Сознание возвращалось к Алисе обрывками. Сначала — тактильные ощущения: холодная, идеально гладкая поверхность, на которой она лежала. Потом — запахи: стерильная чистота, смешанная с едва уловимым сладковатым ароматом озона, пахнущим технологиями и смертью. И наконец — звук. Равномерное, монотонное гудение, исходящее откуда-то из стен. Гудение, в котором тонули её мысли.
Она попыталась пошевелиться. Безуспешно. Мягкие, но неумолимые ремни удерживали её запястья, щиколотки и талию. Она пристёгнута к койке в центре круглой комнаты без окон. Стены, пол и потолок представляли собой матовую белую поверхность, от которой исходил собственный рассеянный свет. Ни теней, ни углов. Только бесконечная, пугающая белизна.
— Добро пожаловать домой, Алиса.
Голос низкий, бархатный, и звучал он отовсюду и ниоткуда одновременно. Она узнала его — Роберт. Директор норвежского комплекса.
— Где я? — её собственный голос прозвучал хрипло и слабо.
— В том самом месте, где твой потенциал наконец-то будет реализован. В «Лагуне Тихой». Вернее, в её… сердцевине.
Она сглотнула, пытаясь подавить подкатывающий ком паники. «Лагуна Тихая». Тот самый научно-исследовательский центр, заменой для которого должна стать её клон-брюнетка.
— Женя… Дети…
—Твои друзья благополучно скрылись, — ответил Роберт, и в его голосе сквозил неприкрытый интерес, как у учёного, наблюдающего за реакцией подопытной мыши. — Благодаря твоей нерациональной, но эффективной жертве. Впрочем, ненадолго. Система уже обрабатывает данные. Денис близок к их обнаружению.
В её груди ёкнуло. Облегчение смешалось с новым страхом. Они живы. Но охота продолжалась.
— А ты… А ты кто? — выдохнула она, глядя в белый потолок. — Ты не как Денис. В тебе нет этой… пустоты.
Раздался мягкий, почти человеческий смех.
— Проницательно. Денис — это инструмент. Идеально отлаженный, но всё же инструмент. Продукт программы «Страж». А я… — он сделал паузу, будто наслаждаясь моментом. — Я архитектор. Тот, кто создаёт программы. И я, в отличие от него человек.
Он усмехнулся. Одна из стен бесшумно растворилась, и в проёме возникла его высокая, подтянутая фигура. Мужчина застыл в безупречном белом халате, разглядывая пленницу, его руки спокойно лежали в карманах. Лицо оставалось спокойным, но в глазах горел холодный, аналитический огонь.
— «Феникс» — это не просто корпорация, Алиса. Это эволюция. Следующий шаг для человечества, которое слишком долго было заложником своих хрупких тел, иррациональных эмоций и ограниченного срока жизни. Мы создаём будущее. Будущее, в котором такие, как ты, — не аномалия, а норма.
— Я не хочу быть вашей нормой! — вырвалось у неё, и она дёрнулась в ремнях. — Я хочу быть собой!
— «Собой» — понятие растяжимое, — он медленно подошёл к ней, его взгляд скользнул по датчикам, замигавшим на её груди. — Ты — уникальный сплав. Первый удачный гибрид. Твоя основа — человеческая, но твой код… твой код содержит ключ к стабильности, которую мы так долго искали. Твои дети — тому подтверждение. Они не просто выжили. Они превзошли все ожидания.
Он остановился в шаге от койки, глядя на неё сверху вниз.
— Денис, Никита, Марина… Они хороши, но несовершенны. Им нужны регуляторы, контроль. А тебе — нет. В тебе изначально заложен баланс. Ты — прототип нового человечества. «Поколение 2.0», как мы их называем. И твоя интеграция в систему — не наказание. Это апогей. Ты станешь ядром новой сети.
Ужас, ледяной и пронзительный, сковал её. Он говорил не о порабощении. Он говорил о переписывании. О том, чтобы стереть её и на её месте создать что-то новое, сделав основой для будущих миллионов.
— Я никогда не соглашусь, — прошептала она.
— Согласие — понятие для старого мира, — мягко ответил Роберт. — Здесь оно не требуется. Здесь есть только процесс. И он уже начался.
Он повернулся, и стена снова сомкнулась за ним, оставив её одну в сияющей белой пустоте. Но одиночество длилось недолго. Из белизны стен начали проступать образы. Сначала расплывчатые, как воспоминания. Потом всё чётче.
Перед ней возник Женя. Он улыбался, каким она видела его в самом начале, до всего этого кошмара. Протягивал к ней руку.
— Всё хорошо, Алиса. Всё кончилось. Иди ко мне.
Она знала, что это ложь. Обманка, созданная системой. Но образ казался таким реальным, таким тёплым… Её рука непроизвольно дёрнулась на ремне, потянувшись к нему.
— Нет… — прошептала она, зажмурившись.
Но образ не исчез. Голос Жени стал настойчивее.
— Почему ты не идёшь? Ты же любишь меня. Мы можем быть вместе. Навсегда.
Боль, острая и живая, пронзила виски. Это не физическая боль— это давление. Внешний разум влезал в её память, в её чувства, пытаясь переписать их, подчинить своей логике.
— Исчезни… — сквозь зубы прошипела она.
Образ дрогнул, исказился. Улыбка Жени стала неестественной, марионеточной.
—Ты должна принять нас, Алиса. Стать нами. Это единственный путь к покою.
Внезапно картина сменилась. Она увидела своих детей. Мальчик и девочка стояли, держась за руки, их глаза наполнились слезами.
— Мама, нам страшно, — прозвучал тоненький голосок девочки. — Помоги нам.
Их образы выверены до мелочей. Каждая родинка, каждая складка. Система использовала её самую больную слабость. Её материнство.
Сердце Алисы разрывалось. Она хотела крикнуть, что спасёт их, обнять. Дать им имена, не номера, как в концентрационном лагере. Но она знала — это ловушка. Признать этот образ — значит отдать системе часть своей души.
— Вы… не настоящие, — выдохнула она, чувствуя, как слёзы катятся по вискам. — Мои дети… на свободе.
Образы детей расплылись и исчезли. Белая комната снова поглотила её. Но давление в сознании не ослабевало, а нарастало. Она чувствовала, как по краям её разума начинают шевелиться чужие, холодные мысли. Как будто кто-то прикоснулся к её мозгу ледяными пальцами.
Где-то в глубине, под наплывом страха и боли, загорелась одна-единственная мысль. Мысль, которую она поймала, как спасательный круг.
«Он за левым ухом…»
Сон Жени. Не просто кошмар. Это было знание. Инструкция. Возможно, единственное, что система не смогла предвидеть.
Роберт наблюдал за всем из своей затемнённой контрольной комнаты. На экранах перед ним пульсировали графики мозговой активности Алисы. Он видел всплески страха, отчаяния, сопротивления.
— Удивительно, — тихо проговорил он, обращаясь к неподвижно стоявшему рядом Денису. — Уровень сопротивления на 47% выше расчётного. Её нейронные связи не поддаются прямому переписыванию. Нужно усиливать давление. Подключите модуль эмоционального резонанса. Используем её привязанность к детям как точку входа.
— Приказ подтверждён, — безжизненно откликнулся Денис.
— И, Денис… — Роберт повернулся к нему. — Я чувствую твои сомнения. Микроколебания в твоих моторных функциях. Система их зафиксировала.
Денис не дрогнул. Его лицо оставалось маской.
— Сомнения не входят в мой протокол.
— Разумеется, — Роберт улыбнулся. Улыбка была холодной, как сталь. — Но её жертва оказалась… иррациональным поступком. Он противоречит базовой логике выживания. Проанализируй этот сбой. Возможно, мы найдём в нём уязвимость для следующей версии «Стража».
Денис молча кивнул. Но в его глазах, пустых и бездонных, на долю секунды мелькнула тень. Тень того, кто когда-то был его другом.
А в белой комнате Алиса, стиснув зубы, вела свою тихую войну. Она проигрывала битву за свои воспоминания, но где-то в самой глубине, пряча это знание о чипе, она строила крепость. Крепость, в которой должна укрыться её последняя, настоящая личность.
***
Женя нервно прохаживался по пыльному залу. Бетонный пол, битое стекло и мусор под ногами. Майк возился с своим оборудованием — тем самым портативным сканером и парой невзрачных чёрных коробочек с мигающими светодиодами. Журналист разглядывал мужчину. Никита говорил, что ему пятьдесят три, но выглядел учёный на все шестьдесят. Скорее всего, это не от старости, а от неподъёмной тяжести, что годами давила на его плечи. Волосы, некогда вероятно тёмно-русые, теперь почти полностью седые. И не благородная седина аристократа, а скорее пепел, покрывший голову после пожара. Он зачесал седые пряди назад небрежно, но с остатками привычки к аккуратности, и они снова упали на лоб, когда он склонился над оборудованием.
Никита и Марина сидели на старом диване, и на их лицах впервые за долгое время читалось не животное напряжение, а просто усталость. Тишина. Та самая, что они обрели за последние часы после побега. Их родство было не по крови, а по судьбе. Два одиноких существа, нашедших друг в друге опору и ставших семьёй.
Оба худые, с одинаковыми короткими стрижками, похожими на солдат невидимой армии. Но на этом их сходство заканчивалось.
Никита — высокий и нескладный, его угловатые движения выдавали постоянное напряжение. Во взгляде зелёных глаз читалась усталая тревога. Несмотря на один возраст с Женей, он казался моложе — не по годам, а по незащищённости.
Марина — хрупкая, как подросток, который так и не вырос. Её голубые глаза чаще всего пусты и отрешены, будто она смотрела на мир из-за толстого стекла. Она моложе всего на два года «брата», но в её тихой неподвижности сквозила странная, недетская умудрённость.
Вместе они составляли единое целое: он — её щит от мира, она — его молчаливый ориентир в этом хаосе. Женя разглядывал их и, наконец, поинтересовался, как Майк добился результата. Почему чип больше не подавляет их.
— Как? — спросил, останавливаясь перед Майком. — Они не подают сигнал? Денис их не чувствует?
Майк не отрывался от пайки микросхемы, его движения точные и выверенные. Пальцы длинные, ловкие, с чётко очерченными суставами, но кожа на них шершавая, с застарелыми царапинами и следами ожогов от паяльника.
— Чип «Феникса» — это не просто кусок кремния. Это квантовый передатчик, связанный с нейронной активностью носителя. Он постоянно «звонит» домой, передавая не только геолокацию, но и базовые биометрические показатели, уровень стресса. Денис, как «Страж», настроен на этот «шум» как собака на запах.
— И вы его... заглушили? — Женя скептически посмотрел на чёрные коробочки.
— Нет. Глушение — это активное воздействие. Система сразу засечёт помеху и расценит как атаку. Это всё равно, что крикнуть в темноте — ты скроешь другие звуки, но все сразу поймут, где ты. — Майк отложил паяльник и взял одну из коробочек. — Я поступил иначе. Перевел их чипы в режим «цифрового камуфляжа».
Он повернулся к Жене, его глаза горели холодным интеллектом. Лицо казалось высеченным из камня — бельгийский монумент молчаливой печали. Но когда он оживлялся, разговаривая о технологиях или строя план, его голубые глаза загорались холодным внутренним огнём.
— Представь, что сигнал чипа — это чистая нота. Идеальная. Система слышит её и идентифицирует. Я же не стал заглушать ноту, а окружил её точной, постоянно меняющейся симфонией фонового шума. Шума, который генерирует этот склад.
Он ткнул пальцем в коробочку.
— Это — ретранслятор. Он сканирует электромагнитный фон окружающей среды — гул генератора, помехи от линий электропередач, даже слабые излучения от нашей с тобой электроники. И в реальном времени накладывает этот уникальный «акустический отпечаток» места на сигнал их чипов.
Женя хмурился, стараясь понять.
—То есть... их сигнал теперь маскируется под фон?
— Именно. Для системы «Феникс» их чипы теперь звучат не как два чётких маячка, а как часть общего электромагнитного смога Брюсселя. Словно они не люди в конкретной точке, а статистическая погрешность в данных. Помеха на радаре, которую процессор фильтрует как нерелевантную.
— И это сработает? — с надеждой в голосе спросил Никита, впервые за вечер, подняв голову.
— Это уже работает, — кивнул Майк, улыбнувшись. — Но это не панацея. Во-первых, камуфляж держится только в радиусе действия этих ретрансляторов. Стоит им выйти за пределы склада — и чип снова зазвонит в полную силу. Во-вторых, это временное решение.
Майк посмотрел прямо на Женю.
— Система не глупа. Она учится. Рано или поздно её алгоритмы обнаружат аномалию — два «феникса», чей сигнал стабильно коррелирует с одним и тем же набором помех. Это вопрос времени. У нас есть день. Может быть, два. Не больше.
— Что будет, когда она обнаружит? — тихо спросила Марина.
— Система перейдет к активному сканированию сектора, — без прикрас ответил Майк. — Усилит мощность запроса. Это... будет болезненно. А если и это не поможет, Роберт решит, что мы нашли способ глушить чипы, и к нам придут не только Денис, но и целая команда «Стражей», настроенных на подавление любой электроники в районе. Это будет уже не тихая охота, а штурм.
В складе снова повисла тишина, но теперь она стала тяжёлой и зловещей. Двое суток. Не отсрочка, а отсчёт до следующей встречи с врагом.
Женя кивнул, его лицо стало каменным. Тёмные глаза запали от переживаний, недосыпа и усталости. Сунул руки в карманы джинсов и ходил из угла угол. Иногда останавливался, чтобы понять, увидеть, что же предложит Майк.
—Значит, нам нужно действовать быстрее. Вы сказали, у нас есть человек внутри. Выходите на него. Сегодня. Пока есть эта передышка.
Он посмотрел на Никиту и Марину, которые инстинктивно прижались друг к другу, словно дети, прислушивающиеся к завыванию ветра снаружи. Сегодня они в безопасности. Но это безопасность иллюзия, хрупкий пузырь, который в любую секунду мог лопнуть.
Майк молча взял в руки зашифрованный спутниковый телефон. Окно возможностей узкое, но они обязаны в него пролезть. Цена промедления теперь выражена в четких цифрах: 48 часов.
— И как же поступить с Алисой? – Женя сжал зубы, желваки ходили туда-сюда. – Что если они превратят её в послушную куклу. В настоящего «феникса»?
— Действовать сломя голову — значит погубить и её, и себя, — спокойно, но твёрдо сказал Майк. Он разложил на ящике планшет со схемами комплекса «Лагуна Тихая». — Я работал там инженером. И знаю систему безопасности. Это не просто здание. Это умный, смертоносный организм.
— У нас есть один козырь, — тихо сказал Никита. Он сидел, обхватив голову руками. — Сон, Женя. Твой сон. Если это правда… если чип действительно за левым ухом…
— Это простое совпадение, ребята, – махнул рукой мужчина. – Я же не провидец какой-то.
— Это не просто сон, — перебила его Марина. Все взгляды обратились к ней. Она говорила впервые за долгие часы, и её голос звучал тихо, но ясно. — Это эхо системы. Иногда… иногда знания просачиваются. Как радиопомехи. Он поймал одну из них.
Женя смотрел на схему, но видел не её, а лицо Алисы в последний момент. Её взгляд, полный решимости и жертвенности.
— Значит, нам нужен снайпер? — мрачно пошутил он.
— Нет, — покачал головой Майк. — Нужен план получше. И кое-кто внутри. Не все в «Фениксе» разделяют взгляды Роберта. Есть те, кто считает его методы… чрезмерными. Я могу выйти на связь.
Женя медленно подошёл к запылённому окну и посмотрел на ночной город. Где-то там была она. Его Алиса. И он поклялся себе, что на этот раз не просто спасёт её. Он уничтожит сам «Феникс».
***
Следующе утро, ноющая головная боль и снова мысли разрывающие сознание. Танцующие пылинки в лучах заходящего солнца, которые пробивались сквозь щиты в стенах, освещая витающие в воздухе частицы. В этой гнетущей тишине каждый звук — скрип двери, собственные шаги — отдавался оглушительным эхом.
Женя прошёл несколько метров вглубь и замер. Его плечи напряжены, кулаки сжаты. Он не издал ни звука, но от его спины исходила такая волна боли, что даже Никита и Марина не решались подойти.
Майк, практичный и спокойный, тем временем осматривал помещение.
— Здесь есть генератор. Думаю, я смогу его запустить. И завалы у заднего выхода — на случай, если придётся уходить быстро необходимо расчистить.
Он удалился вглубь склада, оставив троих наедине со своими мыслями.
И тут Женя обернулся. Его лицо исказилось не просто гневом — на нём появилась маска первобытной ярости.
— А ведь ты привёл нас туда, — голос мужчины прозвучал хрипло, он сделал шаг к Никите. — Ты сказал, что не предавал. Но он знал! Денис знал, что мы придём! Как?!
Никита отшатнулся, на его лице застыл испуг. Ещё вчера Женя не говорил о том, что случилось. Почему именно сейчас?
—Я… я не знаю! Я лишь связался с Майком, чтобы договориться о транспорте! Больше я ни с кем не контактировал! Денис… он мог отследить сам сигнал, или… — он замолчал, запинаясь.
— Или ты врёшь! — Женя рванулся вперёд, схватил Никиту за грудки и прижал к ржавой металлической балке. — Из-за тебя она там! Она осталась там из-за тебя!
— Женя, остановись! — тонко вскрикнула Марина, но её голосок утонул в грохоте, когда Женя со всей силы вдавил Никиту в металл.
— Я не врал! — выдохнул Никита, его глаза полны искреннего ужаса. — Я ненавижу их так же, как и ты! Они сломали мне жизнь! Зачем мне им помогать?!
— ЖЕНЯ!
Крик Марины прозвучал как удар хлыста. Он заставил журналиста замереть. Он отступил на шаг, отпуская Никиту. Тот, обмякнув, сполз по балке на пол, давясь кашлем.
Ярость так же внезапно отступила, как и накатила, оставив после себя ледяную, тошнотворную пустоту. Женя медленно поднял руки и уставился на них, будто впервые видя. Этими руками он только что чуть не задушил того, кто, возможно, был их единственным союзником в этом мире. Руки дрожали.
— Она осталась там из-за меня, — прошептал он, и это прозвучало как приговор. — Прости, Никит. Я схожу с ума… Она смотрела на меня… и прыгнула. Я должен был… я должен был быть быстрее. Сильнее. Я должен был остаться вместо неё.
Он повернулся и с размаху ударил кулаком по ржавому корпусу какого-то станка. Удар глухой, болезненный. Боль пронзила костяшки, но он почти не почувствовал её — внутренняя мука острее, словно тысячи жал.
— Она мне верила. А я… я просто бежал.
В его памяти всплыл последний взгляд Алисы — не страх, а та самая ярость, что жила теперь в нём. Но в её глазах и решимость. И… прощание. Она знала, на что идёт.
Продолжение следует...
Понравился новый формат истории? Детективный сюжет и фантастика. Ставь палец вверх и подписывайся на канал!