Дорогой друг!
Это письмо — не для беглого просмотра по диагонали. Приготовься вчитаться: сейчас будем разбираться с темой, без которой весь наш журналистский труд — как торт без начинки.
Давай начистоту: что такое новость? Не спеши открывать учебники — там, как правило, пишут красиво, но не всегда понятно. И да, это не жанр. Это то, без чего любой жанр рассыплется, как карточный домик. Ядро. Суть. Кислород журналистики.
Знаешь, что самое забавное? Большинство из нас (и я в том числе) годами работают с новостями, но, если попросить дать чёткое определение — начинаются танцы с бубном. «Ну это… когда что‑то произошло… и надо рассказать…» — примерно так звучит ответ в 8 из 10 случаев.
Так вот, я не буду грузить тебя терминами и цитатами из учебников. Попробуем разобраться по‑человечески: что же это за зверь такой — новость? И почему она одновременно и проста как валенок, и сложна как квантовая физика?
Поехали!
Но сначала — как положено — послушаем «старших по званию». Вот, например, Чарльз Дан, редактор одной иностранной газеты, сформулировал гениально: «Если собака кусает человека — это не новость; если человек кусает собаку — это новость». Ну что тут добавить? В точку!
Итак, новость, как единица измерения журналистского труда
А как ты вообще понимаешь, что перед тобой — новость? И как отбираешь зерна от плевел, чтобы слепить материал?
Догадываюсь: новостные ленты агентств, сайты администраций, соцсети, паблики…Сегодня это твоя «пищевая цепочка». Грустно, но правда.
Чем заканчиваются эти «дайджест‑пробежки»? Да всем понятно: одна и та же новость кочует по всем СМИ, как заезженная пластинка. Читатель в шоке: «Опять?!»
Телеканалы изо всех сил пытаются сделать вид, что у них эксклюзивный взгляд на событие, но получается скорее «копи‑паст», чем конкуренция. А зритель только морщится: «Я это уже читал утром в РИА. Зачем мне это снова?»
«Зато новость увидят все!» — скажут оптимисты. И правда: каждый читает своё СМИ, так что охват получается внушительный. С этим не поспоришь…
Но есть нюанс. Когда журналисты редакции Н. выкапывают и оформляют новость, а потом её без зазрения совести копируют другие — без ссылок, без благодарности, — эксклюзивность тает на глазах. Получается, потрудились одни, а «авторство» присваивают все подряд.
Новость — как птица: вылетела из гнезда редакции, а дальше её уже не поймать. Всё, теперь она общее достояние журналистского сообщества!
А первоисточник? Сидит, скулит: «Опять всё стырили!» Можно, конечно, побороться за авторские права — инструменты есть. Но толку‑то? Интернет как ветер: подхватил — и понёс по просторам. Попробуй догони!
«Ветер дунул не берёзку, разлохматил ей причёску,
Ветер очень торопился, улетел — не извинился».
Детское стихотворение, но в точку.
Впрочем, об авторских правах — в другом письме. А сейчас поговорим о самой новости.
Личный опыт из «зазеркалья»
Сейчас просто диву даюсь: как мы вообще справлялись в те далёкие времена? Когда компьютеры только‑только пробирались в нашу жизнь, а интернет был чем‑то загадочным и малоизученным…
Мы готовили новостные выпуски, делали аналитику, собирали итоговые программы — и всё это без нынешних «удобств»: без пресс‑релизов, без новостных лент во «ВКонтакте» и Telegram. Представляешь?
Редакция жила в ритме писем и звонков: почта прибывала волнами, телефон не умолкал. А мы, словно разведчики, постоянно были «в поле» — собирали информацию по крупицам.
Утренний и вечерний «обзвон» инстанций — как метроном, задававший рабочий такт.
ИТАР‑ТАСС был нашим информационным маяком.
И конечно, сверху всегда приходил «ветер идеологии» — установки от ЦК КПСС, комсомола, профсоюзов. Сегодня этот ветер не стих — просто сменил направление.
Знаешь, какими были новости тогда? Одна сплошная победа!
- Пятилетку — вперёд графика!
- Стахановцы — даже в коммуналках!
- В школе — все отличники.
- В спорте — одни чемпионы.
- ГТО — обязательно для всех.
- Макулатура — вот она, вторая жизнь книг!
- Корова даёт молока — завались!
- Комбайны — лучше всех на свете.
- Порты — с супертерминалами.
- Дома растут — как грибы.
А про трубы, которые лопнули, про дороги, которые в ямах, про люки без крышек и про аварии — молчок. Это было не для новостей. Только для фельетонов — там можно было посмеяться над «разгильдяями».
Знаешь, новости тогда всё‑таки были — и немало. И даже «острые» проскакивали.
Я, например, писала:
- про шахтёров, которые рисковали жизнью из‑за нарушения техники безопасности;
- про забастовку на ТЭЦ — люди не выдержали;
- про магазины, где продавали просрочку;
- про фарцовщиков, толпившихся у «Берёзки»;
- про колхозы, где урожай пропадал из‑за неумелого хранения.
Сейчас уже и не вспомнить всех этих историй…
И ведь каждое слово проверяли — в каждом регионе сидел свой Крайлит, глаз да глаз. Но новостей всё равно хватало — на радио, ТВ, в газеты.
Раньше новостной пейзаж выглядел иначе — как другая планета. И новости там были свои, особенные. Но они жили, дышали, часто — блистали эксклюзивностью.
Правда, СМИ тогда напоминали небольшой оазис — в основном государственные. А потом пришли 90‑е, расцвели частные медиа — и новостей стало море. И что удивительно: никто особо не тянул друг у друга. Поводы могли быть одни и те же, но каждый журналист выращивал свой, неповторимый информационный цветок.
Годы пролетели, многое переменилось. Но новость по‑прежнему — та самая точка отсчёта, от которой начинается путь журналистского материала.
Новость - королева кривых зеркал
Новость — словно капризная королева, глядящая из кривых зеркал. В каждом отражении — свой облик, своя правда.
А что лежит в основе? Отобранный журналистом факт — свежий, горячий, только что произошедший. Именно журналист, как привратник, решает: это пройдёт в эфир, а это останется за кулисами.
Так что же такое новость? Это срочный сигнал из мира событий, пойманный и переданный через медиа. О том, что только что случилось, о новых явлениях, процессах, фактах — обо всём, что формирует нашу социальную реальность.
Новость — как драгоценный камень, который журналисты добывают из недр повседневности, чтобы показать людям.
Многие мудрецы ломают копья в спорах о том, что же такое новость, пишут трактаты, строят теории. Но мы — ремесленники информационного поля — не рассуждаем, а творим. Мы не философы, разглядывающие новость под микроскопом, а мастера, работающие скальпелем.
Наша задача — не исследовать, а вовремя и точно донести.
Так где же мы, журналисты, добываем новости?
Помню, как в нашу заскучавшую местную редакцию приехала одна телезвезда. Глянула на нас и говорит: «Да вы по новостях ходите! Не витайте в облаках — опуститесь на землю. За каждой травинкой — новость!»
И ведь правда! В начале 80‑х команда Валентины Леонтьевой (программа «От всей души») накопала у нас в городе столько интересного, что можно было целый год сидеть в редакции и только писать‑писать‑писать.
А мы‑то, местные, чего зевали? Может, и знали про эти истории, да не видели в них изюминки. Не было у нас того самого «вау‑эффекта».
Новость — это молния! Вспышка здесь и сейчас. То, что «бомбануло» в эту секунду.
Завтра? Завтра это уже не новость.
Это кусочек нашей жизни, который вдруг встряхнул привычную реальность — и потому просто обязан попасть в фокус общественного внимания.
Ладно, чуть‑чуть погрузимся в теорию — хотя она, признаюсь, не бесспорна.
Так вот, где мы обычно ищем новости? Там, где:
- случилась катастрофа;
- что‑то развивается;
- возник конфликт;
- видны последствия;
- засветились знаменитости;
- произошло нечто необычное;
- есть человеческий интерес;
- присутствует новизна и свежесть;
- речь идёт о чём‑то близком, местном.
Один теоретик как‑то составил такую «карту поисковика информации», и знаете — я с ним согласна!
В учебниках новость рисуют двумя мазками:
- будто это жизненно необходимый компас, без которого люди не найдут путь;
- или внезапный разрыв в ткани повседневности — то, что выбивается из привычного ритма.
Вот на таких, согласитесь, довольно зыбких основаниях строят теорию современной журналистики.
Прислушиваться к ним можно — но возводить в абсолют не стоит.
Говорят, что журналистика - это фабрика по производству новостей. Тоже спорный вопрос. Давай разберемся.
Представь новостную редакцию как завод. Тут тебе и конвейер, и смена с 9 до 18, и план по «выпуску продукции». Утром — сводка, днём — эксклюзивы, вечером — итоги. А если что‑то горит — аврал, все на линию, срочный выпуск! В общем, всё как на настоящем производстве. Только вместо болтов и гаек — новости.
Как работает медиа‑фабрика: инструкция по применению
Берём инфоповод (ДТП, заседание, скандал, котика в коробке) – это сырье. Обрабатываем: добавляем лид в 25 слов, пару цитат, бэкграунд — и вот уже не сырой факт, а «продукт».
Затем расфасовка. Один материал — в пять форматов: текст, видео, сторис, подкаст, мем. Как на кондитерской фабрике: из одной начинки — пять видов пирожных.
Теперь упаковка: титры, инфографика, заставка. Чтобы зритель не перепутал: это не просто новость, это наша новость!
И наконец-то отгрузка. На сайт, в соцсети, в рассылку. План выполнен, можно отдыхать… до следующего инфоповода. Все по правилам фабричного производства.
Но тут появляется журналист — и всё портит
Потому что он вдруг задаёт неудобные вопросы:
- «А точно это правда?» (проверка фактов — это же не конвейер!).
- «А не навредит ли публикация кому‑нибудь?» (этичность — это вам не штамповка деталей!).
- «А можно я напишу не по шаблону?» (авторский стиль — это вообще антифабрика!).
И вот уже вместо «продукта» получается… новость. С душой. С контекстом. С ответственностью.
Парадокс: скорость vs качество
На фабрике чем быстрее — тем лучше. В журналистике — не всегда.
- Вариант 1 (конвейерный). «В городе произошёл взрыв! Подробности позже!» (а потом выясняется, что это просто петарда).
- Вариант 2 (ручной сборки). «В городе раздался громкий хлопок. По данным МЧС, это была петарда. Пострадавших нет».
Первый вариант — быстрее, второй — точнее. Но пока ты проверяешь факты, соседний сайт уже выдал «взрыв» и собрал миллион просмотров. Вот и думай.
Когда журналистика перестаёт быть фабрикой, она превращается в нечто большее — в поиск, в риск, в ответственность.
Вместо шаблонной сборки новостей начинается настоящее расследование. Это уже не конвейерная работа, а кропотливый труд: приходится копать вглубь, идти на осознанный риск, терпеливо ждать результатов. Словно на обычном заводе вдруг решают не болты штамповать, а собрать космический корабль — задача иного масштаба и иной степени сложности.
Появляется понятие эксклюзивности, которая не рождается по щелчку. Здесь не помогут готовые алгоритмы, и кнопка «сгенерировать»: нужно включать голову, проявлять смекалку, искать там, где другие не догадались посмотреть.
Возникает и этический выбор — тот самый момент, когда вопрос «публиковать или нет?» выходит за рамки плана выпуска. Это уже не редакционный график решает, а совесть журналиста, его внутренняя планка ответственности перед читателем и перед самим собой.
И наконец, появляется живой диалог с аудиторией. Читатели пишут: «А почему вы не рассказали про это?» И редакция вдруг отчётливо понимает: новость — это не только то, что мы решили выдать в эфир, но и то, о чём люди действительно хотят знать. Это меняет всё: из односторонней трансляции информация превращается в совместный поиск правды.
Да, современная журналистика во многом похожа на фабрику. И это нормально — без системности не охватить весь поток событий. Но:
- Если всё свести к конвейеру — получим новостной фастфуд: быстро, сытно, но без пользы.
- Если забыть про скорость — останемся без аудитории: люди хотят знать сейчас, а не через неделю.
Так что да — журналистика отчасти фабрика новостей. Но с важной оговоркой: здесь нельзя полностью заменить человека роботом. Потому что новости — это не болты. Это истории, которые меняют мир. Или хотя бы заставляют нас улыбнуться, вздохнуть или задуматься. А это уже не производство. Это искусство.
Просвещать и радовать
Для меня новость — это прежде всего то, что люди хотят услышать или должны знать. По моему убеждению, хорошая новость обязана совмещать три функции: просвещать, информировать и развлекать.
Недаром в каждой редакции я повторяла коллегам‑журналистам наш рабочий лозунг: «Просвещать и радовать!»
Но как же журналисту отбирать новости? Здесь нет простых рецептов — в дело вступает целый комплекс факторов. Прежде всего, конечно, опыт: опытный репортёр мгновенно чувствует, где скрывается новость.
Возьмём, к примеру, ежегодный культурный фестиваль. Что в нём может стать новостью? Ответ прост: новизна. Представь: на традиционном празднике впервые выступают африканские артисты, которые исполняют русскую народную песню «Во поле берёзка стояла». Это неожиданно, это свежо, это цепляет. Именно такие моменты превращают привычное событие в настоящую новость.
Новость должна информировать – главное ее свойство – новизна
Слушай, ты ведь молодой специалист — для тебя даже обычный фестиваль может быть в новинку. Но попробуй копнуть глубже: найди в нём что‑то такое, от чего все ахнут. Представь, что это бомба, которая должна рвануть в интернете и разлететься по всем новостям.
Знаешь, как это называется? Интуиция! И у тебя есть козырь — молодость. Ты смотришь на мир другими глазами, и это круто. Присмотрись — и увидишь кучу классных новостей.
Правда, важные общественные изменения скорее заметят старшие коллеги — им есть с, чем сравнить. Но это не беда! Твоя задача — находить яркие, необычные моменты.
Так что фильтруй всё, что видишь и слышишь, выхватывай информационные зёрна — и делай из них новость!
Только не надо путать: новость — это не жанр. Это отдельная единица в информационном поле.
Знаю, тебе пока сложно со мной поспорить. Но если поделишься этим мнением со старшими коллегами, они тут же закидают меня шапками: «Да как же так! Новость — это жанр, и точка!» А я всё‑таки говорю: нет.
Представь новость как основу любого информационного текста. Она словно начинка, которая может быть упакована в разные «сосуды»: сюжет, репортаж, статью, заметку, информационное сообщение. Я, впрочем, об этом сказала в начале письма.
Кто‑то очень точно подметил: главное — суп, а не тарелка. Так вот, суп — это и есть новость, а тарелка — всего лишь форма, то есть жанр.
Но и суп надо уметь сварить, согласись? Давай поговорим об этом — «покошеварим» вместе!
Слушай, важно научиться писать новости легко и быстро. Не надо вымучивать текст, сидеть ночами — всё должно получаться как‑то естественно, но грамотно.
Потому что новость — она как вспышка. Сегодня есть — завтра нет.
Представь: тебе звонит знакомый — говорит, поезд сошёл с рельсов. И фото присылает. Всё, факт налицо, тема горячая. Что делаешь?
Ну, вроде бы всё готово — но ты начинаешь тормозить: надо проверить, комментарий взять, уточнить… И всё, опоздал. Пока ты думал, новость ушла. Твой друг выложил пост — и её уже растащили все СМИ.
А ты сидишь, как бабка у разбитого корыта. Хотя мог бы моментально выпустить эксклюзив — пусть даже с пометкой «по словам очевидца». Сначала — крутой лид, потом — доработка, и вот уже заметка готова.
Как работать с новостным текстом: алгоритм действий
Ключевой навык журналиста — готовность к повествованию и умение отвечать на главный вопрос: «И?» То есть — почему это важно для читателя?
Шаг 1. Формируем жёсткий лид
В первом абзаце (шапке текста) чётко и сжато излагаем суть:
Лид:
Пострадали 50 человек в крушении пассажирского поезда (по данным РЖД).
Далее — базовые факты в логической последовательности:
Пять вагонов сошли с путей на перегоне Н сегодня около 14:00. Первую помощь пострадавшим оказала бригада ЧОП РЖД.
Шаг 2. Выпускаем первичную информацию
- Размещаем материал в новостной ленте.
- Обязательно указываем источник информации.
- Сохраняем лаконичность: только проверенные факты, без домыслов.
Шаг 3. Дорабатываем материал
После публикации первичного сообщения:
- Проверяем достоверность всех фактов.
- Дополняем текст комментариями экспертов.
- Добавляем разные точки зрения.
- Освещаем последствия происшествия.
Важные принципы:
- Оперативность. Первая публикация должна выйти максимально быстро — пока новость актуальна.
- Точность. Каждый факт требует проверки, даже если он кажется очевидным.
- Доступность. Язык изложения — простой и понятный, без канцеляризмов и сложных конструкций.
- Читательская перспектива. Постоянно держите в голове вопрос «И?»: почему это важно для вашей аудитории? Что ей нужно знать прямо сейчас?
Такой подход позволяет:
- оперативно информировать аудиторию;
- постепенно углублять материал;
- сохранять доверие читателей за счёт прозрачности и точности.
Ну что, новость готова — молодец! Но давай сразу проясним: новость становится новостью только тогда,
когда её взяли СМИ.
Почему? Потому что настоящая новость:
- прошла редакционный отбор;
- попала в публичное поле;
- дошла до людей.
Вот тогда это и есть новость — кусочек реальности, который действительно важен для общества.
А всё остальное — это:
- сводки — просто отчёты о работе;
- слухи — пока ещё не факты;
- посты в соцсетях — сырой материал;
- комментарии — всего лишь мнения.
Знаешь, почему не каждое событие становится новостью?
Редакции не могут охватить всё. Они выбирают то, что важно именно для их читателей. Журналисты работают по правилам: должны быть честными, точными и не причинять вреда. Иногда событие не подходит под эти критерии. Да, новости нужны быстро, но это не значит, что можно публиковать без проверки. Факты всегда перепроверяют.
И это вовсе не значит, что про событие забудут! Оно просто появится в другой «жанровой обёртке» — в репортаже, очерке или аналитической статье.
Как обычное событие становится новостью: три примера из жизни
Представь: в городском парке начали вырубать старые деревья. На первый взгляд — рутинная хозяйственная работа. Но порой такое событие превращается в громкий инфоповод. Разберём, как это происходит.
1. «О, это же память!»
Допустим, под топор пошли вековые дубы, посаженные ещё ветеранами войны. Или липы, под которыми гуляли знаменитые писатели. Событие мгновенно обретает символический вес. Теперь это не про опиловку — это про утрату исторической памяти, про конфликт поколений, про то, «как мы забываем свои корни».
2. Масштаб и последствия
А если парк — единственный зелёный оазис в спальном районе? Или вырубка грозит подтоплениями из‑за нарушения дренажа? Тут уже не до мелочей: событие бьёт в набат. Оно перестаёт быть локальной историей — становится проблемой всего микрорайона. Люди спрашивают: «Кто разрешил? Как защитить другие парки?»
3. Зацепка за больную тему
Представь, что вырубка началась сразу после передачи парка в частные руки. Или на месте деревьев планируют торговый центр. Событие цепляется за общие тревоги: «опять застраивают зелёные зоны!», «деньги против природы!».
Из частного случая вырастает большая история — про экологию, про права горожан, про баланс интересов.
Как журналист превращает факт в новость
Он как режиссёр, который берёт сырой материал и создаёт спектакль:
- находит героев — возмущённых жителей, защитников парка, чиновников;
- добавляет контекст — историю места, законы о зелёных насаждениях;
- приводит экспертов — экологов, урбанистов, юристов;
- показывает масштаб — сравнивает с другими городами, где спасли парки.
В итоге вместо «вырубили несколько деревьев» получается новость, которая:
- будит общественную активность;
- заставляет власти оправдываться;
- вдохновляет других бороться за свои парки.
Вывод:
Не каждое событие становится новостью. Но если оно:
- задевает эмоции;
- затрагивает общие интересы;
- вписывается в актуальный контекст,
— журналист может превратить его в историю, которую будут обсуждать всей страной.
Слушай, дружище!
Представь, что ты — капитан информационного корабля. Вокруг — бескрайний океан событий, а в твоих руках штурвал. Ты решаешь, куда плыть, что показать пассажирам, какие горизонты открыть. Потому что новость — это не просто «что‑то произошло». Это твоя версия реальности, твой взгляд, твоя магия.
Ты не просто передаёшь факты — ты творишь смыслы. Как художник, который берёт чистый холст и превращает его в картину. Как ювелир, который из груды камней выбирает самый сияющий. Как повар, который из простых ингредиентов создаёт блюдо, от которого все ахнут.
Давай заглянем в твою «творческую кухню»:
1. Ты — искатель сокровищ. Среди тысячи событий ты выхватываешь то самое, что зацепит людей. Это как найти редкий самоцвет в горной россыпи.
2. Ты — страж истины. Каждый факт проходит через твой детектор лжи. Никаких «а мне соседка сказала»! Только проверенная информация — иначе вся картина рассыплется.
3. Ты — рассказчик. Превращаешь сухие цифры и факты в историю, от которой мурашки по коже. Чтобы читатель не просто узнал — прочувствовал.
4. Ты — проводник. Показываешь людям то, что они сами могли не заметить. Как гид, который ведёт по неизведанным тропам.
Понимаешь, в чём кайф? Ты не просто пишешь тексты. Ты:
- зажигаешь маяки в тумане повседневности;
- даёшь голос тем, кто не может говорить сам;
- заставляешь людей остановиться и сказать: «Ого, а я и не думал об этом!»
В твоих руках — не просто клавиатура. В твоих руках — возможность:
- перевернуть чей‑то взгляд на мир;
- запустить разговор, который изменит мнение;
- подсветить то, что пряталось в тени.
Так что, приятель, новость — в твоих руках. Это не рутина, не «отработал‑забыл». Это твой след в информационном пространстве, твой вклад в разговор общества с самим собой.
Дерзай! Твоя новость может стать тем самым искрящимся камнем, который зажжёт огонь в чьём‑то сознании. А это, согласись, чертовски круто.
До следующего письма.
Твоя мудрая наставница
P.S. Ну что, две пачки писем уже у тебя: в одной — как найти себя, в другой — как найти свой жанр.
А дальше — самое интересное! Расскажу, как за себя постоять, как не дать себя в обиду. Знаешь, Суворов ведь не только про солдат писал — его правила победы работают и для нас, воинов с пером.
Так что — вперёд, к новым победам!
Следующие письма уже в пути.
МУДРЫЙ ПОДВАЛ. 60 ВОПРОСОВ РОСТА.
ИНТЕРВЬЮ С ТОБОЙ.
Давай закрепим всё, о чём говорили: ответь на вопросы виртуального интервью. Просто напиши свои мысли и скинь мне на почту или пиши в комментариях, если читаешь онлайн. Можешь отправить аудио, сделаем подкаст.
А вдруг из этого получится крутая книга, и ты окажешься одним из её главных героев? Звучит как план, правда? Так что не стесняйся — давай, загляни в себя и пиши
1. Слушай, а как ты сам понимаешь: вот это — новость, а это — не очень? Есть какой‑то внутренний маркер или правило на этот счёт? Расскажи на примере: бывало, что ты сомневался — стоит ли выпускать материал? Что в итоге тебя убедило (или остановило)?
2. Давай про кухню: как ты обычно выкапываешь информацию? С чего начинаешь — соцсети, звонки, документы? Какие источники для тебя „зелёная зона“, а где всегда держишься настороже? Было такое, что вроде бы крутая история рассыпалась, потому что не смог проверить факты? Как это переживал?
3. Представь: у тебя на руках бомба — эксклюзив, который все захотят прочитать. Но есть нюанс: если выпустить, может пострадать невиновный или начнётся паника. Как будешь решать — публиковать или нет? Есть ли в редакции кто‑то, с кем ты обязательно советуешься в таких случаях? Может, был реальный эпизод, когда ты мысленно взвешивал: „всё‑таки да“ или „всё‑таки нет“?
продолжение следует...