Марина стояла у плиты и помешивала суп. За окном июльское солнце жарило нещадно — термометр на балконе показывал тридцать два градуса. Хотелось открыть окно пошире, но тогда в квартиру полезут мухи и запахи с помойки, которую вот уже третий день не вывозят.
Телефон мужа звонил в прихожей. Опять. Пятый раз за утро. Марина знала, кто это. Свекровь. Раиса Петровна не успокоится, пока не дозвонится до сына.
— Игорь, у тебя телефон! — крикнула она в комнату.
Муж вышел из спальни, взлохмаченный, в одних шортах. Взял трубку, глянул на экран, вздохнул.
— Алло, мам.
Марина слышала только его часть разговора, но и этого хватало. Игорь молчал больше, чем говорил. Кивал, хотя его по телефону не видно. Потом сказал:
— Мам, ну давай потом обсудим. Я ещё не решил... Да понимаю я... Мам, ну при чём тут... Ладно, хорошо, позвоню.
Положил трубку. Прошёл на кухню, сел за стол. Лицо напряжённое.
— Что она хотела? — спросила Марина, хотя прекрасно знала ответ.
— Да так... По пустякам.
— Игорь, не ври. О квартире опять?
Он посмотрел на неё виноватым взглядом.
— Ну... да.
Марина выключила плиту. Села напротив. Руки сами собой сжались в кулаки.
— И что она сказала?
— Мариш, ну зачем тебе это слушать?
— Хочу знать.
Игорь потёр лицо ладонями.
— Говорит, что квартира должна остаться в семье. Что если мы разведёмся, ты...
Он запнулся. Марина кивнула:
— Продолжай.
— Что ты можешь претендовать на половину. А квартира куплена на её деньги. Вернее, на деньги бабушки. Мне в наследство.
— Мы в браке покупали, — тихо сказала Марина. — Пять лет назад. Твоя бабушка дала задаток, а остальное мы с тобой платили. Я работала, помнишь? Вкалывала на двух работах.
— Я помню.
— И теперь я чужая? Так твоя мать сказала?
Игорь молчал. Этого было достаточно.
Марина встала, налила себе воды. Руки дрожали. За окном визжали дети во дворе — радовались лету, каникулам. А у неё на душе было темно и холодно.
— Знаешь, — сказала она, — я думала, мы семья. Думала, твои родители приняли меня. Пять лет прожили — вроде всё нормально было. А оказывается, я для них так и осталась чужой.
— Мариш, не надо...
— Надо. Потому что мне тошно от этого всего. От твоей матери, от её звонков, от того, что ты боишься ей возразить.
— Я не боюсь!
— Боишься. Иначе бы сказал ей, чтобы не лезла в нашу жизнь.
Игорь встал. Прошёлся по кухне. Остановился у окна.
— Она волнуется. Просто боится, что я останусь ни с чем.
— Ни с чем? — Марина рассмеялась. — Игорь, мы ведь не разводимся. Пока. Или я что-то пропустила?
Он обернулся. Лицо растерянное.
— Нет, конечно. Просто мама... Ну, она такая. Всегда на всякий случай подстраховывается.
— На всякий случай, — повторила Марина. — Понятно.
Она вышла из кухни. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать. В горле стоял комок. Хотелось плакать, но слёзы не шли.
Вечером должны были прийти гости. Игорь позвал своего друга Димку с женой. Марина не хотела отменять — неловко получится. Но и желания видеть людей не было.
Она готовила салаты механически. Резала помидоры, огурцы, отваривала яйца. Игорь накрывал на стол, молчал. Атмосфера в квартире была тяжёлая, будто перед грозой.
Гости пришли в восемь. Димка весёлый, громкий, его жена Оксана — с бутылкой вина и тортом.
— О, как тут жарко у вас! — Оксана обмахивалась рукой. — Хоть бы кондиционер поставили.
— Денег нет на кондиционер, — буркнула Марина.
Игорь покосился на неё. Димка не заметил напряжения, полез обниматься.
Сели за стол. Разговор не клеился. Марина отвечала односложно, Игорь пытался поддерживать беседу, но выходило натянуто. Димка с Оксаной переглядывались.
— Вы чего такие кислые? — наконец спросила Оксана. — Поругались?
— Нет, — быстро ответил Игорь.
— Да, — одновременно сказала Марина.
Повисла пауза. Димка хмыкнул:
— Ну вот, классика жанра. Жена говорит одно, муж — другое.
— Его мать звонила, — сказала Марина. — Опять про квартиру начала.
— Мариш! — Игорь аж побледнел.
— Что «Мариш»? Пусть знают, какая у тебя замечательная семейка.
Оксана налила себе вина, сделала большой глоток. Димка почесал затылок.
— Слушайте, — начал он осторожно, — может, не стоит при нас?
— Почему нет? — Марина посмотрела на мужа. — Или тебе стыдно? Стыдно, что мать твоя считает меня чужой?
— Она не говорила, что ты чужая!
— Говорила. Ты сам сказал. «Квартира должна остаться в семье». А я, значит, не семья.
Игорь опустил глаза. Оксана неловко покашляла.
— Знаете, — сказала она, — у нас похожая история была. Когда мы женились, свекровь Димки тоже... ну, в общем, переживала за сына. Думала, я за деньги выхожу.
— У меня денег не было, — хмыкнул Димка.
— Вот именно. А она всё равно боялась. Но потом привыкла. Сейчас мы нормально общаемся. Правда, иногда она всё равно что-то такое скажет...
Марина слушала вполуха. Понимала, что Оксана пытается разрядить обстановку, но это не помогало. Внутри всё кипело.
Гости ушли около одиннадцати. Марина молча собирала посуду. Игорь помогал — молча тоже. Вымыли, вытерли, убрали.
— Мариш, — позвал он, когда она пошла в спальню.
— Что?
— Давай поговорим.
— О чём говорить?
— Ну... обо всём. Я не хочу, чтобы ты так расстраивалась.
Марина обернулась. Посмотрела на него долгим взглядом.
— Игорь, а ты вообще понимаешь, что происходит?
— Понимаю. Мама перегнула палку. Я с ней поговорю.
— Ты уже сто раз говорил. Толку никакого.
— Но я же не могу её отшить совсем! Она мне мать.
— А я тебе кто?
Вопрос повис в воздухе. Игорь открыл рот, закрыл. Не нашёлся, что ответить.
— Вот именно, — сказала Марина. — Иди спи. Я устала.
Она закрылась в спальне. Легла на кровать, уткнулась лицом в подушку. Слёзы наконец пришли — горькие, обидные. Плакала тихо, чтобы Игорь не слышал.
Утром проснулась от телефонного звонка. Не его — её. Мама. Марина глянула на часы — восемь утра. Взяла трубку.
— Алло.
— Доченька, привет! Разбудила?
— Нет, я уже не сплю. Что случилось?
— Да ничего особенного. Просто хотела спросить, как дела. Вы к нам в субботу приедете?
Марина вспомнила — обещали съездить к родителям на дачу. Совсем забыла.
— Не знаю, мам. Наверное, нет.
— Почему? Вы ведь обещали. Я уже окрошку собиралась делать.
— Мам, у нас тут... Ну, в общем, не до дачи сейчас.
— Что-то случилось? — мама сразу насторожилась.
И Марина рассказала. Всё. Про звонки свекрови, про квартиру, про то, что чувствует себя чужой в собственной семье. Говорила долго, не останавливаясь. Мама слушала молча.
— И что ты теперь думаешь делать? — спросила она, когда Марина замолчала.
— Не знаю, мам. Честно не знаю.
— Любишь его?
— Вроде да.
— Вроде — это не ответ, Мариночка.
— Люблю. Но от этого не легче.
Мама вздохнула.
— Знаешь, доча, свекровей хороших не бывает. Почти не бывает. Они все считают, что сын — это их собственность. А жена — так, временная неприятность. Но тут важно, как муж себя ведёт. Если он на твоей стороне — всё решаемо. А если мать для него важнее...
Она не договорила. И не надо было. Марина и сама всё понимала.
Днём Игорь ушёл на работу. Марина осталась одна. Ходила по квартире, смотрела на вещи. Вот этот диван они выбирали вместе — долго спорили, какой цвет лучше. Вот эти шторы она шила сама — Игорь держал стремянку, пока она вешала карниз. Вот эта картина — их совместная покупка на блошином рынке.
Пять лет. Пять лет они строили этот дом. А теперь что? Всё под угрозой из-за одной женщины, которая не может отпустить сына?
Телефон зазвонил. Незнакомый номер. Марина ответила.
— Алло?
— Здравствуйте. Это Раиса Петровна, мать Игоря.
Марина замерла. Свекровь ей никогда не звонила напрямую.
— Слушаю вас.
— Мне нужно с вами поговорить. Наедине. Можно я подъеду?
— Зачем?
— Нужно. Поверьте, это важно.
Марина хотела отказать. Но любопытство взяло верх.
— Хорошо. Приезжайте.
Через полчаса в дверь позвонили. Раиса Петровна стояла на пороге — высокая, статная, с укладкой и в костюме. Всегда при параде, эта женщина.
— Проходите, — Марина посторонилась.
Они прошли на кухню. Марина поставила чайник. Молча. Раиса Петровна села, положила сумку на стул рядом.
— Я знаю, вы меня недолюбливаете, — начала она без предисловий.
— Вы тоже меня не очень.
— Да. Не буду лгать. Когда Игорь привёл вас, я была против. Мне казалось, вы не пара. Он — мягкий, добрый. А вы — слишком независимая.
Марина поставила две чашки на стол. Налила чай.
— И что изменилось?
— Ничего. Вы всё та же. Но я поняла одно. Игорь вас любит. Очень. И без вас он не будет счастлив.
— Странно это слышать от вас.
Раиса Петровна добавила сахар в чай. Помешала ложечкой.
— Марина, я не прошу вас любить меня. И не прошу прощения за то, что сказала Игорю. Я действительно считаю, что квартира должна быть оформлена на него. Но не потому, что вы чужая. А потому, что я боюсь.
— Чего?
— Что вы его бросите. Что он останется один. Я же вижу, какая вы. Сильная, самостоятельная. Вы в любой момент можете собрать вещи и уйти. А он развалится.
Марина смотрела на свекровь и не верила ушам. Впервые за пять лет эта женщина говорила с ней откровенно.
— Я не собираюсь его бросать, — тихо сказала она.
— Сейчас не собираетесь. А потом? Жизнь длинная. Всякое бывает.
— Всякое бывает у всех. Но это не значит, что нужно заранее подстилать соломки.
Раиса Петровна отпила чай. Поморщилась — горячий.
— Может, вы и правы. Но я мать. Я не могу иначе.
Они помолчали. За окном кричали дети. Где-то внизу хлопнула дверь машины.
— Вы приехали, чтобы сказать мне это? — спросила Марина.
— Нет. Я приехала попросить не ругаться с Игорем из-за меня. Он и так мучается. Не может выбрать между нами.
— А вы не можете отступить?
— Могу. Но боюсь.
Марина посмотрела на неё. И вдруг увидела не злую свекровь, а просто испуганную женщину. Которая боится потерять сына. Боится остаться одна.
— Раиса Петровна, — сказала она, — я понимаю вас. Правда понимаю. Но вы должны понять меня тоже. Я люблю Игоря. И хочу строить с ним жизнь. Но не могу постоянно оправдываться, доказывать, что я не чужая.
Свекровь кивнула.
— Я постараюсь... не вмешиваться. Хотя не обещаю, что получится.
— Уже хорошо.
Раиса Петровна допила чай. Встала.
— Мне пора. Спасибо, что выслушали.
Марина проводила её до двери. Когда свекровь ушла, она вернулась на кухню. Села на то же место. Посмотрела в окно.
На душе было легче. Но не совсем. Потому что разговор ничего не решил. Просто прояснил. А дальше — как пойдёт.
Вечером вернулся Игорь. Усталый, вспотевший. Разулся, прошёл на кухню.
— Как день? — спросил он.
— Нормально. Твоя мать приезжала.
Он замер с чашкой в руке.
— Зачем?
— Поговорить. Мы... в общем, поговорили.
— И?
— И ничего. Поговорили и всё.
Игорь сел напротив. Смотрел на неё, ждал продолжения. Но Марина молчала.
— Мариш, я хочу, чтобы ты знала. Что бы мать ни говорила — ты для меня не чужая. Никогда не была.
— Знаю.
— Правда?
— Правда.
Она встала, подошла к нему. Обняла за плечи. Он прижался к ней, как ребёнок.
— Я боюсь тебя потерять, — прошептал он.
— Я тоже.
Они так и сидели. Обнявшись. А за окном солнце садилось — красное, жаркое, июльское. И было непонятно, что будет дальше. Будет ли легче. Отступит ли свекровь. Хватит ли у Игоря сил встать между ними.
Но сейчас они были вместе. И это было главное.
Пока что главное.
☀️
Подпишитесь, чтобы каждый день находить вдохновение в новых историях ✨
Каждая из них — маленький шанс поверить, что впереди лучшее. Здесь живые эмоции, неожиданные повороты и смысл.
📅 Истории, которые хочется перечитывать.
Сейчас читают: