Когда Вероника согласилась на последнюю, «прощальную» рыбалку с Андреем, она ещё не знала, что именно там встретит женщину, которая перевернёт её представление и о нём, и о себе самой — тихо, без давления, просто присутствием.
***
Андрей и Вероника встречались всего пару недель, но этого времени хватило, чтобы оба почувствовали: что-то между ними есть. Не вспышка, не страсть, а тихий интерес, осторожный, как шаг по весеннему льду. Они сидели в кафе, бродили по вечерним улицам, ходили в кино, но всё это было будто на расстоянии вытянутой руки – словно каждый ждал от другого неверного движения.
Веронику смущало одно: Андрей слишком часто упоминал маму. Не как человека, который иногда помогает или советует, а как фигуру почти священную.
«Мама так сказала.»
«Мама любит это место.»
«Мама считает, что…»
Она слушала – и внутренне сжималась. Опыт подсказывал: мужчины, чрезмерно завязанные на мать, редко бывают свободны. И контроль может скрываться в самых мягких интонациях.
Андрей тоже чувствовал тревогу. Вероника рядом с ним будто слегка напрягалась. Он видел в ней силу, глубину, умение держать планку – но не понимал, почему она не подпускает его ближе. Он боялся спугнуть её лишними словами и так осторожничал, будто боялся вдохнуть слишком громко.
И когда Вероника наконец решила расстаться – честно, без мучений, – вспомнилась одна деталь: давно запланированная рыбалка.
Рыбалку она любила почти до фанатизма: ранний туман, тёплый ил, первый заброс – всё это отзывалось в ней почти детским восторгом. Отказываться от удовольствия не хотелось.
«Ну и съезжу в последний раз… что мне, сложно?» – сказала она себе.
***
В субботу Андрей подъехал к её дому на минивэне. Мотор урчал ровно, дверца раскрылась – и Вероника почувствовала запах термосного чая, влажной ткани, чего-то немного приключенческого. Она подошла ближе – и на секунду застыла.
На переднем сиденье сидела женщина лет пятидесяти, с мягким лицом и аккуратно уложенным шарфом. Спокойная, уверенная, но не жёсткая – тот тип людей, что умеют держать центр тяжести группы, не взяв в руки ни одной нити. В салоне сидели два друга Андрея, и уже с порога перебрасывались шуточками.
– Вероника! – Андрей высунулся из машины, улыбаясь чуть смущённо. – Познакомься, это моя мама, Нина Сергеевна.
– Здравствуйте, – сказала женщина удивительно мягким голосом. – Я очень рада, что вы с нами.
– Зд… здравствуйте, – ответила Вероника, даже не успев спрятать удивление.
«Ага. Мама. С друзьями. На рыбалке. Это что у них – семейная секта?» – пронеслось в голове.
Андрей сделал вид, что не заметил её паузы.
– Поехали?
***
По пути оказалось неожиданно весело. Кирилл и Женька – друзья Андрея – то спорили из-за наживки, то обсуждали, чьё ведро в прошлый раз утонуло, а чья леска выдала предательский хлопок на забросе. Мама слушала их с лёгкой улыбкой, иногда вставляя короткую реплику – но не командуя, не поправляя, не раздавая указаний. Она словно просто присутствовала в центре этой маленькой вселенной, и от этого присутствия всем становилось спокойнее.
– А вы давно рыбачите? – спросила Нина Сергеевна, когда машина выехала за город.
– С детства, – ответила Вероника. – Папа приучил.
– Это видно. У вас руки – уверенные, – сказала женщина. – Андрей тоже таким был: маленький, а всё сам старался.
Андрей смутился, но не стал перебивать взглядом маму. И Вероника отметила: он не ищет её одобрения, ему скорее неловко от её похвалы.
И друзья тоже легко подшучивали над «королевой» – так они называли маму полушутя – а она принимала это с иронией.
Когда минивэн свернул к реке, прежняя тревога Вероники растворилась: мама Андрея не оказалась ни властной, ни навязчивой. Скорее – тихой осью, на которой держалась эта дружеская компания.
***
Поляна встретила прохладой, запахом влажной травы и тягучим утренним дымком от мангала, который Женька соорудил сразу по приезде. Друзья занялись палатками, Андрей копался с котелком, а Нина Сергеевна с Вероникой устроились на складных стульчиках у воды.
– Красиво, правда? – спросила мама, глядя, как туман укутывает камыши.
– Очень, – ответила Вероника. – Я такие места люблю.
– А Андрей любит, когда вы рядом, – сказала мама негромко.
Вероника напряглась.
– Мы… не очень долго знакомы.
– Иногда люди за год меньше понимают друг друга, чем вы за две недели, – заметила Нина Сергеевна без тени назидания.
Мимо проходил Андрей, подмигнул Веронике, проверил, удобно ли ей сидеть, и ушёл к друзьям. Он не нависал. Не торопил. И это было удивительно приятно.
– Он хороший, – сказала мама тихо, когда сын отошёл. – Просто боится, что вам с ним может быть тяжело. Вы его чуть-чуть пугаете.
– Я? Чем? – искренне удивилась Вероника.
– Силой, – мягко ответила женщина. – Вы не из тех, кто цепляется. Вы уйдёте спокойно, если что-то станет не по вам. А он… он пока учится жить так же. Не держась за людей руками.
Эти слова не давили. Они были честными, сухими, тёплыми – и попадали в цель.
День тек спокойно: поплавки едва покачивались, кто-то смеялся у костра, Андрей приносил Веронике чай, а она постепенно понимала: он не зависим от мамы. Он просто любит её.
И мама – не соперница, не контролёр.
А человек с удивительной, тихой мудростью.
К вечеру солнце опустилось, воздух наполнился запахом углей и рыбы, а Вероника сидела на бревне с кружкой чая и вдруг ясно почувствовала: всё, что её пугало, было обманом собственных страхов.
***
Когда начали собираться, Андрей подошёл к ней, нервно теребя манжет.
– Тебе… правда понравилось? – спросил он, будто от одного её слова зависел весь мир. Вероника впервые за всё время улыбнулась спокойно, без защиты:
– Понравилось. Очень.
Он облегчённо выдохнул, и в этот момент мимо прошла Нина Сергеевна.
– Ну вот и прекрасно, – сказала она. – Дальше вы уж сами разберётесь.
И отошла, оставив им чуть больше пространства, чем секундой ранее.
***
Поздно вечером, уже дома, Вероника сидела на кровати, перебирая в памяти каждую сцену дня – светлую, честную, удивительно тёплую. И вдруг телефон вспыхнул.
«Спасибо за рыбалку.
С вами Андрею спокойнее.
Берегите себя.»
Номер был незнаком, но она сразу поняла, кто это.
Вероника долго смотрела на сообщение, потом ответила:
«И вам спасибо.
Мне с ним тоже хорошо.»
Через секунду пришёл короткий смайлик – настолько простой, что от него стало теплее, чем от целых абзацев.
Вероника легла и впервые за долгое время почувствовала:
Бежать не хочется.
Защищаться не нужно.
Стены можно не строить.
Андрей – не мамсик.
Мама – не угроза.
А она сама… может быть, наконец готова попробовать по-настоящему.
Она улыбнулась в темноте – тихо, уверенно, как человек, который вдруг увидел правильное направление.
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев