое так любило хвастаться юными талантами, бросило их один на один с реальностью?
Фабрика талантов: как СССР создавал вундеркиндов
Восьмидесятые годы в Советском Союзе — время культа одаренности. После запуска Спутника и успехов советской науки страна искала новых Королевых и Ландау. Открывались специализированные школы при университетах, создавались олимпиады, газеты охотились за историями о детях-гениях.
Система работала четко: выявить талант, ускорить обучение, перепрыгнуть через классы. Главное — быстрее, выше, умнее. О последствиях никто не думал.
1963 год — Андрей Колмогоров открывает физико-математическую школу-интернат при МГУ. Туда брали лучших из лучших со всего Союза. Колмогоров понимал риски — он лично следил, чтобы дети занимались спортом, ходили в походы, общались. Но таких, как он, было мало.
Чаще получалось иначе. Ребенка изымали из естественной среды, помещали среди детей намного старше, нагружали по максимуму. А когда он ломался психологически — разводили руками. Мол, не выдержал.
История Павла: хроника предсказуемой катастрофы
Весна 1971-го, Москва. Наталья и Владимир Коноплевы, оба инженеры, родили сына. Врачи предупреждали: мальчик слабенький, переболел в роддоме, будут проблемы с развитием.
Вышло наоборот.
В три года Паша считал в уме. В четыре щелкал задачи, для которых нужны интегралы. Родителям повезло — они не стали из сына делать цирковое животное. Отец-физик просто отвечал на вопросы, мать приносила из института логарифмические линейки и книги. Никакого давления.
Но школа все сломала.
Первый класс превратился в кошмар. Учительница месяц объясняет сложение двузначных чисел, а Паша в это время вычисляет в уме траектории облаков за окном. Результат — двойки за невнимательность.
Детский психолог Виктория Юркевич протестировала ребенка. IQ — 142 балла в шесть лет. Позже показатель вырастет до 169. Это уровень, который встречается раз на пять миллионов человек. Для сравнения: у президента США Рональда Рейгана было 105.
Решение нашлось быстро: перевести из первого класса сразу в четвертый. Проблема номер один исчезла. Появилась проблема номер два.
Семилетний мальчик среди десяти-одиннадцатилетних подростков. Они обсуждают девочек, музыку, первые сигареты за углом школы. А он еще в игрушки играет. Пропасть.
Академик Колмогоров был наслышан о таланте. Но в свою школу взять не смог — слишком мал. Дал совет: больше спорта. Никто не послушал.
Когда компьютеры были роскошью
1985 год. Родители подарили Паше БК-0010 — советский домашний компьютер. По современным меркам — калькулятор с клавиатурой. Без программ, без игр, даже инструкции толковой не было.
Четырнадцатилетний подросток сел писать код. Создавал игры — одни из первых в СССР. Новость разлетелась. Телефон разрывался. Звонили со всех концов СССР — Петропавловск-Камчатский, Владивосток, Новосибирск. Люди спрашивали: как эту игру запустить? Почему программа выдает ошибку? Паша терпеливо всем объяснял.
"Студенческий меридиан" написал материал — "Укротитель бэкашек". Паша стал знаменитым.
Параллельно писал стихи. Сочинял музыку. За две недели выучил английский настолько, что свободно говорил. Казалось — все получается.
МГУ: младший на курсе
Пятнадцать лет. Аттестат зрелости. Поступление на ВМК — факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. Младше всех на курсе на четыре года.
С учебой проблем не было. Экзамены сдавал легко, задачи щелкал быстрее преподавателей.
Мать вспоминала эпизод. Пришел домой, плакал в подушку. Оказалось, в парке к нему подошла маленькая девочка и сказала: "Дяденька, подскажите, как пройти..." Дяденька. В пятнадцать лет.
Восемнадцать лет — депутат районного совета Москвы. Предвыборная кампания, лозунги ("Хочешь жить легко и клево, голосуй за Коноплева"), встречи с избирателями. Дал обет не бриться до победы. Победил.
Девятнадцать лет — работа с профессором Юрием Павловским над математическими моделями прогнозирования будущего. Карьера ученого, политика, программиста — любой путь открыт.
Но что-то сломалось внутри.
Девятнадцать лет: точка невозврата
Безответная любовь. Девушка, которая не замечает. Однажды Павел порезал себе руки — пытался привлечь внимание. Родители ужаснулись. Отвезли в Центр психического здоровья РАМН.
После обследования в карточке появилась запись: "Гений".
Следующие десять лет — белое пятно. По одним данным, лежал в эндокринологии с диабетом и лишним весом. По другим — в психиатрии. Точных сведений нет.
17 сентября 2000 года Павел Коноплев умер. Ему было 29 лет.
Статистика, которую не хотят видеть
Возьмите пять российских вундеркиндов наугад. Через двадцать лет картина будет такая:
Первый окажется в психиатрической клинике с тяжелым диагнозом. Шизофрения, биполярное расстройство, тяжелая депрессия — что-то из этого списка.
Второй попытается покончить с собой. Возможно, не один раз.
Третий потеряет свои способности. Родители давили, учителя выжимали, в итоге к двадцати годам человек ненавидит все, что связано с его талантом.
Четвертый уедет за границу. Там его примут, оценят, дадут возможность работать. Россия потеряет талант.
Пятый — единственный из пяти — найдет применение способностям на родине. Один. Из. Пяти.
Это не предположения. Это исследования психологов, которые наблюдают судьбы одаренных детей десятилетиями.
Ника Турбина: когда поэзия убивает
Четыре года. Девочка начинает сочинять стихи. Темные, взрослые строки приходят во время приступов астмы. Она их не пишет — диктует, потому что не умеет писать.
В девять лет выходит сборник "Черновик". Переводы на двенадцать языков. Евтушенко сравнивает ее с Ахматовой и Цветаевой. В двенадцать получает венецианскую премию "Золотой лев" — ту самую, что когда-то дали Ахматовой.
Родители разводятся. Мать начинает пить. Нику таскают по выступлениям — Москва, Ленинград, Киев, США, Европа. Американские врачи предупреждают: ребенку нужен психолог, срочно. Родные машут рукой: справится.
В шестнадцать — нервный срыв. Врачом становится 76-летний итальянский профессор. Потом они поженятся. Брак продлится недолго.
Алкоголь. Психические расстройства. В 27 лет Ника падает с балкона после выпивки. Следствие не смогло установить — несчастный случай это или самоубийство.
Надежда Рушева: художница без права на ошибку
1952 год. Москва. Семья художника и балерины. Дочь начинает рисовать в пять лет — сразу кистью, минуя карандаш.
В семь лет создает 36 иллюстраций к "Сказке о царе Салтане", пока отец читает ее вслух. Работает удивительно: видит готовый рисунок на белой бумаге, как водяной знак. Обводит линии. Ластиком никогда не пользуется — каждая линия ложится сразу правильно.
Двенадцать лет — пять тысяч рисунков. Выставки в Польше, Чехословакии, Румынии, Индии. Около трехсот рисунков к Пушкину. Четыреста пятьдесят работ к "Войне и миру" Толстого. Иллюстрации к Булгакову.
Японцы называют ее "Моцартом изобразительного искусства". Удивляются, почему в России нет музея Рушевой.
6 марта 1969 года. Надя идет в школу. Чувствует себя плохо, возвращается. Отец бежит в аптеку. Возвращается — дочь без сознания.
Больница. Диагноз: разрыв врожденной аневризмы сосуда головного мозга. Смерть.
Семнадцать лет. Двенадцать тысяч рисунков.
Те, кто выжил: цена выживания
Не все истории заканчиваются трагедией. Есть те, кто смог адаптироваться, найти себя, построить жизнь. Но какой ценой?
Савелий Косенко: гений, который ненавидит свое детство
Одиннадцать лет — поступление в университет. Написал учебник по физике, попал в Книгу рекордов Гиннесса. "Бауманку" окончил в шестнадцать.
Сейчас успешный бизнесмен. О детстве вспоминать не любит. В интервью говорит жестко: ускоренное обучение — глупость. Травля со стороны сверстников была такой жестокой, что до сих пор снятся кошмары.
"Я не рекомендую родителям повторять мой путь", — его слова.
Гата Камский: побег от чужих амбиций
Двенадцать лет — чемпион СССР по шахматам среди юношей. Шестнадцать — самый молодой гроссмейстер. Читать научился в два года, играть на фортепиано — в четыре.
1989 год — родители увозят его в США. Карьера идет вверх. 1996 год — обидное поражение Карпову в финале. Камский бросает шахматы на десять лет.
За это время получает диплом юриста. Открывает собственную фирму. Возвращается к игре, но на своих условиях.
Что пошло не так: системные ошибки
Ошибка первая: скорость важнее психики
Советская система одаренности работала по принципу конвейера. Выявили талант — ускорили обучение. Перепрыгнули через три класса? Отлично. Поступили в университет в двенадцать? Прекрасно.
Никто не спрашивал: а готов ли ребенок эмоционально? Интеллект развивается быстро. Эмоциональная зрелость — нет. Можно за год выучить математику трех классов. Нельзя за год повзрослеть на три года.
Результат: дети с умом взрослого и психикой ребенка. Они решают интегралы, но не умеют заводить друзей. Пишут научные статьи, но не понимают, как попросить о помощи.
Ошибка вторая: талант не требует заботы
Распространенное заблуждение: если ребенок гений, он со всем справится сам. Умный же.
На самом деле все наоборот. Одаренные дети требуют больше внимания, а не меньше. Им нужны психологи, которые помогут адаптироваться. Педагоги, понимающие их особенности.
В СССР этого практически не было. Специальных программ поддержки — минимум. Психологическая помощь — на уровне "сам справишься, ты же умный".
Ошибка третья: ярлык "гений" как проклятие
Когда ребенка с пяти лет называют гением, он начинает в это верить. Его самооценка строится на одном: я самый умный. Я должен быть лучше всех. Всегда.
Потом приходит первая неудача. Обычный ребенок расстроится и пойдет дальше. Вундеркинд воспринимает это как катастрофу. Ведь гении не ошибаются. Значит, я не гений. Значит, я никто.
Любовь не получилась? Крах. Экзамен сдал не на высший балл? Провал. Коллега оказался умнее? Конец света.
Жить с таким ярлыком невыносимо. Это постоянное давление, ожидания, необходимость соответствовать. Без права на ошибку, без права быть просто человеком.
Наталья Коноплева: память и миссия
После смерти сына Наталья написала книгу "Вселенная Паши Коноплева". В 2007 году завела блог. Каждый год в день рождения Паши публикует воспоминания.
Ей за семьдесят. Других детей у супругов не было. Она могла замкнуться в горе. Вместо этого помогает другим родителям одаренных детей: консультирует, отвечает на письма, делится опытом.
Что мы можем сделать сейчас
История Павла Коноплева — это не просто грустная история. Это предупреждение.
Высокий IQ не гарантирует счастья. Талант — не билет в успешную жизнь. Это инструмент, которым нужно уметь пользоваться.
Если вы родитель одаренного ребенка:
- Не торопитесь перепрыгивать через классы
- Найдите психолога, специализирующегося на одаренных детях
- Дайте возможность общаться с ровесниками
- Не делайте из таланта единственную опору самооценки
- Помните: перед вами прежде всего ребенок
Если вы учитель:
- Одаренный ребенок требует больше внимания, а не меньше
- Сложность задач важнее скорости обучения
- Следите за социальной адаптацией
- При первых признаках проблем обращайтесь к специалистам
Павел прожил 29 лет. Он мог прожить 80. Мог сделать открытия, изменить мир. Не успел.
Сколько еще таких историй должно случиться, прежде чем мы научимся беречь тех, кого называем гениями?