Классическая работа Вл. Соловьева «Русская идея», давшая название целой отрасли отечественной философской мысли, актуальной вот уже второй век, была написана для европейской публики. Она была прочитана в Париже на французском языке в 1888 году.
Но гораздо ранее, в течение всего XIX столетия русские мыслители размышляли о том, что Россию на Западе не знают совсем, понимают превратно или вовсе не хотят ни знать, ни понимать. В письме к доктору Кольбу, редактору «Всеобщей газеты», Тютчев отмечал: «Запад видит в России если и не враждебную, то совсем чуждую и не зависящую от нее стихию. Что такое Россия? Каков смысл ее пребывания в мире, в чем ее исторический закон? Откуда пришла она? Куда идет? Что представляет собою?.. Длительное время своеобразие понимания Западом России походило на первые впечатления, произведенные на современников открытиями Колумба, - то же заблуждение, тот же оптический обман. В течение веков европейский Запад простодушно верил, что кроме него нет и не может быть другой Европы».
В конце 60-х Герцен с горечью писал, что «на Западе Россию не знают. Нас изгоняют из Европы – подобно тому, как Господь Бог изгнал из рая Адама». Крайне любопытны мысли русских философов разных направлений, стремившихся разрушить барьер непонимания между Россией и Европой в наши дни, когда в очередной раз происходит социальное, национальное, геополитическое переустройство России и Запада. Новая фаза этого вечного «вопроса» не так давно на глазах всего мира решалась с помощью ковровых бомбометаний в самом центре Европы. Карта мира перекраивается, рушатся целые страны, а наши «братские» страны в постсоветский период ищут себе новых «друзей» и «братьев» и становятся явными недругами России.
В контексте современной политики идеи Тютчева и князя Мещерского (чьи взгляды Тютчев разделял), а также причины, их породившие, и вся история отношений России и Запада, как ее видел русский дипломат Тютчев, приобретают особенный интерес.
Наш современник, Вал. Курбатов, писал: «По-прежнему в той же самой Европе кромешной ищем своего счастья и модели экономики. По-прежнему пытаемся построить русское общество под европейское, не замечая того, что мы другие. За нами стоят Леонтьев, стоит Катков, за нами Хомяков, Аксаков, Тютчев. За нами – тысячелетняя православная традиция. Мы забыли, что грамоту получили, как никто, - мы ее получили от Кирилла и Мефодия на страницах Евангелия».
Князь В. П. Мещерский (1839-1914) – родной внук Н. М. Карамзина (сын его старшей дочери Е. Н. Карамзиной), внучатый племянник князя П. А. Вяземского, публицист и писатель, издатель «Гражданина» (сотрудничал Достоевский), камергер Александра II и друг Александра III. Близость взглядов Мещерского и Тютчева обусловлена защитой самодержавия, критикой государственной бюрократии и неприятием нигилистов и либералов. Оба осуждали общество и правительство за то, что они «в духе времени» потакали революционным и радикальным настроениям разночинной молодежи, обвиняли интеллигенцию в «нигилизировании» общества, идущем от незнания России. Оба призывали к усилению роли дворянства, самодержавия и Церкви; считали, что реформы нужно вести не штурмом и натиском, а «тихо и стройно, в неразрывном органическом общении правительства и народа». За все это Мещерский получил клеймо махрового реакционера. Сегодня такой образ мыслей применительно к нашим реалиям выглядит эталоном здравомыслия.
Кстати, желая уколоть Мещерского как романиста, критик Л. М. Скабичевский, сам того не ведая, выдал князю бесценный вексель, написав, что Мещерский «совершенно то же самое в прозе, что Тютчев в поэзии».
Консерватизм как идеология – это способность активного реагирования на процессы истории. В начале XXI века русский консерватизм стал заметным общественным умонастроением. Один из видов консерватизма опирается на идеалы той России, «которую мы потеряли», на знаменитую уваровскую триаду: православие – самодержавие – народность.
Общество нуждается в разумном консерватизме, в основе которого лежит вера и нравственные ценности, доверие к исторической традиции, чувство государственности и социальной ответственности, инстинкт сбережения народа и сохранности страны.
Весь XIX век отечественные мыслители – каждый сообразно своим убеждениям – пытались формулировать русскую идею. Каждый из них, а не только Чаадаев (которому Тютчев симпатизировал) мог бы сказать, что он не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с запертыми устами. Каждый мог сказать, что обязан Отечеству истиной. Но истина у каждого была своя. В 1839 году Россию посетил маркиз де Кюстин. Русская нация, по Костину, эта нация, которой чужд моральный элемент, русские – это северные варвары и, может быть, почти люди, грязные и невежественные, как дикари, лукавые и коварные, какими бывают только презренные рабы. Русские – это люди, вышедшие из дикости, но потерянные для цивилизации – они «сгнили, не дозрев».
Никаких сомнений при оценке записок маркиза не возникло у Тютчева: в статье «Россия и Германия» (1844) он назвал книгу «новым доказательством умственного бесстыдства и духовного растления», впрочем, понятного: Запад чувствует себя перед Россией как перед стихией, если и не враждебной, то вполне ему чуждой, неподвластной стихией.
Истинным защитником России от ее хулителей и клеветником Тютчев считал как раз историю: она, по его мнению, разрешает в пользу России все испытания, которым подвергается ее таинственная судьба.
Запад боится задать прямой вопрос, а главное, услышать ответ, не хочет признать справедливость самой постановки вопроса: «Что такое Россия? Каков смысл существования, ее исторический закон? Откуда явилась она? Куда стремится? Что выражает собою?
Спор о России – каков смысл ее судьбы, каковы корни и побеги – пришелся на пору зрелого поэта-дипломата. Тютчев вступился за честь России в качестве публициста, чьи статьи печатались в европейской печати. Он становится в один ряд с Карамзиным – базовым источником для его взглядов; с Пушкиным как источником историософской мысли.
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Таинственный смысл Истории, связь прошлого и будущего, роль России в судьбе Европы – центр интеллектуального осмысления публицистики Тютчева. Тютчев – политический публицист выступал как актуальный аналитик и остается востребованным в наши «минуты роковые».
Как показывают современные исторические разыскания, Крымская война, в которой против России выступали объединенным фронтом едва ли не все европейские государства, была попыткой ненасильственного расчленения России, задуманного и спланированного в Европе. Сегодня лидеры США и «коллективного» Запада даже не скрывают повторения этих попыток.
И каждая из европейских стран, участвовавшая и ныне участвующая в коалиции, так или иначе совершила и ныне совершает грех предательства по отношению к России. Не выпускать Россию из войны, расширять ее географический театр, вовлекать ее в опасное предприятие как можно дольше и как можно глубже – было и сегодня стало лозунгом западной коалиции.
Теперь тебе не до стихов…
Вопрос о смысле случившегося со страной, статус особого «поражения» России стал предметом размышлений Тютчева. Краеугольный камень его мировоззрения – всегда желать успеха русскому оружию и никогда не желать поражения своему правительству.
Тютчев осознавал себя подданным великой империи, в период Крымской войны сложились его убеждения об особой роли России в деле освобождения славян от турецкого владычества.
Очень близки к тютчевским были убеждения Достоевского, отвечавшего на обвинения западных журналистов и дипломатов:
С чего взялась всесветная беда?
Кто виноват, кто первый начинает?
И отвечал в пушкинском духе:
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Смешно французом русского пугать!
Не вам судьбы России разбирать!
Попробуйте на нас теперь взглянуть,
Коль не боитесь голову свихнуть!
Христианин за турка на Христа!
Христианин – защитник Магомета!
Позор на вас, отступники креста,
Гасители Божественного света!
Данилевский: «Рано или поздно, хотим мы или не хотим, но борьба с Европою неизбежна. Мы не проповедуем войны, мы утверждаем лишь, что борьба неизбежна, и полагаем, что хотя война очень большое зло, однако есть нечто гораздо худшее, от чего война и может служить лекарством».
Тютчев переживал «Парижский трактат» как личную трагедию, но «рядом с этим была другая сторона военного мира, великолепная и святая сторона, которой мы были обязаны тем, что сердца и души наши не дрогнули и дух не упал. Сторона эта была – ежедневная летопись подвигов героизма в Севастополе. Это был какой-то героический эпос древности [Бирилев], который в тысячах подробностей мы переживаем всеми нашими нервами всеми нашими мыслями».
Отношение к войне, которую ведет государство, - мировоззренческая точка отсчета. Ее стержень – неизменно желать успеха своим: оружию, дипломатии, правительству, болеть за своих [сегодня это = своих не бросаем] и не желать им провала. Оборончество, а не пораженчество есть базовое русское чувство. Это мировоззренчество, сложившееся под влиянием Крымской войны, сознание национального унижения, ощущение глубокого разочарования европейской политикой, которая всегда следует только своим собственным выгодам. [о чем недавно сказал наш президент]. Духовный русский мир, русское настроение, русское чувство, русское достоинство – вот базовые ценности, которые защищал Тютчев.
Сегодня образ Европы, почти поголовно сошедшей с ума, стал зловещей реальностью. Наши великие [к коим, безусловно, относится Тютчев] предчувствовали, что разлив зла в человечестве есть величайшая угроза истории, признак приближения ее конца. Еще в 1845 г. в письме к дочери Анне, которой предстоял переезд из Германии в Россию, Тютчев писал: «До сих пор ты знала Россию лишь по отзывам иностранцев. Впоследствии ты поймешь, почему эти отзывы, особливо в наши дни, заслуживают малого доверия. И когда потом ты сама будешь в состоянии постичь все величие этой страны и все доброе в ее народе, ты будешь горда и счастлива, что родилась русской».
Основатель Тютчевского музея в Овстуге Владимир Гамолин:
Считаете вы неучами нас,
От истины недалеко ушли:
Дурному ничему у вас
Мы научиться так и не смогли.
Научный сотрудник ГАУК «Государственный мемориальный историко-литературный музей-заповедник Ф.И. Тютчева «Овстуг» Дебольская Н.Г. (1954-2024).
