Признаюсь вам, я никогда не предполагал писать о Елене Сергеевне. Это совершенно не входило в мои планы. Да и что я могу о ней сказать, если встречался с ней только на нескольких студенческих мероприятиях, которые проходили в библиотеке педуниверситета, да пару раз был у неё дома по самым ничтожным поводам?
Но раз уж так получилось, что все равно взялся вспоминать, то расскажу вам без утайки, как всё было на самом деле.
Однажды, когда-то давным-давно, году в 2006-м или 2007-м – кажется, дело было в пятницу, а может быть, и в четверг после первого весеннего дождичка – наш выдающийся и весьма уважаемый библиограф Пётр Ильич по прозвищу… Думаю, вы и сами догадаетесь, какое могло быть прозвище у Петра Ильича. Догадались? Конечно же, Чайковский, хотя на самом деле у него была простая фамилия Фёдоров. Так вот, Пётр Ильич Фёдоров принёс рукопись в издательство «Вагант», директором которого я тогда работал, – принёс в электронном виде на дискете, протянул её мне и сказал:
– Это наша уфимская детская писательница Елена Сергеевна Ефимова. Прочитайте, вам непременно понравится.
Я, конечно, сумасшедший по части чтения, но читать, разумеется, не стал – забот невпроворот: производственная рутина, нудные совещания у начальства, перманентные надоевшие мероприятия. Ах да, ещё лекции и практические, куда ж без них. Поверил я Петру Ильичу на слово – да и как не поверить, если он Ильич, – и тут же передал рукопись в производство.
Надо сказать, что жила в то время во мне заветная мысль-идея – знакомить наших читателей с уфимскими авторами. Меня удручало, что уфимцы читают кого угодно, большей частью американцев, москвичей и питерцев, а своих родных литераторов не знают. И это касалось не только рядовых читателей, но и специалистов кафедры литературы, которые хотя бы по роду деятельности должны были знать местных художников слова. «Кто же, как не педуниверситет, должен заниматься культурным просвещением? – думал я. – Надо продвигать своих авторов, ещё не увязших в трясине сугубо коммерческого буржуазного книгоиздания». Именно по этой причине творчество Елены Сергеевны оказалось в сфере моих интересов. Но тогда я и предположить не мог, на какие разочарования обрекал меня Пётр Ильич, передавая в издательство скромную дискету, я не знал, насколько сильно поменяет мои мозги одна-единственная встреча с детской писательницей.
Дом Елены Сергеевны стоял в историческом центре Уфы, на пересечении улиц Пушкина и Карла Маркса, за особняком хлеботорговца Павла Костерина, где сейчас расположилась таможня Республики Башкортостан. Это было двухэтажное деревянное здание – увы, сейчас его уже нет, даже не успел заметить, когда снесли, – на первом этаже находилась её скромная квартира. Напросился я к Елене Сергеевне только потому, что для издания понадобилась фотография автора. Сфотографировались мы быстро, но уйти сразу как-то не удалось, и завязалась беседа, слегка шокировавшая меня, но вызвавшая живой интерес к неординарной личности.
Елена Сергеевна работала на компьютере, в нулевые это было удивительно редким умением для людей её возраста, когда не всякая молодёжь была способна правильно нажимать на кнопки клавиатуры. Компьютер был допотопный, допотопной была текстовая программа, все это грозило в один момент рухнуть и унести в небытие труды писательницы, которых оказалось довольно много. А труды были разнообразны: это и художественная проза разных жанров, в том числе фэнтези на основе башкирской мифологии, и стихи, и уникальная в своём роде «История города Уфы в сказках и рассказах», и книга о храмах Уфы, и многое другое.
Елена Сергеевна стала рассказывать о детстве, и я с тоской подумал, что потом наверняка последуют отрочество и юность, и до сегодняшнего дня мы доберёмся не скоро. Но это же была писательница, и рассказывала она увлекательно! Она вспомнила, как однажды, будучи совсем юной, заболела. Жар был такой, что тело обездвижилось, реальный мир практически исчез из поля зрения, и только сознание ещё металось где-то в лабиринтах мозга, понимая, что угасает. Вот в такой-то момент и появились два призрака. Ими оказались люди из параллельного мира. Один был молодой и уродливый – тело его было искривлено вопросительным знаком. Возможно, он был просто горбат. Урод не напугал Елену Сергеевну, поскольку напомнил ей мальчишку-шкодника, а его озорной взгляд был добрым и светлым. Второй призрак был мужчиной в возрасте, он находился чуть в отдалении, за спиной молодого, и разглядеть его лицо так и не удалось.
– Ты почему умираешь? – спросил старик строго. – Не время тебе умирать. Встань и иди.
Нет, на самом деле это у меня так написалось автоматически – «встань и иди», а старик тогда сказал: «Выздоравливай и вставай». В принципе, одно и то же, но так всё же точнее. Елена Сергеевна послушалась и выздоровела. «Но с тех пор у меня появилась особенность – я вижу вокруг себя людей, живущих в ином измерении. Вы, обычные смертные, их не видите», – поделилась со мной сокровенным Елена Сергеевна и осторожно взглянула на меня: поверит или не поверит.
И вот тут я вздрогнул. Я ещё не был готов к мысли, что галлюцинация – обычное состояние творческого мозга, а мистику так вообще презирал. «Сумасшедшая», – так подумалось. А потом: «Нет, не сумасшедшая, но, возможно, её мозги после тяжёлой болезни работают несколько иначе, чем у обычных людей».
Два приятеля-призрака заявились и после выздоровления Елены Сергеевны, только старший больше не разговаривал с ней, а младший всегда хулиганил. Расшалившись, он пугал её кота, – который, кстати, тоже оказался способен видеть потустороннее, – и гонялся за ним по всей квартире. Когда ночью Елена Сергеевна засыпала, молодой уродец спихивал её с кровати на пол, при этом почему-то злился. Так продолжалось довольно долго, пока она не догадалась переставить кровать в другой угол комнаты. Лишь тогда призраки успокоились и стали дружелюбнее.
– Я и сейчас вижу этот параллельный мир, – заявила Елена Сергеевна.
Мне стало жутко.
– И как вы со всем этим живёте?
– Я просто привыкла и стараюсь их не замечать. А поначалу тяжело было. Когда я подрабатывала в доме Костерина и мыла там полы, то видела мужчин в окровавленных рубахах, белогвардейцев и красноармейцев, ведь в Гражданскую войну особняк сначала занимали колчаковцы, а потом чапаевцы. И те, и другие расстреливали в подвале людей.
Мистика, скажете вы, враньё и бред. Думайте, как хотите, но я-то должен рассказать всё без утайки, как мы и договаривались.
А Елена Сергеевна поведала, что вскоре после болезни у неё появилась способность видеть сны-истории. Мы все видим сны, но только быстро забываем их, а она не забывала. Елена Сергеевна стала регулярно записывать их: изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Она показала мне две огромные амбарные книги. Аккуратным почерком сны были задокументированы и имели даты просмотра. Первый сон, помнится, был отмечен 1945 годом. Некоторые сны оказались разбитыми на части, и под ними стояли разные даты. Это меня смутило.
– Сны имели продолжения? – удивился я.
– Да, если история не заканчивалась, то сон обычно продолжался в следующую ночь. Как в сериале.
Шахерезада какая-то! Возможно ли такое?
Сны были проиллюстрированы самой Еленой Сергеевной и подходящими к теме иллюстрациями, вырезанными из разных журналов. Если нужно было показать местность или помещение, где проходило действие, писательница рисовала схемы с точными указаниями расположения предметов и персонажей. Я такого ещё не видел. Нигде и никогда. Это же огромная ценность для исследователей сновидений, для каких-нибудь последователей Фрейда! Я загорелся.
– А можно это набрать на компьютере? – спросил я. – Мы поможем отредактировать. Надо немедленно издавать!
Избранные сны вышли под названием «Хроники сновидений». Книгу можно было найти и в книжных магазинах, и на сайте издательства, была информация о ней в уфимских газетах. Я рекомендовал её людям, которым она могла быть интересна в научном аспекте. И это стало моим первым разочарованием: никого из специалистов систематические наблюдения снов, проведенные в течение длительного времени, не заинтересовали. Может, такой исследователь найдётся позже. Хочется верить, и я надеюсь, что те уникальные тетради ещё существуют.
Елена Сергеевна оказалась суперначитанным, образованнейшим человеком. Она увлекалась мифологией и знала мифы многих стран и народов. Конечно, её интересы не обошли и башкирский материал. Впервые в республике она составила словарь башкирской мифологии, эта книга тоже вышла в издательстве «Вагант». Библиотечная система и школы с удовольствием приобретали это издание. Работа Ефимовой не была компиляцией или обычной систематизацией статей по алфавиту, она имела свою любопытную концепцию.
Мифологические системы стран и народов нашей планеты во многом пересекаются, – говорила Елена Сергеевна, – особенно это касается близких народов, живущих по соседству. А это значит, что нужно искать общую мифологическую систему, подобную таблице Менделеева. Тогда можно будет обратить внимание на пустующие ячейки-лакуны. Если это касается мифических персонажей, то имеющиеся пробелы могут говорить о том, что персонаж был когда-то утрачен, или не дошли к потомкам соответствующие сказания, или один и тот же персонаж выполняет несколько разнородных функций. В каких-то случаях герой мифа может быть реконструирован, если того позволяют имеющиеся в распоряжении исследователя тексты – точно так же, как мы реконструируем значения слов древних языков. Я был потрясен открывшейся мне методикой и потом использовал её в своей работе, в частности применительно к анализу художественного текста. Позже уже вышел академический словарь башкирской мифологии. К моему удивлению, работа Ефимовой даже не удостоилась упоминания. Её предпочли не заметить, как и книгу о сновидениях.
Ну, не заметили и не заметили, это, на мой взгляд, нисколько не умаляет творчества писательницы, которая умела мыслить оригинально – иначе, чем другие. Сам я, благодаря Елене Сергеевне, крепко вбил в свою голову мысль, что наш бесконечно разнообразный мир требует множественной интерпретации, а потому нужно научиться видеть его одновременно с многих сторон – с самых неожиданных ракурсов, не забывая включать в картину мира всё новые и новые и новые измерения.
Вот такая история. А в заключение я хочу обратиться к писательнице:
– Дорогая Елена Сергеевна, мы помним и любим вас, а раз это так – значит, вы сейчас с нами, мир прекрасен и удивителен, и живём мы не зря. Спасибо за книги и юность!