Итак, новаторский «Урок анатомии доктора Тульпа» кисти Рембрандта ван Рейна.
Чем конкретно «Урок доктора Тульпа» отличался от всех предыдущих групповых портретов этого поджанра? Прежде всего, традиционно , персонажи изображались сидящими рядами и смотрящими прямо на зрителя. Рембрандт же изобразил хирургов в профиль или в полуобороте, сгруппировав их в форме пирамиды, причём основной персонаж расположен не на её вершине (но спутать, кто здесь главный - невозможно). Кроме того, в предыдущей статье я упоминала, что впервые художник оставил открытым лицо демонстрируемого «объекта». До Рембрандта живописцы прикрывали голову трупа тканью либо заслоняли фигурой кого-либо из медиков. Делалось это из своеобразной чуткости по отношению к зрителям: они должны были забыть о том, что перед ними находится человек, которого расчленяют на их глазах. Рембрандт придумал иное решение — он написал лицо, наполовину покрытое тенью. Причем, именно неподвижное тело -самый светлый объект картины. Типичная для Рембрандта игра на контрасте света и тени, будто в полумраке видна umbra mortis — тень смерти.
Живые, динамичные позы хирургов подчеркивают неподвижность тела - и это тоже нечто новое.
Есть на этом портрете детали, которых в реальности быть не могло. Прежде всего, аутопсия, по вполне понятным причинам, начиналась с извлечения внутренних органов, а не с рассечения руки.
У тела правой руки уже не было: по закону, перед казнью руку ворам отрубали, не стал исключением и преступник Арис Киндт. А левая, которую препарирует Николас Тульп, - заметно больше нормального размера.
И что это обозначает на картине?
Это было сделано по просьбе основного заказчика, доктора Тульпа. Таким образом хирург пожелал почтить вклад в медицинскую науку основоположника современной анатомии, талантливого и мужественного врача, Андреаса Везалия. Трактат Везалия «О строении человеческого тела», классический учебник по анатомии, вышедший несколькими десятилетиями ранее, исправил ошибки Галена, чьими знаниями привычно руководствовалась европейская медицина со времен Римской империи. Самый известный портрет Везалия - это, как раз, гравюра из трактата, запечатлевшая врача с препарируемой рукой. Рука на портрете Рембрандта - своеобразный Tribute, дань уважения и посвящение Везалию от амстердамской гильдии хирургов и лично от её главы, доктора Тульпа.
Кстати, Харман Харманс, тот, кто на портрете держит листок, как бы скрупулезно записывая все происходящее на уроке, держит список с именами изображенных на картине, а вот изначально на этом листке была зарисовка сухожилий руки (что, на мой взгляд, более логично, но менее важно - на взгляд заказчиков Рембрандта).
Также изначально хирург Франс ван Лунен, тот, кто написан выше всех, был написан в шляпе, но доктор Тульп пожелал быть единственным запечатленным в шляпе на этом портрете, чтобы четко выделяться не только позой. От изначально написанного головного убора ван Лунена осталась тень, её можно заметить без труда.
Работа имела огромный успех, её торжественно водрузили в зале гильдии в Весовой палате, где она провисела вплоть до XIX века, после чего картину переместили в столицу, Гаагу, где она по сей день выставляется в Королевской галерее Маурицхёйс и считается одним из важнейших шедевров собрания.
Вторая картина Рембрандта на ту же тему стала жертвой трагических обстоятельств. Она была написана в 1656 году, когда новый президент гильдии хирургов, доктор Дейман, занял это место. Групповой портрет запечатлел традиционный урок, демонстрацию вскрытия мозга, проводимую доктором Дейманом, портреты членов гильдии и объект на первом плане - тело казненного преступника, фламандского портного Йориса Фонтейна по прозвищу «Чёрный Ян», наказанного за вооруженное ограбление. Верный себе и вечным поискам в творчестве, Рембрандт разместил труп Черного Яна в том же увеличенном ракурсе, что и на знаменитой картине Андреа Мантеньи «Оплакивание Христа», а в случае «Урока анатомии» это давало зрителю полное ощущение нахождения перед столом, среди хирургов.
К несчастью, картина попала в пожар, и от нее осталась только небольшая часть (как это выглядело изначально, нам известно по сохранившемуся эскизу), и лица самого доктора Деймана на полотне сейчас нет, только руки.
Слева виден ассистент доктора Деймана, хирург Гейсберт Калкун , держащий верхнюю часть черепа. Остальное полотно обрезано, поскольку сгорело.
Картину Мантеньи я вам покажу, она, действительно, производила и производит необыкновенное впечатление из-за ракурса, в котором зритель может видеть тело мертвого Христа. Как считаете, был некий дерзкий или философский религиозный посыл в таком художественном решении Рембрандта, показать разбойника под тем же углом, что Христа?
После смерти доктора Деймана место президента гильдии амстердамских хирургов занял доктор Фредерик Рюйш (и занимал его свыше 60 лет! Да, этот врач прожил, весьма плодотворно и активно служа науке, 92 года, что, конечно, очень немало для XVII века). Он сделал невероятный рывок в медицине в области сохранения анатомических препаратов. Кстати, весьма гордился своим навыком придавать препарированным телам вид живых спящих людей (считал это очень красивым, а свои умения - артистичными, и настаивал на том, чтобы именно «спящими» выглядели тела на картинах художников, писавших «уроки анатомии», которые он заказывал). Именно при нем уроки становятся более частыми, чем ежегодные, а показ превращается в полноценный «анатомический театр».
Помимо прочего, доктор Рюйш собирает большую коллекцию естественных экспонатов, как, собственно, анатомических препаратов, так и чучел животных, птиц, коллекцию насекомых и растений и так далее. Эти экспонаты он использовал для написания своих научных трудов и для обучения студентов, а также для публичных лекций.
И тут на сцену, как я и обещала, выходит Россия - в лице Петра I.
Петр Великий, будучи в Амстердаме в 1698 году, часто посещал анатомический театр Рюйша; его могучая жажда знаний распространялась и на строение человека. Его восхищали умения Рюйша, а ни страха, ни брезгливости царь, похоже, не испытывал.
Часто рассказывают, что в первое своё посещение молодой Петр был «так поражён при виде трупа ребёнка, который сохранился так хорошо, что казался живым и с улыбкой на устах, — что не мог воздержаться, чтобы не поцеловать его».
Помните, я писала, что демонстрация отвращения в анатомическом театре считалась дурными манерами? На свою ужаснувшуюся свиту царь набросился с бранью и даже отвесил кому-то тумака, прямо там же, на уроке.
Однако, история о том, что, якобы, царь заставил бояр разрывать сухожилия трупа зубами - злая выдумка, такого не было. Если интересно, я в комментариях могу рассказать, как она дошла до нас (и даже Алексей Николаевич Толстой упомянул ее в своем великом романе о Петре, но, по факту, это клеветнические измышления).
Петр пытался препарировать и сам, ассистировал на уроках, признаваясь Рюйшу, что считает хирургию (как и стоматологию) занятиями, совершенно подходящими для правителя государства.
Потом царь много раз возвращался к Рюйшу, запросто обедал с ним и присутствовал на его лекциях: ходил с ним в госпиталь Св. Петра, где для этого была проделана особая дверь, чтобы избавить царя от взглядов любопытной толпы.
Пётр I поддерживал отношения с Рюйшем и позже: так, в 1701 году он отправил ему несколько экземпляров ящериц и червей, а Рюйш в благодарность послал царю несколько редких экземпляров животных Восточной и Западной Индии, и в письме надавал царю наставлений, как червяков кормить листьями, как прокалывать бабочек и т. д., и просил прислать «из Москвы бабочек и гадин и из Азова разных зверьков и рыб».
И, в конце концов, именно доктору Рюйшу Россия обязана отчасти своим первым музеем.
Во время второго заграничного путешествия царь купил в 1717 году анатомический кабинет Рюйша за 50 000 флоринов. Рюйш также сообщил Петру свой удивительный способ бальзамирования трупов, который раньше хотел продать (и был покупатель, и тоже за 50 000 флоринов); хотя способ был сообщён царю по секрету, но Пётр передал его Блюментросту, русскому царскому лейб-медику, последний — своему секретарю и заместителю, а этот — лейб-медику Ригеру, который, покинув впоследствии Россию, опубликовал его в специализированном журнале.
И этот кабинет с его диковинами и научными препаратами стал основой Российской Кунсткамеры - первого публичного музея на территории нашей страны.
Находящиеся в музее Академии наук в Петербурге (Кунсткамера) препараты, приготовленные Рюйшем, превосходно сохранились до настоящего времени. Так что, можно сказать, что доктору Рюйшу принадлежит страница и нашей, российской истории, а не только истории медицины.
А поджанр «урока анатомии» к концу XVII века становился все менее популярным и значимым, все меньше этот сюжет интересовал живописцев и общество, и практически исчез.
Врачи заняли достойное место и в обществе, и в истории искусства, и мы теперь об этом знаем немного больше.
А у меня на сегодня все, благодарю вас за уделенные время, внимание и проявленное во время чтения этой темы несомненное мужество.