16 октября спектакль «Самоубийца» по пьесе Николая Эрдмана, вошедший в афишу очных просмотров Национальной театральной премии «Золотая маска», 16 октября посмотрели члены Экспертного совета. Впереди – ожидания нового статуса, в зависимости от дальнейшего продвижения по Конкурсу. Режиссер Лев Северухин, в главной роли Никита Сарычев.
Вряд ли у Никиты Сарычева найдется равная Подсекальникову роль, где было бы столько текста (разве что в «Ревизоре»). Иной актер за всю свою практику столько слов не выучит. На протяжении спектакля текст роли меняется вместе с состоянием героя, трансформируется, преобразуется артистом. Пустой треп малахольного бездельника перерастает в философское размышление о смысле жизни. Финальный монолог кардинальным образом переворачивает представление об этом человеке.
Сперва хочется завопить: Подсекальников, заткнись, лучше делом ты займись! На это ему жена жалобно намекает, а теща рубит прямым текстом. А толку. Валяет дурака, придирается, бьет посуду, поясничает. Разгильдяй, болтун, тунеядец, пустышка, скандалист, ноль на обочине жизни, – кто он еще? В том-то и дело, что никто – ни еще, ни уже. Фантасмагорическая история с уклоном в фарс позволяет остроумно окарикатурить каждого персонажа. Физиономия Подсекальнкова с черными подглазьями, вымазанная белилами и освещенная снизу фонариком, обретает сходство с мертвецом, каковым его и собираются сделать.
Такого только могила исправит – или предчувствие могилы. Непутевый Семен Семеныч ляпнул про суицид, а хищники прослышали – и набежали, каждый со своим корыстным резоном. Его подсекли, как мелкую рыбешку, и поймали на крючок халявного банкета. Наконец-то Подсекальников кому-то пригодился, но его используют в эгоистических целях, воспринимая не как человека, а как неодушевленное средство в мелкой борьбе за мелкую идею.
Индивиду, не обремененному интеллектом, требуются радикальные средства, для того чтобы сойти с мертвой точки. Когда он задумывается над чем-то всерьез, то становится другим. Если у него начинают отнимать то, что он раньше не ценил, он как-то иначе начинает смотреть на вещи. Ценность собственной жизни понятна только самому себе, да еще жене Машеньке, а социум будет распоряжаться ею, как шариком от пинг-понга.
Постепенно с Подсекальникова сползает маска клоуна. Землистый цвет лица характеризует смертника, одной ногой стоящего в могиле, точнее, переночевавшего в гробу, но такой облик ближе к жизни, чем грим, который можно было стереть только изнутри. Совсем другой Подсекальников выходит на авансцену с надрывным монологом – понурый, измученный, одинокий, ничего не умеющий, ни к чему не приспособленный, объятый страхом и безысходностью.
«Есть на свете всего лишь один человек, который живет и боится смерти больше всего на свете», – взывает Подсекальников, осознавший, как далеко зашли его игры с обесцениванием жизни. Спасение приходит откуда не ждали, и вектор внимания стервятников мгновенно переключается в другую сторону. А Подсекальников остается один. И вот теперь начинается самое интересное.
«Труба, геликон или бейный бас», который обещал его обогатить, но чуть было не загнал в гроб, все время гудел где-то не периферии подсекальниковского сознания. И вот он опять оказался в его руках, издав некое подобие звуков. Они отдаленно напоминают похоронный марш, но марш так и не прозвучит, да и ни к чему. Кстати, Подсекальников так и не научился играть на музыкальном инструменте. Он научился «всего лишь» ценить жизнь.
Он смотрит снизу вверх на памятник самому себе, но даже с его исполинским ростом удастся дотянуться только до потолка коммуналки. Хотя на цыпочки он уже встал.
Яна Колесинская
18 октября 2025 г.