Вера Николаевна проснулась от боли в пояснице — старая травма давала о себе знать к перемене погоды. За окном моросил апрельский дождь, стекая по стеклу причудливыми дорожками. Шестьдесят пять лет, а всё равно как ребёнок — любила смотреть, как капли собираются в ручейки и наперегонки бегут вниз.
Часы показывали половину седьмого. Пора вставать, хоть на пенсии, а всё равно не спится долго. Привычка. Тридцать пять лет на одном заводе, подъём в пять утра, и теперь, спустя три года после выхода на заслуженный отдых, организм отказывался перестраиваться.
Вера Николаевна с кряхтением поднялась, натянула старый, но чистый халат и пошлепала на кухню ставить чайник. Двухкомнатная квартира встретила её привычной тишиной. С тех пор как муж умер пять лет назад, она жила одна. Дочь Анна давно выросла, жила отдельно, в двух остановках метро. Приезжала не часто — работа, женихи, своя жизнь. Да Вера Николаевна и не навязывалась особо.
На плите зашипел чайник. Вера Николаевна достала с верхней полки коробку с заваркой, насыпала в чашку ложку с горкой, как любила — чтоб чай был крепкий, с горчинкой. Отрезала кусок вчерашнего пирога, который испекла сама. Дочь говорила, что это старомодно — печь пироги, проще купить в кондитерской. Но разве купленное сравнится с домашним?
Телефон зазвонил неожиданно громко, заставив Веру Николаевну вздрогнуть. Она вытерла руки о фартук и подняла трубку.
— Мам, привет, — голос Анны звучал бодро. — Ты как? Не разбудила?
— Нет, я давно встала, — Вера Николаевна улыбнулась. — Что-то случилось? Ты обычно в такую рань не звонишь.
— Да ничего не случилось, — Анна фыркнула. — Просто хотела предупредить, что мы с Игорем к тебе сегодня заедем. Вечером, часов в семь.
— Игорь? — Вера Николаевна на мгновение задумалась. — Это новый?
— Мам! — в голосе дочери послышалось раздражение. — Какой новый? Мы с ним уже полгода вместе. Я тебе рассказывала, ты даже фотографии видела.
— А, да-да, — Вера Николаевна смутилась. — Извини, доченька, запамятовала. Тот высокий, темненький?
— Он русый, мам, — Анна вздохнула. — Ладно, неважно. В общем, мы приедем. И... у нас новости. Хорошие.
— Какие? — Вера Николаевна оживилась.
— Вечером расскажем, — голос Анны смягчился. — Приготовь что-нибудь вкусненькое, ладно?
— Конечно, доченька, — закивала Вера Николаевна, хотя дочь не могла её видеть. — Я пирог испеку. С яблоками и корицей. Или ты мясной любишь? С капустой могу.
— Не надо ничего печь, мам, — торопливо сказала Анна. — Мы сами что-нибудь купим. Просто... будь дома, хорошо?
После разговора с дочерью настроение у Веры Николаевны поднялось. Новости! Хорошие! Может, Анна наконец решила выйти замуж? В тридцать два пора уже о семье подумать. Или, может, о ребенке объявит? Вера Николаевна мечтала о внуках. Все подруги во дворе уже давно нянчились с внучатами, только она всё ждала.
Несмотря на запрет дочери, Вера Николаевна всё-таки решила испечь пирог. Не с пустыми же руками гостей встречать. Да и что в магазине купишь? Только химию всякую. То ли дело домашняя выпечка — мука, яйца, масло, всё натуральное.
День пролетел незаметно. Вера Николаевна убралась в квартире, протёрла пыль, помыла полы. Из шкафа достала нарядную блузку, которую надевала по особым случаям — кремовую, с кружевным воротничком. Накрасила губы розовой помадой, даже брови карандашом подвела. Глянула в зеркало — вроде ничего, бодренькая старушка, не скажешь, что шестой десяток разменяла.
В дверь позвонили ровно в семь. Вера Николаевна поправила воротничок и пошла открывать.
— Мамочка! — Анна, высокая, стройная, с модной стрижкой, чмокнула мать в щёку и прошла в квартиру. За ней шагнул молодой мужчина — действительно русый, с аккуратной бородкой, в дорогом пальто.
— Здравствуйте, Вера Николаевна, — он протянул руку. — Игорь. Рад наконец познакомиться.
— Здравствуй, Игорь, — Вера Николаевна пожала руку, отмечая крепкое, уверенное рукопожатие. — Проходи, раздевайся. Я пирог испекла.
— Мам, — Анна закатила глаза, — я же просила не готовить. У нас всё с собой.
Она подняла пакеты, которые держала в руках.
— И то верно, — Вера Николаевна кивнула. — Ну проходите, проходите на кухню. Чай уже вскипел.
На кухне Анна деловито распаковала пакеты. Там оказалась бутылка шампанского, коробка пирожных из модной кондитерской и фрукты.
— Шампанское? — Вера Николаевна удивлённо приподняла брови. — Да у вас и вправду что-то важное случилось.
Анна и Игорь переглянулись. Игорь легонько кивнул, как бы давая Анне разрешение говорить.
— Мам, — Анна глубоко вздохнула и выставила вперед левую руку. На безымянном пальце блестело кольцо с небольшим, но явно дорогим бриллиантом. — Мы с Игорем решили пожениться.
— Ох, доченька! — Вера Николаевна всплеснула руками, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. — Наконец-то! Я так рада, так рада!
Она бросилась обнимать дочь, потом, немного смущаясь, обняла и Игоря.
— Поздравляю вас, дети мои! Когда свадьба?
— Мы думаем, в сентябре, — ответил Игорь, открывая шампанское. — Как раз успеем всё подготовить, забронировать хороший ресторан.
— А может, дома отметим? — предложила Вера Николаевна. — Скромно, по-семейному. Я бы настряпала, подруг своих позвала помочь...
— Мама, — Анна прервала её, — мы хотим нормальную свадьбу. В ресторане, с фотографом, с гостями. Как у людей.
Вера Николаевна смутилась.
— Конечно-конечно, как скажешь, доченька. Я просто предложила.
Игорь разлил шампанское по бокалам, и они выпили за помолвку. Вера Николаевна отломила маленький кусочек от пирожного — сладкое ей нельзя, диабет, но по такому случаю можно и согрешить.
— А где жить думаете? — спросила она. — У тебя, Анечка, однушка маловата для семьи. Может, снимать будете?
— Пока у меня поживем, — ответил Игорь. — У меня двушка в новостройке, места хватит. А потом, может, и купим что-нибудь попросторнее.
— На какие шиши? — Вера Николаевна покачала головой. — Квартиры сейчас дорогие, не подступишься.
— Ипотека, — пожал плечами Игорь. — Все так живут.
— А я вот своё жильё честным трудом заработала, — с гордостью сказала Вера Николаевна. — Двадцать лет на заводе отпахала, потом как ударник производства эту квартиру получила. Тогда же не покупали, государство давало. И ничего, всю жизнь прожила, и вас с отцом вырастили...
— Да, мам, другие времена были, — Анна нетерпеливо перебила мать. — Сейчас так не бывает. Либо ипотека, либо родители помогают, либо наследство ждёшь.
Она вдруг замолчала, словно сказала что-то не то. Игорь бросил на неё быстрый взгляд. Вера Николаевна нахмурилась, чувствуя, что что-то не так, но не могла понять, что именно.
— Вера Николаевна, у вас прекрасная квартира, — Игорь сменил тему. — Такие высокие потолки, и расположение отличное. Центр, все-таки.
— Да, неплохая, — Вера Николаевна окинула взглядом кухню. — Ремонт, конечно, не мешало бы сделать. Обои уже сколько лет висят, выцвели все. Но мне одной и так сойдёт. Зачем деньги тратить?
— А вы не думали о переезде? — вдруг спросил Игорь. — В район попроще, подальше от центра. Там бы на ту же сумму можно было бы квартиру побольше купить.
Вера Николаевна удивлённо посмотрела на будущего зятя.
— Зачем мне переезжать? — она покачала головой. — Я здесь всю жизнь прожила. Тут всё родное — каждый уголок, каждая трещинка. Тут все мои подружки, магазины знакомые, поликлиника рядом. Куда ж я поеду на старости лет?
— Просто предложил, — Игорь пожал плечами и посмотрел на Анну, словно ища поддержки.
— Мама, — Анна отставила бокал, — мы с Игорем как раз об этом поговорить хотели. У нас есть предложение.
Вера Николаевна насторожилась. Что-то в голосе дочери ей не понравилось — какая-то неестественность, натянутость.
— Какое предложение? — спросила она, отодвигая от себя недоеденное пирожное.
— Понимаешь, — Анна откашлялась, — твоя квартира по нынешним временам стоит прилично. Это центр, сталинка, хороший дом. Если её продать, можно купить две однушки в спальном районе. Одну — тебе, а на вторую мы добавим и купим что-нибудь получше.
Вера Николаевна молчала, переваривая услышанное. В комнате повисла тишина, только старые часы на стене тикали размеренно и негромко.
— Ты предлагаешь мне продать мой дом? — наконец спросила она тихо.
— Не дом, а квартиру, — поправила Анна. — И не продать, а... улучшить жилищные условия. Тебе в центре делать нечего, ты всё равно никуда не ходишь. А в новом доме будет лифт, мусоропровод, консьерж. Ремонт свежий. Тебе же самой удобнее будет.
— Мне и здесь удобно, — Вера Николаевна почувствовала, как дрожат руки. Она сцепила пальцы, чтобы унять дрожь. — Я не хочу переезжать. Никуда.
— Мама, — Анна вздохнула, как будто объясняла что-то очень простое маленькому ребёнку, — ты не понимаешь. Это выгодно всем. Ты получишь новую квартиру, без ремонта, с удобствами...
— А вы получите деньги на свою квартиру, — закончила за неё Вера Николаевна.
— Да не в деньгах дело! — Анна повысила голос. — Это инвестиция в будущее! В нашу семью! В твоих будущих внуков!
— Анна, — Игорь положил руку на плечо невесты, — не горячись.
Он повернулся к Вере Николаевне и заговорил спокойно, рассудительно:
— Вера Николаевна, поймите, мы предлагаем это исключительно из практических соображений. Вам одной эта квартира велика, содержать её дорого. А новое жильё будет меньше, экономичнее, современнее. К тому же, если мы купим квартиру рядом, мы сможем чаще видеться, помогать вам.
Вера Николаевна смотрела на него долгим взглядом, пытаясь понять, искренен ли он или просто умело манипулирует. Игорь не отводил глаз, но что-то в его взгляде казалось ей неправильным, фальшивым.
— Нет, — твердо сказала она. — Я никуда не перееду. Это мой дом, и я останусь в нём до конца своих дней.
— Мама! — Анна всплеснула руками. — Ну почему ты такая упрямая? Я же о тебе забочусь! О твоём комфорте!
— О моём комфорте? — Вера Николаевна горько усмехнулась. — За пять лет после смерти отца ты приезжала ко мне от силы раз десять. А теперь вдруг озаботилась моим комфортом?
— Это нечестно, — Анна поджала губы. — У меня работа, личная жизнь. Я не могу постоянно к тебе мотаться.
— Вот именно, — кивнула Вера Николаевна. — У тебя своя жизнь, у меня своя. И я не хочу никуда переезжать. Точка.
За столом повисла напряжённая тишина. Игорь откашлялся и снова наполнил бокалы шампанским.
— Давайте не будем ссориться, — сказал он примирительно. — В конце концов, сегодня у нас праздник — помолвка. Мы просто обсудили возможность, Вера Николаевна не согласна, значит, тема закрыта. Всё нормально.
Анна посмотрела на него с явным недовольством, но промолчала. Они чокнулись и выпили. Беседа перешла на нейтральные темы — погоду, политику, новости. Но Вера Николаевна чувствовала, что что-то непоправимо изменилось. Словно открылась какая-то тайная дверца, и она увидела то, чего видеть не должна была.
Когда молодые стали собираться домой, Вера Николаевна вышла в коридор их проводить.
— Ты подумай всё-таки, мам, — сказала Анна, натягивая пальто. — Предложение правда хорошее. Всем было бы лучше.
— Я уже всё решила, Анечка, — мягко, но твёрдо ответила Вера Николаевна. — Спасибо за заботу, но я останусь здесь.
Анна фыркнула и первой вышла на лестничную клетку. Игорь задержался, завязывая шнурки. Вера Николаевна стояла рядом, прислонившись к дверному косяку.
— Игорь, ты хороший человек? — вдруг спросила она тихо.
Он поднял на неё удивлённый взгляд.
— Что?
— Я спрашиваю, ты хороший человек? — повторила она. — Ты мою дочь любишь? По-настоящему?
Игорь выпрямился, странно улыбнулся.
— Конечно, Вера Николаевна. Я люблю Анну и сделаю всё, чтобы она была счастлива.
Вера Николаевна кивнула, но что-то в его ответе показалось ей неискренним. Словно заученная фраза, а не идущие от сердца слова.
— Игорь, ты идёшь? — раздался нетерпеливый голос Анны с лестницы.
— Иду-иду, — отозвался он и, кивнув Вере Николаевне, вышел.
Вера Николаевна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. На душе было тяжело. Праздничное настроение испарилось, оставив после себя только горький осадок.
Она медленно прошла на кухню и стала убирать со стола. Недопитое шампанское, надкусанные пирожные, её почти нетронутый яблочный пирог. Всё это вдруг показалось ей бессмысленным, ненужным.
Переехать... Продать квартиру... Вера Николаевна покачала головой. Как Анна могла такое предложить? Разве дочь не понимает, что значит для неё этот дом? Здесь каждый угол пропитан воспоминаниями — тут Анечка делала первые шаги, тут муж, Павел, мастерил книжные полки, тут они встречали Новый год всей семьей...
Вдруг в памяти всплыл разговор, который она случайно подслушала месяц назад. Анна не знала, что мать дома — зашла с ключом, громко разговаривая по телефону в прихожей. Вера Николаевна тогда прилегла в спальне и не стала окликать дочь, решив подремать. И услышала:
"Да не волнуйся ты, Игореша. Мамина квартира всё равно достанется нам. Рано или поздно. Она же уже немолодая, и здоровье пошаливает. А если откажется продавать, так мы потом сами всё решим. Мне эту хату на блюдечке преподнесут. Я же единственная наследница..."
Тогда Вера Николаевна не придала значения этим словам. Списала на молодость, на несдержанность. Мало ли что ляпнешь сгоряча. Но теперь, после сегодняшнего разговора, эти слова зазвучали в её голове совсем по-другому. Зловеще, расчетливо, холодно.
Вера Николаевна присела на стул, чувствуя слабость в ногах. Неужели её девочка, её кровиночка, стала такой расчётливой и чёрствой? Или она всегда была такой, просто мать не хотела замечать?
В голове крутились неприятные мысли. А что, если они не оставят её в покое? Что, если будут давить, манипулировать, обманывать? Сил у Веры Николаевны с каждым годом всё меньше, а им — и молодость, и настойчивость, и время...
Но ведь Анечка всё-таки её дочь. Родная кровиночка. Может, просто Игорь на неё плохо влияет? Или это временное помутнение, пройдёт со временем?
Вера Николаевна встала и медленно пошла в спальню. Открыла ящик комода, достала старую фотографию — Анечка в первом классе, с белыми бантами, улыбается щербатой улыбкой. А рядом — она сама, тридцать лет назад, счастливая, молодая.
— Что же с тобой стало, доченька? — прошептала Вера Николаевна, глядя на фотографию. — Когда ты успела так измениться?
Ответа, конечно, не было. Только тишина пустой квартиры и мерное тиканье старых часов.
Вера Николаевна положила фотографию обратно в комод и решительно закрыла ящик. Что ж, если дочь решила играть в такие игры, она тоже будет играть. По своим правилам.
Завтра она пойдёт к нотариусу и перепишет завещание. Квартира достанется не Анне, а детскому дому, где Вера Николаевна иногда подрабатывала нянечкой после выхода на пенсию. Пусть продадут и потратят деньги на детей — на игрушки, на лечение, на путёвки в лагерь. На всё, что поможет этим брошенным детям почувствовать хоть немного тепла и заботы.
А Анне и Игорю она ничего не скажет. Пусть думают, что всё идёт по их плану. Пусть ждут наследства.
И может быть, когда-нибудь, если Анна одумается, если снова станет той любящей дочерью, которую Вера Николаевна помнила и любила — может быть, тогда она изменит своё решение. Но пока пусть всё остается как есть.
Вера Николаевна подошла к окну. Дождь прекратился, и на западе небо окрасилось в закатные тона. Новый день принесёт новые решения.
❤️❤️❤️
Благодарю, что дочитали❤️
Если история тронула — не проходите мимо, поддержите канал лайком, подпиской и комментариями❤️
Сейчас читают: