Сегодня культовый фильм Жака-Люка Годара «На последнем дыхании» 1960 года снова на слуху: на Каннском фестивале показали фильм Ричарда Линклейтера Nouvelle Vague — "Новая волна", игру в кино про то, как Годар снимал свою дебютную картину с почти неизвестным тогда Жаном-Полем Бельмондо и уже известной Джин Сиберг.
«Если вам не нравится этот фильм… ну тогда можете катиться к чёрту!»
«À Bout de Soufflé», он же «Breathless», — первый полнометражный фильм, поставленный скандально известным Жаном-Люком Годаром, и первая его картина за всю долгую карьеру, которую мне вообще довелось увидеть. «Breathless» — знаковый фильм Nouvelle Vague (Новой волны), времени, когда молодые режиссёры вроде Франсуа Трюффо будоражили публику и шокировали истеблишмент.
Бенедикт Камбербэтч
Французское название «À bout de souffle» дословно звучит так: «на исходе дыхания», «на пределе дыхания» — по-русски удачно передали как «На последнем дыхании». В англоязычный странах - «Breathless» — «перехватывает дыхание / без дыхания».
Это - состояние целого поколения, живущего на последнем дыхании, без опоры и без тормозов.
Он несколько раз бросал учебу, прежде чем всерьёз решил заняться театром и попасть в кино. Именно «На последнем дыхании» стало его прорывом и превратило в символ новой французской маскулинности — не галантный денди, а психопатичный парень в кепке и с сигаретой из соседнего двора.
Фильмы должны показывать таких девушек, каких мы любим, таких парней, каких мы встречаем на улице каждый день, короче, показывать вещи такими, каковы они есть на самом деле», — твердил другой представитель «Новой волны»
Франсуа Трюффо.
К двадцати годам она уже успела сыграть в «Bonjour Tristesse» - "Здравствуй, грусть!" по роману Франсуазы Саган и покорить Голливуд. Позже она станет женой писателя Ромена Гарри и уйдёт из жизни в сорок лет, при странных обстоятельствах, официально — самоубийство на фоне травли и депрессии.
Для героя Бельмондо - Мишеля весь мир устроен по формуле психопата: «вижу цель — не вижу препятствий».
- Ему нужны деньги — он крадёт.
- Ему нужны машины — он угоняет.
- Ему нужны женщины — он берёт их так же легко, как чужие вещи.
Это не просто эгоизм. Это нарушение границ как норма: закона, чужой собственности, личного пространства, суверенитета других людей. И это важный маркер не только психопатии, но и множества тяжёлых расстройств: человек видит в другом не отдельный мир, а инструмент.
Он поступает, как ребенок: захотел — получил. Но она в эти правила не вписывается. Её независимость — та единственная преграда, которую он не может преодолеть, и потому она ему так интересна.
Патрисия рассказывает, что, возможно, беременна. Его ответ — не страх, не забота, а холодное обвинение: «Надо было лучше предохраняться».
Классическая визитная карточка психопата (нарцисса, социопата, хронического абьюзера — любого представителя Тёмной Триады и её окрестностей): всегда виноваты другие.
Мишель — тот самый «мальчик с пистолетом», что живёт одним лишь импульсом, прячась за фасадом голливудских героев. Он не ведает ни вины,ни ответственности, уверенный в своём праве брать всё, что пожелает.
Деньги, машины, женщины — мир для него - шведский стол. Но Патрисия — для него -"крепкий орешек". Она не сдаётся с первого наскока, и это его цепляет. Он любит трудности!
Мишель постоянно повторяет жест Хамфри Богарта — проводит большим пальцем по губам. Это отсылка к образам из фильмов в стиле нуар «Касабланка» и «Мальтийский сокол».
Это не просто жест, это ритуал превращения. Мишель не просто "играет в Богарта" — он входит в роль, одевает маску крутого парня, для которого и жизнь, и смерть — лишь эффектная сцена.
Патрисия: крепкий орешек и вечная девочка (Puella aeterna).
Патрисия — не такая, как все.
Она не подчиняется его сценарию: не признается в любви, спокойно целует другого у него на глазах. Мишель, привыкший к другим женщинам, впервые встречает сопротивление. И даже не в сексе, а глубоко внутри, она не подчиняется ему. Он обладает ее телом, но не может овладеть ее душой, она постоянно ускользает.
«Анима предстаёт в образе юной девушки... в том случае, если ещё не произошло её внутреннее единение с сознанием. Она остаётся вечным ребёнком, чьё бытие есть лишь обещание, но не исполнение».
Карл Густав Юнг
В ней угадывается архетип Puella aeterna — «вечной девочки». Она вечно в ожидании, смотрит на жизнь как на черновик, боится и близости, и пустоты.
Как писал Юнг, вечная девочка живёт так, «будто жизнь — только подготовка к тому, что когда-нибудь начнётся по-настоящему» — и именно это делает любую близость для нее и притягательной, и невыносимой.
Плюс к этому — шизоидно-наблюдательный характер: она отстраняется, наблюдает, записывает. Её знаменитая фраза о том, что сон разъединяет людей и даже рядом ты всё равно один, звучит как диагноз собственной пустоте.
Патриция— не просто наивная подружка гангстера, а куда более сложный и современный тип личности. Для Мишеля, этого «психопата-символа» французского бунта, она — инородный элемент, американка с иным менталитетом, своего рода инопланетянка. Он живёт с импульсивной страстью «на последнем дыхании», а она смотрит на жизнь как зритель в кино.
Ее монолог об одиночестве звучит, как продолжение размышлений Франсуазы Саган в романе «Здравствуй, грусть!» :
«Когда мы говорим с кем-то, мы смотрим на него, а он смотрит на нас, и нам становится грустно...»
— это не просто поэтичная мысль. Это констатация ее внутреннего состояния: она чувствует фундаментальное одиночество, даже находясь рядом с другим человеком. Она не способна на настоящую близость.
Грустная вещь сон. Как будто нас разделяет. Мы говорим: «спать вместе». Но это не так».
Патриция записывает его слова в блокнот, примеряет чувства как новые платья и в решающий момент выбирает не любовь, а «красоту» жеста — даже если этот жест смертелен.
Он думал, что жонглирует миром, как клоун в цирке, но тут пришел режиссер, и представление закончилось.
Её предательство — это не всплеск эмоций, а холодный расчет, финальный акт в сценарии, который она писала, отдав ему роль главного героя.
·Америка- РАЗУМ.
Францич - ЧУВСТВА.
Манифест «Новой волны»
Для кинокритиков 1960-го «На последнем дыхании» стало маленькой революцией. Вместо гладкого, «невидимого» монтажа Годар нарочно рвёт действие прыжковыми склейками, снимает с ручной камеры, на улицах Парижа, при естественном свете и с неровным звуком — всё то, что раньше считалось браком, внезапно становится стилем.
Фильм при этом постоянно разговаривает с любимыми Годаром писателями и художниками — в кадре мелькают книги, афиши, репродукции, отсылки к Фолкнеру, Арагону, Пикассо, Ренуару.
«У истории должно быть начало, середина и конец, но не обязательно в таком порядке»,
— позже скажет Годар, и этот фильм выглядит как его первый, дерзкий эксперимент доказать это на практике.
Что бы сказали классики?
Фрейд увидел бы в Мишеле влечение к смерти, замаскированное под свободу, и повторяющийся сценарий саморазрушения. Патрисия для него — фигура, которая сначала поддерживает его бессознательный курс на гибель, а потом становится орудием приговора.
Юнг сказал бы: Мишель — Трикстер / Puer aeternus, разрушающий порядок и чужие границы; Патрисия — Puella aeterna, которая играет с Тенью, но в финале отворачивается от неё и выбирает реальность.
Кернберг описал бы Мишеля как смесь нарциссического и антисоциального расстройства: грандиозность, отсутствие эмпатии, эксплуатация. Патрисия у него — невротическая, с шизоидно-депрессивным оттенком, способная на холодный разрыв ради сохранения себя.
Сэм Вакнин подытожил бы жёстко:
«Психопат не любит людей. Он любит то, как они заставляют его чувствовать себя живым».
Если статья нашла отклик в вашем сердце, отметьте её ❤️ — для меня это самый важный знак того, что кто-то есть по ту сторону экрана.
Читайте также:
Подписывайтесь на канал — я уже готовлю для вас новый материал!
✍️ Ваши истории и опыт бесценны — делитесь ими в комментариях!
#КоролевствоКривыхЗеркал #Бельмондо #ЖанЛюкГодар #ЖанСиберг #НаПоследнемДыхании #NouvelleVague #кинопсихология #психопатия #антисоциальноерасстройство #границы #ПсихоАнализ