Дорогие друзья, сегодня мы с вами продолжим осматривать экспозицию дома-музея Вильгельма Карловича Кюхельбекера в Кургане и продолжим вспоминать биографию этого выдающегося человека.
Ниже ссылка на предыдущую публикацию:
Итак, наш герой был задержан в предместье Варшавы и доставлен в Петропавловскую крепость.
По материалам Следственной комиссии, Кюхельбекер "Покушался на жизнь Его Высочества Великого Князя Михаила Павловича, во время мятежа на площади; принадлежал к тайному обществу с знанием цели; лично действовал в мятеже с пролитием крови; сам стрелял в генерала Воинова…"
10 (22) июля 1826 года Вильгельм Карлович Кюхельбекер, коллежский асессор, был осужден по первому разряду и приговорен к смертной казни отсечением головы.
Приговор был смягчен, нашему поэту была дарована жизнь и следующие 10 лет он провел в заключении в крепостях. За это время он содержался в Шлиссельбургской крепости, Динабургской (ныне Даугавпилс) крепости, Вышгородском замке Ревеля (замок Тоомпеа в Таллине) и в крепости Свеаборг.
В октябре 1827 года при переводе из Шлиссельбургской в Динабургскую крепость, Кюхельбекер случайно встретился с Пушкиным.
Господину дежурному генералу Главного Штаба, е[го]. и[мператорского]. в[еличества]. генерал-адъютанту и кавалеру Потапову.
Фельдъегеря Подгорного
Рапорт
«Отправлен я был сего месяца 12 числа в г. Динабург с государственными преступниками, и на пути, приехав на станцию Залазы, вдруг бросился к преступнику Кюхельбекеру ехавший из Новоржева в С.-Петербург некто г. Пушкин и начал после поцелуев с ним разговаривать. Я, видя сие, наипоспешнейше отправил как первого, так и тех двух за полверсты от станции, дабы не дать им разговаривать, а сам остался для написания подорожной и заплаты прогонов. Но г. Пушкин просил меня дать Кюхельбекеру денег; я в сем ему отказал. Тогда он, г. Пушкин, кричал и, угрожая мне, говорил, что по прибытии в С.-Петербург в ту же минуту доложу его императорскому величеству как за недопущение распроститься с другом, так и дать ему на дорогу денег; сверх того, не премину также сказать и генерал-адъютанту Бенкендорфу. Сам же г. Пушкин между прочими угрозами объявил мне, что он посажен был в крепость и потом выпущен, почему я ещё более препятствовал иметь ему сношение с арестантом; а преступник Кюхельбекер мне сказал: это тот Пушкин, который сочиняет.
28 октября 1827 г.»
В январе 1836 года, спустя почти 10 лет заключения в крепостях, началась ссылка. Сначала в Баргузине, где до этого уже обосновался его брат Михаил Карлович, потом в Акше.
В январе 1839 года в Баргузине Вильгельм Карлович Кюхельбекер женился на дочери баргузинского почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой.
А 25 марта (6 апреля) 1845 года Вильгельм Карлович Кюхельбекер с женой, Дросидой Ивановной и с тремя детьми прибыл в Курган.
Ему было предписано жить в селе Смолино в нескольких верстах от Кургана, но, пользуясь снисходительностью надзорных органов, Кюхельбекеры поселились в самом городе. Сначала они квартировали у Николая Петровича Рихтера, учителя русского языка Курганского уездного училища, а 21 сентября (3 октября) 1845 года семья перебралась в собственный дом, купленный за 400 рублей.
Кюхельбекер довольно сдержанно описал это событие в своем дневнике:
"21 сентября [1845 года].
Перебрался в свой собственный дом, и вдобавок больной."
Тем не менее, Вильгельм очень полюбил свое новое пристанище, ведь впервые за долгие годы сибирской ссылки у него появился собственный кабинет.
В Кургане в это время находились в ссылке его товарищи декабристы: Иван Семенович Повало-Швейковский (умер в мае 1845 года практически на руках В.К. Кюхельбекера), Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский, Александр Федорович фон дер Бригген, Флегонт Миронович Башмаков и Николай Васильевич Басаргин.
Я не нашел в курганских дневниковых записях Кюхельбекера описания самого города, его жителей и других живых картин, которыми изобилуют "Записки" Н.И. Лорера и А.Е. Розена. Видимо сказывалось его неважное самочувствие.
2 фотографии (листайте галерею):
Кюхля пишет лаконично, в основном об изучении им литературных новинок и о своей работе над статьями, о своих переживаниях и о некоторых происшествиях, связанных с его семьей и товарищами по ссылке.
Вот некоторые дневниковые заметки:
"5 апреля [1845 года]
Опять письмо от Пущина. Моя переписка приходит к концу. Глаза мочи нет как болят."
Кстати, Жанно (так звали Пущина его лицейские товарищи), идя на определенный риск, тайно покидал место своей ссылки в Ялуторовске и навещал Кюхельбекера в Кургане.
"15 апреля [1845 года]
Святая Пасха. Сколько я сегодня нагрешил языком! Господи Боже мой! положи руку на уста мои грешные."
"10 мая [1845 года]
Сегодня в 3 часа ночи скончался на моих руках Иван Семенович Швейковский: при смерти его были ф[он] Бригген и Басаргин."
"27 мая [1845 года]
Сегодня ночью я видел во сне Крылова и Пушкина. Крылову я говорил, что он первый поэт России и никак этого не понимает. Потом я доказывал преважно ту же тему Пушкину. Грибоедова, самого Пушкина, себя я называл учениками Крылова; Пушкин тут несколько в насмешку назвал и Баратынского. Я на это не согласился; однако оставался при прежнем мнении. Теперь не во сне скажу, что мы, т.е. Грибоедов, я и даже Пушкин, точно обязаны своим слогом Крылову; но слог только форма; роды же, в которых мы писали, все же гораздо выше басни, а это не безделица."
"28 мая [1845 года]
Сегодня в свои именины я получил письмо и деньги от сестры, и Басаргин подарил мне часы. Вечером были у меня гости."
2 фотографии (листайте галерею):
"16 июня [1845 года]
Опять погорячился и разбранился с Щепиным*; да он, право, лучше меня - первый протянул мне руку, между тем, как я ему Бог знает что наговорил."
*Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский, князь. 14 декабря 1825 года вместе с А.А. Бестужевым-Марлинским и М.А. Бестужевым вывел солдат Московского полка на Сенатскую площадь. На первых порах подозревался следственной комиссией как основной организатор мятежа. Так же как и Кюхельбекер был осужден по первому разряду, но смертная казнь была заменена ему "вечными каторжными работами". Имел вспыльчивый и несдержанный характер. Вильгельм часто конфликтовал с Дмитрием Александровичем. Примечание автора канала "Приключения Тома Сойера".
2 фотографии (листайте галерею):
"6 августа [1845 года]
Опять месяц прошел - и я не писал своего дневника. Я был болен; меня мучила хандра, которая отчасти произошла от праздности. Справедливо изречение старинных азбук "Праздность - мать всех пороков!". Во время хандры я успел поссориться с Басаргиным и понаделал Бог знает сколько глупостей. Статья, которую я сегодня кончил - статья о нашей грамматической терминологии. Она, если Бог даст, будет добрым началом ряда статеек о русской грамматике."
Из дневниковых записей курганского периода мы можем судить, о том, что наш герой полностью сконцентрирован на своих переживаниях и откровенно тяготится семьей и отношениями с женой, которая даже фамилию "Кюхельбекер" выговаривала с трудом.
Считается, что неприязнь к жене у Кюхли начала прогрессировать после знакомства в Иркутске (по пути следования из Акши в Курган) с Марией Николаевной Волконской, женой декабриста Сергея Григорьевича Волконского, дочерью Николая Николаевича Раевского, генерала, героя Отечественной войны.
Кстати, "курганский" дневник Кюхельбекера начинается 29 марта 1845 с обращения к "новому другу", который по видимому был обретен автором во время переезда из Восточной Сибири в Курган.
"г. Курган
29 марта [1845 года]
Постараюсь ныне, когда для меня, так сказать, в новом месте началась новая жизнь, быть в ведении своего дневника точным, добросовестным и, сколько то возможно по теперешнему состоянию моей души, искренним. Вам, мой новый но верный друг, буду по временам пересылать эти тетрадки... Пусть мысль, что вы будете моею второю совестию, что вы будете читать все, тут написанное, поддержит меня и поможет мне всегда быть хоть несколько достойным вас. <...> Вот мое предисловие к дневнику новому кургановскому... <...>"
В этой дневниковой тетради, мы находим стихотворение, датированное 29 марта и посвященное М.Н. Волконской.
В.К. Кюхельбекер. Марии Николаевне Волхонской**
Людская речь - пустой и лицемерный звук,
И душу высказать не может ложь искусства:
Безмолвный взор, пожатье рук -
Вот переводчики избытка дум и чувства.
Но я минутный гость в дому моих друзей,
А в глубине души моей
Одно живет прекрасное желанье:
Оставить я хочу друзьям воспоминанье,
Залог, что тот же я,
Что вас достоин я, друзья...
Клянуся ангелом, который -
Святая, путеводная звезда
Всей вашей жизни; на Восток, сюда,
К ней стану обращать трепещущие взоры
Среди житейских и сердечных бурь,-
И прояснится вдруг моя лазурь,
И дивное сойдет мне в перси утешенье,
И силу мне подаст и гордое терпенье.
29 марта 1845 года.
**В авторском варианте написано именно так: Волхонской. Примечание автора канала "Приключения Тома Сойера".
Более чем красноречивый факт, позволяющий нам предположить, что этим "новым другом" вероятнее всего могла быть именно М.Н. Волконская.
4 фотографии (листайте галерею):
В Кургане Кюхельбекер прожил одиннадцать месяцев. Все это время он пишет критические статьи, по памяти восстанавливает свои стихи и приводит в порядок свои рукописи.
2 фотографии (листайте галерею):
В. К. Кюхельбекер "Усталость"
Мне нужно забвенье, нужна тишина:
Я в волны нырну непробудного сна,
Вы, порванной арфы мятежные звуки,
Умолкните, думы, и чувства, и муки.
Да! чаша житейская желчи полна;
Но выпил же эту я чашу до дна,-
И вот опьянелой, больной головою
Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму,
Узнал слепоты нерассветную тьму
И совести грозной узнал укоризны,
И жаль мне невольницы милой отчизны.
Мне нужно забвенье, нужна тишина...
г. Курган, ноябрь 1845 года.
Между тем, здоровье ссыльного поэта неуклонно ухудшается и он пишет одно за другим прошения о переводе из Кургана. В конце концов наш герой получает такое разрешение и в феврале 1846 года переезжает с детьми и женой Дросидой Ивановной в Тобольск.
"В Тобольске он уже окончательно потерял зрение, и здоровье его с каждым днем делалось слабее, а положение становилось несноснее. Спасибо друзьям, они не оставили его в эти грустные минуты жизни..." - вспоминала потом вдова, Дросида Ивановна Кюхельбекер.
Вильгельм Карлович Кюхельбекер умер в Тобольске 11 августа 1846 года. и был похоронен на Завальном кладбище.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА:
Недалеко от Дома-музея В.К. Кюхельбекера в Кургане, находится здание, которое было построено в начале XX века на месте лавки, куда дети Вильгельма Карловича бегали за пряниками по "полушке" за штуку. Как вы видите здесь и сейчас можно перекусить.
Одна из музыкальных школ Кургана носит имя Михаила Ивановича Глинки, воспитателем которого был В.К. Кюхельбекер.
4 фотографии (листайте галерею):
А стоит она на улице, названной в честь Александра Сергеевича Пушкина, лицейского друга нашего героя.
Только вот улицы Кюхельбекера в Кургане нет.
Александр Сергеевич Пушкин
"19 декабря" (отрывок)
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся – но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг –
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
1825 год.
Эти строки великого поэта, обращенные в 1825 году к своему другу Вили, к 1846 году звучат уже как напутствие умирающему, как приглашение на встречу в загробном мире с их автором, лицейским другом Вильгельма.
А у меня все на сегодня.
Но наши прогулки по Кургану продолжаются.
Спасибо за внимание!
Все фотографии сделаны мною лично.
Буду рад и критике и лайкам.
Эта публикация сохранена в подборках "По России с любовью" и "Где эта улица? Где этот дом?" на моем канале.