Когда человек растёт в тревоге, унижении или постоянной непредсказуемости, его мозг учится выживать, а не жить.
Мозг ребёнка буквально перенастраивается: гиппокамп (память) сжимается, миндалина (страх) гиперреактивна, а префронтальная кора (самоконтроль) тормозит.
Взрослый с таким детством часто не может «просто расслабиться» — у него всё время внутри ощущение опасности.
Он может тянуться к зависимостям — алкоголю, еде, отношениям, работе — просто чтобы хоть на время выключить эту тревогу.
Хочу привести случаи из практики, имена вымышлены, все совпадения случайны.
Андрей. 32 года.
У него отличная работа, ипотека, привычка держать всех и все под контролем вырабатывалась годами, а еще постоянный спутник -тревога, которую он называет «просто усталостью».
Он каждый день решает разные задачи, и хочет быть успешным в глазах других, но внутри ощущение тишины, которая больше похожа на пугающую пустоту.
А еще, он не умеет отдыхать.
В отпуске ему становится невыносимо: скучно и тревожно. Выход один – надо срочно что-то делать, чем-то заняться.
В отношениях тоже все не просто. Он старается быть идеальным — не потому, что любит, а потому что боится, что «меня не выберут».
Любая холодность партнёра вызывает те же чувства, что и в детстве — «меня опять оставят».
Когда мы начали разбирать его детство, всё стало на свои места.
Маленький мальчик, который сидел у няни, пока родители «добывали и давали ему лучшее», так и не получил самого важного — эмоциональной связи, любви, близости и заботы, никто так и не наполнил его эмоциональный контейнер.
Нейробиология это объясняет довольно просто: в таких условиях мозг ребёнка развивается в режиме «тревожной готовности».
Он учится не чувствовать, а предугадывать: где сейчас будет опасность, когда мама уйдёт, когда папа замолчит.
С годами это становится неотъемлемой частью личности, застывшими и вечно готовыми защитами.
Тот самый мальчик 4 лет, (которого постоянно оставляли у няни), внутри Андрея всё ещё ищет взрослого, который рядом и не уйдёт.
И когда мы в терапии начали выстраивать эту опору — снаружи, через отношения, и внутри — через контакт с собой, тревога впервые отступила.
Он вдруг сказал:
«Теперь я могу просто сидеть на диване. И мне спокойно».
Иногда именно это и есть цель терапии — научиться быть, а не выживать.
А как у Вас?
Вы умеете просто быть — без дела, без нужды что-то доказывать? Или вы боитесь остаться в тишине с самим собой?! Или внутри все время звучит детское: «Посмотрите на меня, я хороший, не уходите»?
⠀💬 Случай показателен тем, как мозг защищался, как мог. Но теперь он продолжает защищаться от того, чего уже нет.
Человек может родиться с определённой предрасположенностью — но это не значит, что он обречён впадать в зависимость.
Гены — это не судьба, а материал, с которым могут работают психотерапевты.
Когда на ребёнка давят, обесценивают, бьют или просто не замечают — у него включаются гены стресса, изменяется работа ДНК.
Это и есть эпигенетика: ваш опыт может «переключить» биологию.
Как вам такая новость? Но, всё это обратимо.
Психотерапия, осознанность, поддерживающие отношения могут запустить и обратный процесс, но со специалистом.
🧠 Даже если ваше детство написало сценарий страдания — вы можете его отредактировать.
Когда человек «уходит» в алкоголь, сериалы, спорт или контроль — это не всегда про удовольствие.
Иногда это способ отключить боль, когда другие механизмы не работают.
Созависимый спасает, чтобы не чувствовать собственную пустоту.
Зависимый пьёт, чтобы заглушить вину.
Их объединяет одно — детская невозможность справиться с болью.
⠀⚡️ Любая зависимость — это не про порок, а про невыносимость внутреннего хаоса, про способ справиться с ним.
⠀Когда психотерапевт видит в этом не слабость, а попытку выжить — начинается настоящая терапия.