Когда муж назвал измену ошибкой, она поняла: некоторые слова режут глубже предательства. Но правда оказалась страшнее, чем казалось.
ГЛАВА 1. СЛОВО НА БУКВУ «О»
Игорь произнёс это слово так легко, будто речь шла о забытом зонтике или неправильно припаркованной машине.
— Я просто ошибся, Лен.
Мы стояли на кухне нашей трёхкомнатной квартиры, которую выплачивали двенадцать лет. За окном моросил ноябрьский дождь, а на плите остывал борщ, который я варила три часа. Обычный четверг. Обычная жизнь пятидесятилетней женщины, которая вот-вот рухнет.
— Ошибка, — повторила я, чувствуя, как немеют пальцы. — Ты называешь это ошибкой?
Игорь стоял у холодильника, всё такой же — седоватые виски, добротная рубашка, которую я сама отутюжила утром. Двадцать восемь лет брака. Двое взрослых детей. Внук, которому через месяц исполнится год.
— Это случилось само собой, — он провёл рукой по лицу. — Я не хотел. Просто... так вышло.
Я села на табурет, потому что ноги перестали держать. Телефон с перепиской всё ещё лежал на столе. Его телефон. Я нашла его случайно час назад, когда он был в душе. «Любимый, жду тебя. Соскучилась. К.»
— Кто она? — спросила я тихо.
— Коллега. Из бухгалтерии, — Игорь отвернулся к окну. — Это ничего не значит.
Ничего не значит. Полтора года переписок. Сотни сообщений. Фотографии. Совместные ужины, которые он объяснял «задержками на работе». И она, эта Кристина — молодая, судя по фото, лет тридцать максимум.
— Ошибка — это когда не больно другим, — сказала я, чувствуя, как внутри растёт что-то холодное и твёрдое. — А когда больно — это называется по-другому.
Игорь обернулся. В его глазах я увидела не раскаяние. Я увидела облегчение. Он устал врать.
— Что теперь? — спросил он.
Я не знала. Пока не знала.
ГЛАВА 2. ОШИБКИ НОСЯТ ИМЕНА
Ночью я не спала. Игорь ушёл к матери — «дать мне время подумать». Я лежала в темноте и прокручивала в голове последние годы.
Когда это началось? Полтора года назад. Тогда Игорь вдруг стал чаще задерживаться, начал следить за собой, купил новый одеколон. Я думала — кризис среднего возраста. Порадовалась даже, что муж не запустил себя, как многие мужчины в его возрасте.
Дура.
Утром позвонила дочь Катя. Тридцать лет, молодой юрист, всегда была папиной дочкой.
— Мам, что случилось? Папа ночевал у бабушки, говорит, у вас ссора.
— У нас не ссора, — я смотрела в окно на серое небо. — У нас развод.
Пауза. Потом Катин голос, выше обычного:
— Из-за чего? Мам, вы что, с ума сошли? Вам же скоро пятьдесят восемь и пятьдесят девять!
— У папы роман. Полтора года. С молодой коллегой.
Ещё одна пауза, длиннее.
— Мам... Может, это недоразумение? Папа бы не стал...
— Катя, я видела переписку.
— Ну и что? — голос дочери стал жёстким. — Мужчины такие. Бывает. Но разводиться в вашем возрасте? А квартира? А дача? Ты хоть подумала?
Я положила трубку. Руки дрожали. Сын Андрей позвонил через час. Тридцать пять лет, свой бизнес, всегда был более чутким.
— Мам, я всё знаю. Папа — козёл. Но ты держись. Я помогу, чем смогу.
Хоть кто-то.
Днём я позвонила своей сестре Оксане. Она младше на пять лет, после развода живёт одна, работает в туристическом агентстве.
— Лена, приезжай ко мне, — сказала она сразу. — Собирайся и приезжай. Побудешь, подумаешь в спокойной обстановке.
— Мне надо разобраться с этой Кристиной, — ответила я. — Хочу посмотреть ей в глаза.
— Зачем? — Оксана вздохнула. — Что это изменит?
— Не знаю. Но хочу.
Я нашла её в соцсетях за десять минут. Кристина Самойлова, двадцать восемь лет, бухгалтер. Красивая, в меру. Длинные волосы, яркий макияж, множество селфи. Обычная девушка. И вот она разрушила мою жизнь.
ГЛАВА 3. ВСТРЕЧА С ОШИБКОЙ
Я пришла к ней на работу в понедельник. Офис строительной компании, где работал Игорь, находился в двадцати минутах от нашего дома. Я там никогда не была — Игорь не любил, когда я «мешалась в его делах».
Охранник пропустил меня без вопросов. Бухгалтерия — третий этаж, кабинет справа. Я толкнула дверь.
Кристина сидела за компьютером. Живая, настоящая. Испуганно вскинула глаза, когда я вошла.
— Вы... вы Елена? — прошептала она.
— Я, — я села напротив. — Хочу поговорить.
Она побледнела. Опустила взгляд.
— Я знаю, это ужасно. Я не хотела... Просто так получилось.
— Полтора года — это не «просто получилось», — голос мой был спокойным. Я удивилась собственному спокойствию. — Это выбор. Каждый день.
Кристина молчала. Потом вдруг подняла голову, и я увидела в её глазах слёзы.
— Он говорил, что разведётся. Что вы с ним давно чужие люди. Что живёте вместе только из-за детей.
Классика. Я почти улыбнулась.
— И ты поверила?
— Я... — она вытерла слёзы. — Я беременна.
Мир качнулся. Я вцепилась в подлокотники кресла.
— Что?
— Четвёртый месяц, — Кристина всхлипнула. — Игорь не знает. Я только вчера узнала. Хотела сказать ему сегодня.
Беременна. От моего мужа. Ребёнок, который мог бы быть моим внуком по возрасту.
— Он не уйдёт к тебе, — сказала я тихо. — Никогда. Он струсит.
— Я знаю, — Кристина уронила голову на руки. — Я всё знаю. Я дура.
Мы сидели молча. Две женщины. Разного возраста, разных судеб. Связанные одним человеком, который умел красиво врать.
— Что будешь делать? — спросила я.
— Не знаю, — она подняла заплаканное лицо. — Аборт, наверное. Мне не с чем растить ребёнка одной.
Я встала. Ноги всё ещё дрожали, но я держалась.
— Ошибки часто носят чужие имена, — сказала я. — Но их последствия — всегда наши.
Я вышла из офиса. На улице шёл дождь.
ГЛАВА 4. ЦЕНА ОШИБКИ
Игорь вернулся домой вечером. Постучал в дверь, хотя у него были ключи. Я открыла.
— Можно войти? — спросил он тихо.
Я отступила. Он прошёл в комнату, сел на диван. Постарел за эти дни. Или я просто раньше не замечала.
— Лен, давай поговорим спокойно, — начал он. — Я понимаю, ты злишься. Но мы же можем всё исправить. Я порву с ней. Мы забудем это как страшный сон.
— Она беременна, — сказала я.
Игорь побелел. Открыл рот, закрыл. Потом:
— Что?
— Кристина. Беременна. Четвёртый месяц. От тебя.
Он закрыл лицо руками. Плечи затряслись. Плакал ли он? Не знаю. Мне было всё равно.
— Я не знал, — пробормотал он. — Клянусь, не знал.
— И что теперь? — я села напротив. — Ты пойдёшь к ней? Будешь растить ребёнка? Или снова назовёшь это ошибкой?
Игорь поднял голову. Глаза красные.
— Лена, я люблю тебя. Я не хочу терять нашу семью.
— Ты уже потерял, — ответила я. — В тот момент, когда решил, что можно жить в двух мирах одновременно.
Мы молчали. За окном стемнело. Включился уличный фонарь.
— Я подаю на развод, — сказала я ровно. — Квартира останется мне — я вложила в неё материнский капитал и деньги от бабушкиной дачи. Ты съедешь к матери или снимешь что-нибудь.
— А как же... — он запнулся. — А дети?
— Дети взрослые. Разберутся. Катя уже на твоей стороне, кстати. Считает, что я должна простить. Ради семьи. Ради приличий.
Игорь опустил голову.
— Что мне делать с Кристиной?
— Это твоя ошибка, — я встала. — Сам и разбирайся.
ГЛАВА 5. НОВАЯ ЖИЗНЬ
Прошло полгода. Развод оформили быстро — Игорь не сопротивлялся. Квартира осталась мне, он платил небольшую компенсацию. Устроился на новую работу — на прежней остаться не смог после скандала.
Кристина родила девочку. Игорь признал отцовство, платит алименты. Видится с дочкой по выходным. К Кристине не вернулся — она и не ждала.
Катя со мной не общается. «Разрушила семью из-за глупости», — написала она в последнем сообщении. Я не отвечала. Андрей навещает регулярно, внука привозит. Этого достаточно.
Я продала дачу и съездила в Италию с Оксаной. Первый раз в жизни. Пятьдесят восемь лет, а я впервые увидела море не через окно автобуса, а просто так — для себя.
Устроилась на полставки в библиотеку. Деньги небольшие, но мне хватает. Записалась на йогу. Завела кота. Читаю много — то, на что раньше не было времени.
Иногда вижу Игоря на улице. Он постарел, осунулся. Живёт у матери, которой восемьдесят четыре. Ухаживает за ней, потому что больше некому. По вечерам, наверное, думает о том, что имел и что потерял.
Я не простила. Не потому что злая или мстительная. Просто поняла: некоторые вещи нельзя починить. Нельзя вернуться в тот момент, когда всё было целым. Можно только идти дальше — с осколками или без.
ГЛАВА 6. СЛОВА, КОТОРЫЕ ОСТАЮТСЯ
Вчера Кристина написала мне. Нашла в соцсетях, попросила встретиться. Я не хотела, но согласилась.
Мы сидели в кафе. Она постарела — усталость молодой матери, которая тянет всё одна. Рядом в коляске спала девочка. Светленькая, с Игоревым носом.
— Спасибо, что пришли, — сказала Кристина. — Я хотела извиниться. По-настоящему.
— Зачем? — спросила я. — Что это изменит?
— Ничего, — она вздохнула. — Но мне нужно было это сказать. Я разрушила вашу жизнь. Свою тоже, кстати.
Я посмотрела на неё. Молодая, красивая, одинокая. С ребёнком, которого растит одна. С отцом, который навещает по расписанию и платит алименты.
— Он мне тогда сказал, что просто ошибся, — произнесла я медленно. — Ошибка. Как будто наступил кому-то на ногу в автобусе.
— Он и мне так говорил, — Кристина усмехнулась горько. — Когда бросил после родов. «Я ошибся, Кристина. Это было неправильно».
Мы помолчали. Девочка в коляске проснулась, заплакала. Кристина взяла её на руки, начала укачивать.
— Вы простили его? — спросила она тихо.
— Нет, — ответила я. — И не собираюсь.
— А жалеете, что развелись?
Я задумалась. Смотрела на дождь за окном, на людей, спешащих по своим делам. На свою жизнь — тихую, спокойную, мою.
— Нет, — сказала я. — Я не исправляла. Я просто перестала жить в его ошибке.
Кристина кивнула. Мы допили кофе. Попрощались. Я больше её не увижу, наверное.
Вечером сидела дома с котом, читала книгу. За окном зажглись фонари. Где-то там Игорь укладывал спать свою старую мать. Катя ругалась с мужем из-за денег. Андрей возвращался с работы.
А я просто жила. Без ошибок. Без прощения. Без боли.
Просто жила.
И знаете что? Это было прекрасно.