Когда утром 22 июня 1941 года над аэродромами и приграничными городами поднялись первые столбы дыма, никто ещё не знал, что в ближайшие две с лишним недели на территории Белоруссии рухнет целый фронт. Белостокско-Минское сражение стало одним из тех боёв, после которых война уже не могла казаться «короткой» и «чужой».
Удар, к которому мы не были готовы
Группа армий «Центр» шла к советской границе с очень понятной задачей. Немецкое командование выбрало классическую схему «клещей». На флангах — две мощные танковые группировки, в центре — пехотные армии, которые должны были добивать окружённые части. Цель проста и страшна: прорваться к Минску, окружить войска Западного фронта и расчистить дорогу на Смоленск и дальше — к Москве.
На севере наступала 3-я танковая группа генерала Гота, на юге — 2-я танковая группа Гудериана. Между ними двигались 4-я и 9-я армии. Это были десятки дивизий, тысячи танков и орудий, при поддержке мощной авиации.
Советский Западный особый военный округ только превращался в Западный фронт. В Белостокском выступе тесно стояли дивизии 10-й армии. Севернее, у Гродно, занимала оборону 3-я армия. Брест прикрывала 4-я армия. На карте всё выглядело внушительно: только в округе было более сорока дивизий, свыше двух тысяч исправных танков, почти полторы тысячи самолётов.
Но на деле эти силы были растянуты, многие части не успели полностью развернуться, связь работала плохо, а приказы нередко приходили тогда, когда обстановка уже успевала дважды измениться.
Первые часы и сорванная «оборонительная война»
Война для этого участка началась так же, как и для всей страны: с удара по аэродромам. За несколько часов значительная часть нашей авиации была уничтожена прямо на земле. Немецкие танковые колонны, почти не встречая сопротивления с воздуха, рванули вперёд.
На севере, в Литве, части 3-й танковой группы переправились через Неман, захватили мосты и двинулись вглубь. Сражение за Алитус, где советская 5-я танковая дивизия попыталась контратаковать, стало для немцев одним из самых тяжёлых боёв начального периода, но исход переломить не удалось.
Южнее немецкая 9-я армия отбросила 3-ю советскую армию и заняла Гродно. Попытка 11-го механизированного корпуса контратаковать в районе города особого результата не дала.
На южном фасе Белостокского выступа ситуация складывалась ещё хуже. Три корпуса 4-й немецкой армии прорвали оборону и начали расшатывать позиции 10-й армии. В районе Бреста удар 2-й танковой группы оказался почти молниеносным. Часть соединений, расквартированных в самом городе и крепости, была смята в первые часы артналётов и бомбёжек. Брест немцы заняли уже утром 22 июня, хотя оборона в цитадели держалась ещё около недели.
Фронт с первых дней не просто отступал. Он ломался.
Приказ «контратаковать» и реальность на земле
Вечером 22 июня в штабы фронтов ушла знаменитая Директива № 3: мощным контрударом разгромить противника и к 24 июня выйти на Сувалки и Люблин. На бумаге всё выглядело решительно. В действительности у Западного фронта не было ни времени, ни устойчивой связи, ни отлаженного управления, чтобы провести такую операцию.
В районе Бреста в контратаку пошли части 14-го механизированного и 28-го стрелкового корпусов — и были отброшены. Немецкие моторизованные части продолжили движение вперёд, занимая город за городом.
Под Гродно в бой вступила конно-механизированная группа генерала Болдина. В её составе был 6-й механизированный корпус с более чем тысячей танков и 6-й кавалерийский корпус. Это было серьёзное соединение, которое могло сыграть роль «кулака». Но авиация противника господствовала в воздухе, удар был плохо организован, а немцы успели подготовить противотанковую оборону. В итоге наступление захлебнулось, понеся тяжёлые потери.
Немецкий генерал Гальдер в дневнике признавал: русские яростно бросают в бой всё, что у них есть, не пытаются выстроить глубокую оборону, но и не отступают. С его точки зрения, советское верховное командование почти не влияло на ход операций. Это был взгляд врага на нашу растерянность первых дней.
Как появился Белостокский «котёл»
Если посмотреть на карту того времени, Белостокский выступ напоминает бутылку с узким горлышком, повернутую на восток. Внутри этой «бутылки» стояли дивизии 10-й армии: стрелковые, танковые, кавалерийские, механизированные. Штабы корпусов находились западнее Белостока, ближе к границе.
Когда немецкие танковые группы прорвались с севера и юга, стало ясно, что они стремятся сомкнуться за спиной наших войск. 25 июня 3-й и 10-й армиям дали приказ отходить на восток — к Новогрудку и Слониму.
Поздно.
Часть соединений успела вырваться, часть была прижата к дорогам и лесам, где уже действовали немецкие заслоны. 27 июня войска оставили Белосток, но пути отхода начали перерезаться один за другим.
28 июня противник занял Волковыск, и «мешок» фактически раскололся на две части. На западе оставались окружённые соединения 10-й армии, ближе к востоку — части 3-й, 10-й и 13-й армий.
Бои в этом районе стали особенно ожесточёнными. Танки, оторвавшиеся от пехоты, рвались сквозь лесные дороги, колонны разбивались и перемешивались, штабы теряли управление. Немецкие дивизии развернулись фронтом внутрь «котла», чтобы не выпустить отступающих. Гальдер писал, что русские часто сражаются до последнего, предпочитают погибнуть у орудий, но не сдаваться, и что войска вермахта вынуждены вести бой «по всем правилам устава», уже не рассчитывая на лёгкую прогулку, как в Польше или во Франции.
Но мужество солдат не спасло от общей картины: спасти большинство окружённых частей было уже невозможно.
«Минский котёл»
Пока западнее догорал Белостокский «мешок», немецкие танковые дивизии уже шли к Минску.
39-й мотокорпус, почти не встретив серьёзного сопротивления, 25 июня оказался на подступах к городу. 7-я, 20-я и 12-я танковые дивизии двигались быстро, пользуясь развалом обороны и отсутствием устойчивой линии фронта. 26 июня немцы заняли Молодечно, Воложин, Радошковичи. 7-я танковая дивизия обошла Минск с севера и вышла к дороге на Москву, её передовой отряд уже в ночь на 27 июня был в Смолевичах.
Минск защищали части 44-го и 2-го стрелковых корпусов, всего четыре дивизии. Штаб 13-й армии, едва выбравшийся из-под ударов в районе Молодечно, получил задачу организовать оборону столицы Белоруссии. Приказ наркома обороны был жёстким: Минск не сдавать даже в окружении.
Но против них уже действовали не только танки Гота, но и танковые корпуса Гудериана, которые ударили с юга. 28 июня немецкие части ворвались в город. Часть советских войск пыталась отойти восточнее, на рубеж реки Волма, однако значительная группировка оказалась зажата в районе Налибокской пущи и тоже попала в окружение — так появился второй, Минский котёл.
Белостокско-Минское сражение — это не просто набор дат и названий армий. Это это история о стойкости. О солдатах Брестской крепости, о танкистах, пытавшихся контратаковать под Алитусом и Гродно, о тех, кто выходил из окружения, о тех, кто не ожидал нападения, но не сдался и в итоге победил.