Говорят, счастье не в еде. Но это говорят те, кто никогда не стоял над трёхлитровой банкой квашеной капусты и не слышал, как она… хрустит.
Да-да, именно так, с большой буквы: ХРУСТ.
Как скрип чистого январского снега, по которому идёшь в новом пальто, боясь, что сейчас подскользнёшься, но всё равно — идёшь.
У тёти Зины, женщины обстоятельной, вдумчивой и слегка подозрительной, капуста квасилась не просто так. Это был ритуал. Почти медитация. Если бы в дзен-буддизме был свой овощ, это была бы именно она — белокочанная, поздняя, упругая, как характер хорошей хозяйки.
— Кочан должен быть тяжёлый, — внушала тётя Зина соседке Маринке. — Чтобы ты его взяла — и сразу почувствовала ответственность. А если лёгкий — выкидывай, как первого мужа: красивый, но пустой внутри.
Маринка кивала — куда она денется. Но всё равно тайком покупала капусту “подешевле”, потому что «всё равно же шинковать». А потом удивлялась, почему у неё капуста превращается в международную конференцию трёх стран: кисло, солоно и обидно.
Тётя Зина же выбирала идеальный кочан так, будто замуж за него собиралась.
Пальцем постучит — если звук звонкий, значит, жених хороший.
Повернёт — если листья тугие, значит, парень воспитанный.
А если кочан ещё и скрипнул — всё, судьба решена.
Дома тётя Зина снимала зелёные листья, шинковала капусту так, будто раскладывала людям характеры: этому — пожёстче, этому — потоньше. Морковь добавляла строго две штуки — чтобы было красиво, но без вульгарности. Морковь она тёрла тонкими брусочками — «как французская соломка». Хотя Францию тётя Зина видела только на глобусе, когда искала Турцию.
Потом всё смешивалось в большой миске, и тётя Зина слегка массировала капусту — строго до первого сока, как своего мужа: совсем чуть-чуть, чтобы не расслабился.
И вот тут начиналась магия.
Капуста начинала тихо булькать, киснуть, жить собственной, пикантной жизнью.
Тётя Зина ставила на неё гнёт — банку с водой. Банка была старая, проверенная, и в глубине души тётя Зина чувствовала: держится на этой банке благополучие семьи.
— Главное, — поясняла она соседкам, — каждый день её прокалывать. Газ выпускать.
И добавляла с ехидцей:
— Хоть капуста у меня и культурная, но если газ не выпускать, за трое суток такой характер покажет — с тёщей отдыхать ездить будешь.
Через сутки тётя Зина подходила к кастрюле, брала шпажку и протыкала капусту так, будто решала судьбу мировых конфликтов.
— Ну, расслабься, девочка, не держи в себе, — ласково говорила она кастрюле. — Тут все свои.
На третий день капуста начинала пахнуть правильно — бодро, как утренняя газета, и вкусно, как жизнь без кредитов. Тётя Зина аккуратно перекладывала её в трёхлитровую банку — банку-легенду, которую берегла больше, чем сервиз, подаренный на свадьбу.
И тут начинался праздник живота.
Добавлялся лук — тонкими нежными перышками.
Лилось подсолнечное масло — ароматное, густое, как южный характер.
Капуста блестела, хрустела, приглашала, манила.
Семья тёти Зины неделю ходила вокруг банки как коты вокруг сосиски.
Каждый вечер происходила дегустация.
Каждый раз — восторги.
— Мама, ну это же вкусно неприлично!
— Я знаю, — скромно отвечала тётя Зина. — Но делаю вид, что surprised.
И как только банка подходила к экватору, тётя Зина, не моргнув, ставила шинковку на стол:
— Сейчас сделаем ещё. Зима — она, знаете, длинная. А хорошая капуста — короткая.
Она могла добавлять специи — укроп, тмин, лавровый.
Но не добавляла.
— Зачем портить идеализм? — говорила она.
И все соглашались. Потому что капуста у тёти Зины была такая: хрустящая, яркая, сочная, как анекдот, рассказанный вовремя.
И ели её каждый день.
И ни разу не надоела.
Потому что идеальные вещи — они такие:
не кричат, не навязываются, просто стоят в холодильнике и напоминают —
что жизнь, при грамотном подходе, тоже может быть хрустящей.
А для тех, кто любит точность, как аптекарь на пенсии, тётя Зина всегда говорила:
— Записывайте, девочки, чтоб потом не бегали. На трёхлитровую банку идёт всё просто и честно:
• капуста — 2,5 килограмма, поздняя, тяжёлая, чтобы с характером;
• морковь — две небольших, граммов на 150, для красоты и оживления;
• соль нейодированная — 20–25 граммов на каждый килограмм капусты.
— И больше ничего! — строго поднимала палец тётя Зина. — Ни сахара, ни воды, ни отчаяния.
Только вы, капуста… и лёгкая вера в лучшее.
Так и жила эта капуста — хрустела, радовала, согревала.
А тётя Зина знала: если в доме стоит трёхлитровая банка с правильной капустой — значит, жизнь ещё вполне прекрасная.