В квартире было тихо и уютно. Пахло свежеиспеченным пирогом — Марина, моя жена, оставила его на столе перед уходом. Она ушла на какой-то корпоратив, встречу с коллегами, что-то не очень важное, как она сказала. «Ненадолго, чисто символически посидеть», — бросила она, поправляя прическу у зеркала в прихожей. Я любил такие вечера. Тишина, покой и знание, что скоро она вернется, принесет с собой запах духов и прохлады с улицы, и наш маленький мир снова станет цельным.
Мы были женаты уже шесть лет. Шесть лет, которые пролетели как один день. Я смотрел на ее фотографию в рамке на полке — мы на море, счастливые, соленые волосы, загорелые лица. Казалось, это было вчера. Мы многое прошли вместе. Поддерживали друг друга, когда было тяжело, радовались успехам, строили планы. Главным нашим планом на ближайшее будущее была покупка своей квартиры. Не ипотечной кабалы на двадцать лет, а своей. Настоящей. Для этого мы пошли на серьезный шаг. Марина продала свою дачу.
Эта дача… Это была не просто дача. Это был ее маленький мир, ее детство. Старый деревянный домик, в котором пахло сушеными травами и яблоками. Сад, который сажали еще ее родители. Качели под старой грушей, на которых она качалась маленькой девочкой. Я видел, как тяжело ей давалось это решение. Видел слезы в ее глазах, когда она подписывала документы. Но она была сильной. «Лёш, это для нас, — говорила она, сжимая мою руку. — Это шаг в наше будущее. Родители бы меня поняли».
Деньги от продажи лежали на нашем общем счете. Круглая, приятная сумма, которая делала нашу мечту о собственной квартире почти осязаемой. Мы каждый вечер обсуждали районы, смотрели планировки, спорили, какой этаж лучше — повыше с видом или пониже, чтобы не зависеть от лифта. Это было нашей общей игрой, нашим общим секретом и нашей общей надеждой. Эта сумма была фундаментом нашего будущего.
Телефон завибрировал, вырвав меня из мыслей. Марина.
— Лёш, привет. Ты не спишь? — ее голос звучал как-то странно. Громче, чем обычно, и немного… искусственно весело.
— Нет, конечно. Жду тебя. Что-то случилось?
— Да нет, все в порядке. Просто мы тут немного засиделись. Слушай, а ты можешь за мной заехать? Примерно через часик. Адрес сейчас скину.
— Конечно, заеду. Без проблем. Ты точно в порядке? Голос у тебя какой-то…
— Все отлично! — слишком быстро перебила она. — Правда, просто шумно очень. Все, жду, целую!
И она повесила трубку. Странно. Обычно она не любила, когда я забирал ее с посиделок. Говорила, что не хочет меня напрягать, да и такси никто не отменял. А тут… И этот голос. Будто она играла на публику. Я пожал плечами. Мало ли, может, действительно, обстановка такая. Пришло сообщение с адресом. Название ресторана мне ничего не говорило, но по карте я понял, что это довольно пафосное место в центре города. Ничего себе «символически посидеть». Я допил чай, посмотрел на часы. Еще сорок минут. Время тянулось мучительно медленно. Чтобы чем-то себя занять, я решил позвонить маме.
Мама жила одна в другом районе. После смерти отца она как-то сникла, замкнулась. Вся ее жизнь сосредоточилась на мне. И на ее здоровье. Каждый наш разговор начинался и заканчивался жалобами. То сердце колет, то давление скачет, то суставы ломит.
— Здравствуй, сынок, — ответил ее тихий, уставший голос.
— Привет, мам. Как ты? Как самочувствие?
— Да как… Потихоньку. Сегодня вот голова с утра болела, таблетку выпила. Погода, наверное. Старость, Лёшенька, не радость. Ты как? Марина где?
— На работе у них вечер, с коллегами. Я вот сижу, жду, скоро за ней поеду.
— А, ну понятно, — в ее голосе проскользнула нотка, которую я знал слишком хорошо. Смесь обиды и вселенской скорби. — Хорошо, когда есть силы на веселье. Я вот дальше магазина уже и выйти не могу. Всю жизнь на ногах, ради тебя старалась, а теперь… Эх. Ладно, не буду тебе мешать, отдыхай.
И снова это чувство вины. Острое, как игла под ноготь. Я был единственным ее сыном. Она действительно всю жизнь посвятила мне. Работала на двух работах, чтобы я мог учиться в хорошем институте. Отказывала себе во всем. Я это помнил. И чувствовал себя вечным должником. Особенно сейчас, когда у нее не было ни здоровья, ни сил, ни радостей в жизни. Я пытался ей помогать, привозил продукты, оплачивал лекарства. Но я видел, что ей этого мало. Ей нужно было что-то еще. Что-то, что я не мог ей дать.
Я посмотрел на фотографию Марины. Потом снова на часы. Пора выезжать. Я накинул куртку, схватил ключи и вышел в промозглую темень подъезда. Дождь усилился. Дворники на машине едва справлялись с потоками воды. Дорога до ресторана заняла минут двадцать пять. Я ожидал увидеть что-то солидное, но не настолько. Огромные панорамные окна, швейцар у входа, парковка, заставленная машинами, каждая из которых стоила как половина нашей будущей квартиры. Я припарковался чуть поодаль, чтобы не мозолить глаза на своей скромной иномарке. Десять вечера. Ровно час, как она и просила. Я написал ей: «Я на месте». Ответа не было.
Я сидел в машине, наблюдая за людьми, выходящими из ресторана. Шикарные женщины в вечерних платьях, мужчины в дорогих костюмах. Они смеялись, обнимались на прощание, садились в такси бизнес-класса. Коллеги Марины? Сомнительно. Она работала в обычной проектной конторе, там все были простые ребята. Прошло десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Ее не было. Я начал нервничать. Позвонил. Гудки шли, но трубку никто не брал. Может, телефон в сумке, не слышит? Но почему не отвечает на сообщение? Я заглушил двигатель, чтобы не жечь зря бензин. Капли дождя бились о лобовое стекло, создавая ощущение, что я нахожусь внутри аквариума.
Мое воображение начало рисовать неприятные картины. А что, если это не корпоратив? Что, если она мне солгала? Я отогнал эту мысль. Глупости. Марина не такая. Мы доверяем друг другу. Всегда. Но червячок сомнения уже начал свою разрушительную работу. Почему такой дорогой ресторан? Почему она не отвечает? Почему попросила забрать ее, хотя никогда так не делала?
Я снова набрал ее номер. Снова длинные, безнадежные гудки. На двадцать пятой минуте ожидания из дверей ресторана показалась знакомая фигура. Это был Игорь, начальник ее отдела. Он шел под руку с какой-то дамой. Они торопливо сели в такси и уехали. Значит, все-таки корпоратив… Но почему Игорь ушел, а Марина осталась? Становилось все более странно. Я решил выйти из машины и подойти ближе ко входу, может, увижу ее через окно. Стекла были затемненные, внутри виднелись лишь размытые силуэты и приглушенный свет.
И тут мой телефон пиликнул. Сообщение от Марины. «Прости, ужасно неудобно получилось! Шеф всех задержал. Давай встретимся в кофейне за углом через десять минут? Я уже иду туда». Я почувствовал одновременно облегчение и раздражение. Ну что за детский сад? Почему нельзя было сразу сказать? Я завел машину и переехал к указанной кофейне. Она была маленькой и почти пустой. Я сел за столик у окна, с которого был виден вход. Ждал.
Время шло. Десять минут превратились в пятнадцать. Ее все не было. Мое беспокойство снова сменилось тревогой, а потом и тихой злостью. Что происходит? Это какая-то игра? Унизительная и непонятная. Я достал телефон, чтобы снова ей позвонить, и случайно открыл приложение банка. Просто машинально, чтобы убить время. И застыл. На экране была выписка по нашему общему счету. Последняя операция… Списание крупной суммы. Очень крупной. Практически всей суммы от продажи дачи. Дата — сегодня. Получатель — туристическое агентство «Мир Путешествий».
Что?.. Какое еще туристическое агентство? Мы никуда не собирались. Мы копили на квартиру. Может, ошибка? Сбой в системе? Я обновил страницу. Нет, все верно. Списание подтверждено. У меня похолодело внутри. Сердце заколотилось так, что, казалось, его стук слышен по всей кофейне. Я не мог поверить своим глазам. Марина? Купила путевку, не сказав мне ни слова? Потратила НАШИ деньги? Деньги от продажи дома ее родителей? Зачем? Куда?
В этот момент дверь кофейни открылась, и вошла она. Растрепанная, со следами дождя на пальто, с виноватым выражением лица.
— Лёша, прости, пожалуйста, я… — начала она, но остановилась, увидев мое лицо.
— Садись, — сказал я голосом, который показался мне чужим.
Она села напротив. Молчала. Смотрела на меня испуганно.
— Что происходит, Марин? — спросил я тихо. — Где ты была на самом деле?
— Я же сказала, с коллегами… — начала она неуверенно.
— Не ври мне, — я сам удивился своей жесткости. — Я видел Игоря. Он уехал почти час назад. Что это за тайны? Что за дорогие рестораны и кофейни?
Она опустила глаза.
— Лёш, я не хотела, чтобы ты волновался…
— Волновался? — я горько усмехнулся. — Я сейчас волнуюсь совсем о другом.
Я развернул к ней телефон экраном, на котором была открыта страница банка.
— Объясни мне это.
Она посмотрела на экран, и ее лицо изменилось. Испуг сменился удивлением, а потом… гневом. Настоящим, ледяным гневом. Она подняла на меня глаза, и я впервые увидел в них что-то похожее на ненависть.
— Это я у тебя хотела спросить, — прошипела она. — Я сегодня заходила в банк, хотела уточнить детали по вкладу. И увидела это. Я думала, это какая-то ошибка. Звонила тебе, ты не брал. Я приехала сюда, в этот ресторан, потому что в чеке от турфирмы был указан юридический адрес, который зарегистрирован в этом здании! Я пыталась найти представителя этой фирмы! Я думала, нас обокрали, Лёша! А это, значит, был ты?
Ее слова ударили меня как обухом по голове. Она не тратила деньги. Она пыталась выяснить, куда они делись. Значит… Я смотрел на нее, и пазл в моей голове начал складываться. Ее странный звонок, опоздания, секретность… Она все это время пыталась сама во всем разобраться, не напугав меня. А я… я подозревал ее в измене. И в этот момент я почувствовал себя последним идиотом. Но ее следующий вопрос вернул меня к страшной реальности. Она смотрела на меня в упор, и ее голос дрожал от ярости и боли.
— Ты потратил все деньги, которые мы получили за мою дачу, на путешествие для своей мамы?
Она не спрашивала. Она утверждала. Она знала. И в этот момент мой мир, который я так старательно строил все эти годы, рухнул. Просто рассыпался на мелкие осколки, как то самое зеркало в прихожей, у которого она сегодня утром поправляла прическу.
Я молчал. Что я мог сказать? Да? Да, я это сделал. Да, я предал нашу общую мечту. Да, я обесценил ее жертву. В ушах звенело. Я вспомнил свой вчерашний разговор с мамой. Она позвонила мне вся в слезах. Говорила, что врач нашел у нее что-то серьезное, что нужно дорогое обследование, но она не хочет быть обузой. А потом, как бы между прочим, сказала, что ее подруга только что вернулась из одного санатория на юге, где творят чудеса. Что там уникальный климат, который лечит все болезни. «Но что уж об этом говорить, — вздохнула она, — такие деньги мне и за всю жизнь не накопить. Да и с кем я поеду, старая развалина…»
И я сломался. Я представил ее, одинокую, больную, доживающую свои дни в четырех стенах. И представил деньги, просто лежащие на счете. Мертвый груз. Бумажки. А там — ее здоровье, может быть, даже жизнь. Я не думал о Марине. Я не думал о квартире. Я думал только о том, что я должен спасти маму. Я поехал в то самое агентство, которое она назвала, и купил путевку. Самую лучшую. На месяц. Чтобы наверняка помогло. Я собирался сказать Марине. Сегодня вечером. Подобрать слова, объяснить… Но она узнала все сама.
— Молчишь? — выплюнула она. Слезы катились по ее щекам. — Значит, правда. Господи, Лёша… Как ты мог? Ты же знал, что для меня значила эта дача! Это не просто деньги! Это память о родителях! Это единственное, что у меня от них осталось! Мы же решили… Мы же вместе решили…
— Марин, она больна, — выдавил я наконец. — Серьезно больна. Я не мог иначе.
— Боль-на? — она истерически рассмеялась. — Она всю жизнь «больна», Лёша! Она больна, когда ей нужно твое внимание! Она больна, когда ей нужно, чтобы ты бросил все и примчался к ней! Она была «больна», когда мы поехали в отпуск в прошлом году, и ты звонил ей по пять раз в день! Она «умирала», когда мы решили сделать ремонт в нашей спальне, а не в ее гостиной!
— Не говори так, это неправда! — закричал я, чувствуя, как злость смешивается с отчаянием. — У нее проблемы с сердцем!
— Проблемы с сердцем у тебя, Лёша! С совестью у тебя проблемы! — она поднялась из-за стола. — Я хочу задать тебе только один вопрос. Путевка на одного?
Я растерянно моргнул.
А ведь и правда. Мама говорила: «С кем я поеду, старая развалина…» Я был так поглощен идеей ее «спасения», что даже не подумал об этом. Я просто попросил менеджера оформить лучший номер на одного человека. В полной уверенности, что она поедет одна.
— Да. На одного, — уверенно ответил я.
Марина достала из сумки сложенный вчетверо лист бумаги и бросила его на стол. Это была копия бронирования.
— Тогда объясни мне это, — ее голос стал ледяным. — «Двухместный люкс. Заезд — два человека». Я попросила в агентстве распечатку, когда поняла, что что-то не так. Кто второй, Лёша? Ты решил сделать сюрприз и поехать с ней, бросив меня здесь?
Я смотрел на строчку «заезд — два человека» и ничего не понимал. Этого не может быть. Я точно помню, что говорил менеджеру. «На одного человека». Я схватил телефон и набрал маму. Она ответила не сразу. Голос был бодрый, даже слишком.
— Лёшенька, сыночек! А я тебе как раз звонить собиралась! Представляешь, такое чудо!
— Мама, — перебил я ее. — Я сейчас с Мариной. Она все знает про путевку.
В трубке на секунду повисла тишина.
— Ну и что? Ты же мужчина, хозяин в доме. Решил — и сделал. Ты же для меня старался, для своего самого родного человека.
— Мама, почему путевка на двоих? — мой голос дрожал. — Я просил на одного.
Снова пауза. А потом ее голос изменился. Стал жестким, чужим.
— Ах, вот оно что. Любопытная у тебя жена. Не твоего ума дело, Лёша. Я взрослый человек, и сама решу, с кем мне ехать отдыхать.
— С кем? Мама, что происходит? Ты же говорила, что болеешь! Что тебе нужно лечение!
— И полечусь! — отрезала она. — А заодно и отдохну. С Николаем Степановичем. Ты его не знаешь. Неужели я не заслужила немного личного счастья? Я всю жизнь тебе отдала, вырастила. Можешь ты хоть раз сделать что-то для меня, не задавая глупых вопросов?
Я опустил телефон. Николай Степанович. Болезнь. Лечение. Все смешалось в голове. Вся ее история про смертельную болезнь, про одиночество, про последний шанс… Все это было ложью. Наглой, продуманной манипуляцией, чтобы вытянуть из меня деньги на романтическое путешествие с каким-то мужиком, о котором я даже не слышал. А я, как последний дурак, повелся. Украл нашу с Мариной мечту, чтобы оплатить ее курортный роман.
Я поднял глаза на Марину. Она стояла у окна, отвернувшись. Ее плечи дрожали. Она не слышала мой разговор, но, кажется, все поняла по моему лицу. Поняла, каким жалким и обманутым идиотом я был. И в этот момент я осознал, что деньги — это самое последнее, что я потерял сегодня. Я потерял ее доверие. Я растоптал ее любовь. Я предал нас.
Тишина в кофейне давила на уши. Я смотрел на ее спину и понимал, что между нами выросла стена. Высокая, холодная стена, построенная из моего вранья, моей слепоты и моей глупости. И я не знал, смогу ли я когда-нибудь ее разрушить. Она медленно повернулась. На ее лице не было больше гнева. Только безграничная усталость и пустота. Она посмотрела на меня так, как смотрят на чужого человека.
— Я поживу пока у подруги, — тихо сказала она. Взяла свою сумку и, не оборачиваясь, вышла на улицу, в дождь.
Я остался один за столиком. На столе передо мной лежала бронь на чужое счастье, оплаченное моим предательством. А за окном медленно растворялся в ночи силуэт единственного человека, который по-настоящему меня любил. Я сидел и смотрел в темноту, и впервые в жизни мне захотелось вернуться в прошлое не для того, чтобы что-то изменить, а чтобы просто еще раз увидеть тот день, когда мы с ней решили продать старую дачу и начать новую, счастливую жизнь вместе. Но прошлого было уже не вернуть. Как и ее.