Лихорадочное состояние слишком затягивается. Я прихожу в себя, слышу, как кто-то заставляет пить приятный травяной отвар, а потом снова проваливаюсь. Чувствую, как горит всё тело, но ничего не могу с собой поделать, не могу бороться. Говорят, что сон лечит, если так, то я пропадаю во сне в поисках целительного снадобья.
Сколько времени проходит, прежде чем я окончательно прихожу в сознание – не знаю. Открываю глаза и вижу деревянный потолок над головой. Вся комната отделана деревом и приятно пахнет хвоей. Рядом стоит ароматный напиток. Это какие-то травы с мёдом и лимоном. Меня заставляли их пить последнее время. Облизываю верхнюю губу, упираюсь ладонями в матрас и подтягиваюсь к спинке кровати. Она скрипит, а я вздрагиваю от этого звука. Как же я боялась каждого скрипа, когда находилась в плену мужа. И где сейчас? Если бы Степан нашёл меня, я бы уже не пришла в себя... Да и комнаты у него в доме такой не было. Значит, я на чужой территории? Или он выходил меня, чтобы впоследствии уничтожить?
- Проснулась, наконец, - произносит всё тот же приятный голос, похожий на ангельский, и я поворачиваюсь в сторону двери.
Высокий мужчина крепкого телосложения опирается на косяк и смотрит на меня. Он одет в вязаный свитер и тёплые чёрные джинсы. Тёмные волосы беспорядочно разбросаны на голове. Борода и усы выглядят слишком густыми, накидывая своему обладателю возраст.
- Помнишь, что случилось?
- Кто вы? – первое, что могу выдавить из себя я, глядя на незнакомца.
- Я бы спросил то же самое, учитывая тот факт, что выхаживал тебя почти неделю.
- Неделю?
Ахаю и чувствую, как бешено колотится сердце.
Что произошло за эту неделю? Наверное, скоро Новый год? Выжил ли Степан? Когда я сбегала, его пульс бился, но я нанесла серьёзную рану, и у него была кровь... Если я убила человека... Ком подкатывает к горлу, и меня едва не выворачивает наизнанку.
- Тошнит?
- Всё нормально, наверное... Я помню, как попала в капкан. Дальше ничего толком, только какие-то обрывки. Почему вы не отправили меня в больницу?
- Кто знал, кто ты такая и от чего бежала? Может, из тюрьмы сбежала? Или от судьбы своей? – пожимает плечами незнакомец.
Когда он подходит ближе, я отмечаю в небесно-синих глазах блеск. Он не хочет обидеть меня, но я всё-таки сжимаюсь от страха.
- Твои запястья стёрты в кровь... Нога восстановится. Тебе повезло, что кости остались целы. Всё остальное – дело наживное. Так скажи мне, от кого ты бежала?
- От мужа... – выпаливаю я на одном дыхании, но тут же закрываю рот, думая – могу ли доверять незнакомцу.
На вид ему лет тридцать, но из-за растительности на лице сложно понять его возраст.
- Вы живёте в этой глуши?
- Отдыхаю, - улыбнувшись, отвечает мужчина и присаживается на стул недалеко от кровати. – Выпей настойку. Тебе нужно больше пить. Позже я накормлю тебя ужином.
Целую неделю...
- Тебе придется поесть... Это всего лишь бульон. Давай. Я не собираюсь хоронить тебя, так что уж позаботься о себе! – вспоминаю заботливые наставления мужчины и то, как он буквально запихивал в меня кусочки мягкого хлеба с куриным бульоном.
- Дороги переметены и сейчас достаточно проблематично выбраться, поэтому у меня было не так много вариантов, пришлось принести к себе, - кивает мужчина. – Меня зовут Михаил.
- Анна.
- Хоть что-то мы узнали друг о друге. Твой муж держал тебя под замком? Судя по следам на руках...
- Он похитил меня после того... после того как я подала на развод. Мне нужно обратиться в полицию. Я не знаю, выжил ли он. Возможно, вы приютили в стенах своего дома преступницу, - честно признаюсь я, обхватываю кружку с ещё тёплым чаем руками, подношу к губам и делаю глоток.
Вкусно. Очень вкусно. Тонкие мятные нотки отлично гармонируют с лимонной кислинкой и медовой сладостью.
- Если и погиб, его дело. Тебе об этом точно не следует беспокоиться. Если он держал тебя в этом месте как зверушку на привязи, то самое место ему в земле.
Мне страшно, что за это время Степан мог выследить меня. Если он придёт за мной... Встанет ли Михаил на мою сторону? Поможет ли мне? Или попросту отвернётся и позволит мужу закончить начатое? Ком сдавливает горло.
- Не боись. Я в обиду тебя не дам. Сейчас ты под моей защитой, так что поправляйся. Как только появится возможность, отправлю тебя в город. Пока придётся нам оставаться соседями. Я простой человек... прошу только не лезть в мою душу, а так можешь чувствовать себя как дома.
Лицо Михаила кажется мне ужасно знакомым, но я не могу вспомнить, где и когда его видела. Его условие мне подходит, поэтому я уверенно киваю. Пока и мыслей не может быть о возвращении домой. Я ещё слишком слаба и уязвима. И что уж греха таить – глубоко в душе я боюсь, что Степан сумеет снова навредить мне. На этот раз он не остановится и попытается избавиться от меня. Услышат ли меня полицейские? Займутся ли его лечением в психбольнице, если он выжил? А если нет, то в тюрьму отправят меня? Столько мыслей в голове... и мне ужасно страшно.
- Жив он. Не переживай. Видел я, как зверь загнанный бродил по лесу, слышал, как кричал утробно и звал Анну. Теперь убедился, что тебя он искал.
- Он приходил сюда? – спрашиваю, нервно сглатывая слюну.
- Не приходил, а если и явится, то живым отсюда не уйдёт... В дом я его пускать не собираюсь, а нынче голодных волков много, стаями сбиваются, так что уйти ему далеко не дадут. Отдыхай пока. Позже накормлю.
Михаил уходит, я допиваю чай, так и не успев поблагодарить мужчину за спасение, скатываюсь на подушку и снова засыпаю.
Просыпаюсь я от кошмара, в котором мужу удалось найти меня. Он пытался расправиться со мной, маниакально пыхтел и клялся, что я не достанусь никому, раз не смогла принять его таким, какой он есть. Вскрикнув и буквально подскочив, я чувствую, как сильно болит нога. Рана до сих пор кровоточит – вижу это по алым бинтам.
- Даже во сне бегать пытаешься, - входит в комнату Михаил.
- Мне приснился кошмар. Как долго будет заживать рана?
- Если не напрягать ногу сильно, то быстрее поправишься. В любом случае я бы не советовал тебе прямо сейчас бежать куда-то. Двигайся осторожно и желательно с моей помощью.
Вспоминаю, как он водил меня в туалет, пока находилась в горячке, чуть ли не нёс на руках, потому что я рвалась к самостоятельности. У-у!.. Румянец проходится по щекам.
- Спасибо. Я не поблагодарила тебя за спасение, - произношу тихонько.
- Сколько тебе лет? Молодая ещё совсем, а уже успела так сильно обжечься с мужем...
- Двадцать два. А тебе?
Не нагло ли переходить с ним на «ты» вот так? Впрочем... кажется, мужчина видел меня уже настолько разной, что это меньшее, чего следует стыдиться.
- Тридцать стукнет тридцать первого числа.
Я ведь угадала!..
Михаил присаживается на край кровати, прикасается к моей ноге и начинает потихоньку снимать бинты.
- Как только обработаю, будем ужинать, а потом отбой... Тебе всё ещё нужно больше спать.
- Ты говоришь, что отдыхаешь здесь, но разве это место подходит для отдыха?
- А что для тебя отдых? Развлечения как в Лас-Вегасе?
- Нет... Но... – понимаю, что это место меня пугает только по одной простой причине – оно чуть было не убило меня. – Это был твой капкан?
- Мой? Нет... Я не охочусь на животных. На людей – тем более. Раньше тут зверствовали браконьеры... я решил обезвредить капканы, пока здесь, чтобы уберечь животных. С этим не успел.
- Как ты нашёл меня?
- Сложно было не услышать твои крики. Я как раз проходился на лыжах неподалёку.
- А сейчас мы далеко?
Шикаю, потому что нога ужасно болит, а едва взгляд падает на рану, меня пробирает до мозга костей. Михаил промывает её перекисью, накладывает толстый слой мази и снова бинтует.
- Хотя бы воспаление сошло... Мы далеко от места, где тебя удерживали. Если я не ошибаюсь – в заброшенной деревеньке?
Только киваю, потому что хочу вытравить пережитый ужас из головы. Думала, что не смогу больше довериться кому-то, но сейчас моя жизнь в руках Михаила, и почему-то я не боюсь его.
- Значит, далеко. Это дом моего деда, он был лесником. Он и занимался раньше тем, что убирал капканы... А теперь я решил отдохнуть здесь и позаботиться о лесных жителях.
- Михаил... – шепчу я в попытке вспомнить, где же видела мужчину.
- Да?
- Ой, прости... не думала, что обратилась вслух. Мне кажется знакомым твоё лицо, но не могу вспомнить, где мы виделись раньше.
- Мне твоё незнакомо. Значит, не виделись.
Мужчина поднимается на ноги, забирает окровавленные бинты и уходит, а возвращается с тарелкой супа и двумя кусками чёрного хлеба.
- Поешь.
- Мы могли бы поужинать вместе. Я могу попробовать дойти до кухни.
На мгновение на лице Михаила появляется смятение, но он быстро отказывается от моего предложения.
- Я хотел побыть один. И то, что спас тебя, еще не означает, что собираюсь нарушить свои планы. Ешь, а потом я принесу лекарство.
- Спасибо, - бормочу я.
Надеюсь, он не скрывает за пределами этой комнаты что-то ужасное? А то ведь теперь я даже сбежать никуда не смогу. Думаю о том, что Степан всё-таки выжил, и меня покалывает от накатывающего страха. Я должна разобраться с ним раньше, чем он снова выбросит что-то и окончательно уничтожит меня. Если драка неизбежна, нужно ударить первой.
Проходит чуть больше недели, и я чувствую себя гораздо лучше. Нога болит, конечно, но я могу передвигаться по дому без поддержки Михаила. Мужчина с каждым днём всё сильнее отдаляется: он почти не разговаривает со мной и не позволяет помогать ему. Я чувствую себя лишней и понимаю, что скоро должна покинуть оплот безопасности. Всё ещё страшно возвращаться домой, но я обязательно справлюсь. Ничего другого ведь не остаётся?
До Нового года осталось две с половиной недели, но я даже не хочу думать о празднике. Мне ужасно страшно от мыслей о будущем.
- Я говорил тебе лежать больше, - хмурится Михаил, вернувшись с улицы и застав меня за плитой.
- Не могу лежать. У меня всё тело болит, а книги, которые ты мне дал, я уже перечитала. Удалось обезвредить все капканы?
- Кто знает, сколько их? Что нашёл – обезвредил.
Мужчина смахивает снег с бороды и снимает верхнюю одежду. Аромат морозной свежести доносится до меня, и я прикрываю глаза, жмурясь от наслаждения. Давно не выходила на улицу, но я боюсь. Страшно, словно Степан до сих пор где-то рядом и караулит меня.
- Ты решила приготовить что-то? – Михаил смотрит на плиту. – Я ведь говорил тебе, что сам со всем справляюсь.
- Хотела помочь тебе. Я чувствую себя лишней здесь. Это так и есть, знаю... Хотелось хоть немного оказаться полезной.
- Это ненадолго, - отвечает мужчина. – Через пару дней ты вернёшься домой.
Ком подкатывает к горлу, и я киваю. Значит, настала пора вступить в борьбу.
- Советую сразу обратиться в полицию.
- Именно так я и поступлю. Позволишь помочь тебе с ужином?
- Я ведь просил тебя не пытаться... Неужели так сложно просто сидеть в комнате?
- Ладно... Как знаешь, но только скажи мне – почему? Я навожу на тебя ужас? Тебе настолько противна моя компания? Или дело в другом?
- Оно не в тебе. Этого должно быть достаточно. Я приехал сюда, чтобы отдохнуть от людей и побыть наедине со своими мыслями. Вот и всё.
- Ладно. В таком случае не стану мешать. Каждый имеет право на свои тайны.
На следующий день я не навязываюсь, стараюсь держаться подальше, чтобы не раздражать мужчину, который был так добр ко мне. Он занимается приготовлением ужина, а я выхожу, чтобы выпить стакан воды. Между нами наросло напряжение, но как избавиться от него я уже не знаю. Да и нужно ли это?
Ковыляю мимо Михаила, но его рука обхватывает моё запястье. То ли от холода, то ли от страха, меня передёргивает, и я испуганно гляжу в глаза мужчины, оказавшись рядом с ним. Чувствую себя ребёнком рядом с ним, потому что я хрупкая малышка – а он крупный огромный медведь.
- Прости. Я не хотел тебя пугать. Если хочешь помочь, ты можешь остаться. Ты права – наверное, мне не так уж и комфортно оставаться в одиночестве. Что хочешь приготовить? Командуй...
Уголки губ приподнимаются в улыбке, которую я пытаюсь скрыть, опустив голову.
Мы готовим вместе тушёную картошку с грибами и мясом, а ещё я решаю нарезать салат.
- Откуда у тебя здесь все эти продукты?
- Ты меня совсем за Снежного человека принимаешь? Я же говорю – приехал сюда отдохнуть. Есть человек, который привозит продукты и лекарства, если нужно. Он же заберёт тебя завтра, когда привезёт новую партию.
- Завтра?
Ахаю и роняю из рук нож. Он падает на пол, рядом с моей ногой. Мы с Михаилом одновременно присаживаемся и стукаемся лбами.
- Прости... – глухо произносит мужчина.
- Это ты меня прости...
Наши взгляды встречаются, и глаза мужчины скользят на мои губы. Это какой-то бред. Помутнение рассудка – не иначе. Я не могу вот так легко довериться мужчине снова. Даже если он спас мою жизнь. Это неправильно. Михаил словно читает мои мысли, понимает, что так нельзя, встаёт и помогает встать мне, а потом снова наклоняется за ножом и отправляет его в мойку.
- Завтра ты уже уедешь отсюда. Так что сегодня у нас вроде как прощальный ужин... Можем поужинать вместе, если... если ты не против.
- Я всеми руками и здоровой ногой «за».
Михаил уходит переодеться, убедившись, что я справлюсь с приготовлением салата. Как только всё готово, я накрываю на стол. Ходить ещё больно, но до полицейского участка я точно доберусь... а дальше буду молиться, чтобы Степана поскорее задержали.
Во время ужина мы с Михаилом открываем бутылочку сладкого нектара, говорим обо всём и ни о чём одновременно, но он слишком мало рассказывает о себе. У нас оказывается немало общих интересов, точек соприкосновения, и я жалею, что он не открылся мне раньше.
- Мы столько всего могли обсудить, но... завтра я уже уеду, - говорю я.
Вижу, как губы мужчины расплываются в улыбке, но надолго она не задерживается.
- Так будет правильно, - кивает Михаил.
- Точно. Так будет правильно.
Потому что я пообещала себе держаться подальше от мужчин и не доверять никому. То, что он спас мне жизнь, совсем не означает, что не причинит мне боли сам. Лучше оставаться одной и не питать лживых надежд... чем довериться снова и страдать. Вспоминаю поведение мужа, понимаю, что уже скоро мы с ним можем столкнуться, и сознание пронизывает страхом.
- Думаю, пора спать. Слишком я разоткровенничался сегодня. Спокойной ночи, Анна...
Михаил первым уходит из-за стола, а я ещё какое-то время сижу, прокручивая прошедший вечер в голове.
Интересные рассказы и повести: