11.20.
«Отдраен верхний рубочный люк!»
Ни одна команда не наполняет так ликованием сердца экипажа, как эта. Только не сейчас. Некстати всплыли. Неожиданно.
- Помощнику на мостик!
Урюпин застегнул канадку, натянул поглубже на уши шапку и поднялся наверх. На свежем воздухе почувствовал себя бодрее. На мостике озабоченно вглядывался в бесцветную однообразную даль. Хмурая и постоянно недовольная, как выжившая из ума тёща, Северная Атлантика была не в духе, тяжело вздыхала и по-старушечьи ворчала. Ленивые серые волны с шипением ударялись в корпус, пузырясь, тяжело откатывались назад и, раздосадованные неудачной попыткой, неохотно с разбегу перепрыгивали надстройку. Сливавшиеся со шпигатов струи воды густо пенились, очерчивая ватерлинию белой бурлящей каймой. По сумрачному небу, едва подтушёванные серым грифелем, низко проносились бесформенные кляксы облаков, ныряя у горизонта в море. Холодный сырой ветер обдувал отвыкшее от настоящего морского воздуха лицо, наполнял лёгкие свежей приятной прохладой, кружил голову.
- Метеообстановка: - ветер - триста градусов, девять метров в секунду, море - три балла, облачность - десять баллов, видимость - тридцать пять кабельтовых!
В корме на волнах колыхались чёрные листы отслоившегося резинового покрытия.
Тревожило непонятное чувство. Сосёт внутри что-то неприятное, а что - толком не объяснить.
- Мостик, как антенны?
Помощник посмотрел на мачты выдвижных устройств.
- «Ранет» не до конца поднят!
- Прошу добро наверх, тащтан, - выглянуло из люка серое усталое, с тёмными кругами под глазами лицо Басанца.
- Валяй!
Закурили.
- Слушай, по-моему, антенны начинают проседать, - выпускал дым Урюпин. - Давление гидравлики в норме? Просядут - связи лишимся. Надо бы аварийную радиостанцию «Плот» наверх поднять.
- Будем рукоятку накручивать?
- Будем, - склонился к микрофону. - Внизу, проверьте давление гидравлики! У радистов связь есть?
По левому борту в корме пробулькивали белые пузыри - продувался десятый номер ЦГБ.
- Смотрите, тащтан, какой пар с кормы валит!
Откинув капюшон канадки, Урюпин, слегка прищурив от ветра глаза, с напряжением всматривался в корму. Стянул шапку. Ветер трепал волосы.
- Да, видно неслабо в седьмом горит.
- А там остался кто-нибудь?
- Никого, - поднял глаза на нависшие облака, посмотрел ещё раз на бурун в корме. - Шевелёв в шестой перешёл…
Минуту молчали.
- Резиновое покрытие отслоилось. Бултыхается на волнах. Будто шкуру содрали.
- Вижу. Давай, принимайся за отвалку контейнеров с плотиками.
- А что, нужны будут? Тонем?
- Думаю, рано пока ещё наших жён в чёрные платья одевать! Но чем чёрт не шутит! На всякий случай.
- А я не женат. Жениться, как удавиться, - никогда не поздно.
Басанец, удерживая равновесие, ключом поворачивал привод отвалки правого контейнера. Помощник помогал и смотрел, как дымит в корме.
- И кто так придумал плоты размещать?
Между кормовым стабилизатором и линией горизонта взлетел фонтан распылённых брызг, мелькнуло в волнах и исчезло чёрное пятно.
- Что это? - указал на висевшее в воздухе белое облачко Басанец. - Подводная лодка?
- Нет. Кит.
- Никогда китов не видал. Что он тут делает?
- А мы?
…
Вплетённое тонкой канвой в вечное однообразие рокота океана, волнующее и таинственно манящее, всколыхнувшее его первобытные эмоции звучание то затихает, почти пропадая совсем, то вдруг вновь едва усиливается, но не приближается.
Три часа натруженной работы широких грудных лопастей и подвижных мускулов хвостовой части не приблизили конца нудному щемящему одиночеству.
Не лёгкой оказалась минувшая зима.
Обычно стадо производит поиск пищи широким фронтом. Разносящееся по океану на многие десятки миль умильное мычание, хрюканье и щебетание удачливых разведчиков, обнаруживших поле нагула, немедленно собирает на трапезу соплеменников.
В эти трудные долгие месяцы он не слышал их песен и с трудом разыскивал небогатые пищей районы самостоятельно, до предела распрямляя горловые складки, заглатывая огромными глотками и отфильтровывая тонны поверхностного слоя воды, тщательно выцеживал скудную слякоть планктона через ворсичное сито нёбных выступов.
Ввиду микроскопической величины планктон трудно добыть в достаточном для пропитания количестве, и приходилось питаться червями, малыми ракообразными и моллюсками, обитающими на океанском дне, перепахивая боковым движением донные отложения и всасывая большое количество беспозвоночных вместе с илом, песком и галькой.
Благодаря своему энергосберегающему телосложению киты едят меньше, чем можно было бы ожидать от таких гигантов. Ему удалось накопить полуметровый слой подкожного жира и энергии вполне достаточно, чтобы увеличить скорость.
Быстрее!
И от набегающих потоков сдвигающиеся, не закреплённые к мышцам податливые подушки ворвани придают телу наиболее рациональную обтекаемую форму.
Подключается энергия жира печени и костей.
Ещё быстрее!
Двигательная реакция подкожной мускулатуры задерживает образование турбулентных вихрей.
Ещё усилие!
Специфические кровеносные сосуды повышают упругость плавников, а смещение межпозвоночных дисков увеличивает подвижность хвоста. Эластичная не смачиваемая кожа преодолевает в восемьсот раз большее, чем у воздуха сопротивление трения воды с идеальной лёгкостью. Асимметричный череп, приспособленный к дыханию без изгибания шеи, позволяет выставить из воды дыхало и плыть, почти не погружаясь. Мышцы теперь непрерывно снабжаются кислородом. Избыток тепла отводится через широкие терморегуляторы-плавники.
Напрасно!
Накопившаяся в мышцах молочная кислота даёт о себе знать, и изменение угла наклона жёстких грудных плавников-тормозов плавно останавливает массивное усталое тело.
Но что это?
Снижен уровень шумов встречных потоков. Рецепторы воспринимают усиление едва ощутимых, по-особому дрожащих, почти сливающихся с шумовым фоном океана появившихся вдруг вновь таинственных турбулентных вихрей. И миллиарды сенсорных нейронов, отреагировавших на эти едва уловимые изменения температуры и давления, по своим аксонам передают информацию в мозг, интерпретация в котором формирует широкий, почти видимый аномальный коридор.
И ещё долгое время, преодолевая усталость, сам не зная куда, плыл он по этому турбулентному коридору, вспоминая, как вот так же плавал рядом с матерью в её гидродинамическом поле, прежде чем обнаружил своим акустическим зрением на поверхности воды это огромное, окружённое вспышками и лучами таинственных звуков, существо.
Внезапные удары, ритмичные стуки и гул заставляют осторожно отвернуть в сторону.
Существо никоим образом не реагировало на его присутствие и продолжало лежать без движения. Вокруг пенились и кипели волны, облизывая его массивное туловище, от которого в широком спектре исходили резкие гармоники тревоги, отчаяния и боли.
Кит осторожно приблизился.
.
Историю рассказал © Олег Борисович Фадеев.
.
13.11.2025
.