Старик подбросил щепок в огонь, посмотрел, как вспыхнуло пламя, и заговорил негромко. Будто вспоминал самого себя. — Был человек… Обычный. Жил, как положено. Работал, никому зла не делал. Считал: мечты — роскошь. В жизни, мол, главное — быть надёжным, не чудить, не “витать”. А если что и шевелится в сердце — гони, мол, это от лени. Он и гнал. Но всё равно чувствовал: что‑то внутри не даёт покоя. Как будто кто‑то тихо стучится изнутри. Не словами. Не громко. Зов. Тихий, но неугасимый. Он видел, как другие оживают — кто берёт кисти, кто печёт хлеб, кто учит детей. Он смотрел — и сердце отзывалось. Но сразу же душил в себе: «Мне нельзя. У меня обязанности. Я человек рассудочный». Однажды шёл по берегу. Молчал. Ветер, волны. И — мальчик. Запускал бумажный кораблик. — Утонет ведь, — сказал человек. Мальчик улыбнулся: — Пока плывёт — он живёт. Эта фраза будто осталась в нём эхом. В ту ночь он не прогнал то, что обычно отгонял. Тихий зов стал светом. Он вспомнил: с юности хотел делать что‑то