Весь день Лариса играла на площадке. Она каталась с горки, строила с друзьями песочные пирожки и смеялась так звонко, что даже воробьи на заборе удивлялись: «Что это за весёлое солнце?»
Сон Ларисы.
Когда дедушка позвал домой, на щеках у Ларисы всё ещё играли огненные искорки ветра. Дома она сняла крософки, вздохнула и сказала:
— Дедушка, я очень проголодалась...
— Сейчас, внученька, — ответил он мягко, — суп уже на п
лите, хлеб нарезан.
Лариса села за стол, положила голову на руки и стала ждать. Её кукла — в розовом колпачке и цветных штанишках — сидела рядом, словно тоже ждала ужина.
Но дедушка не успел оглянуться, как тёплый сон подкрался и обнял девочку за плечи.
Она улыбнулась во сне. Наверное, ей снился парк, солнечные качели и как дедушка зовёт:
— Лариса, суп готов...
Утро Ларисы
Когда Лариса проснулась, солнце уже робко заглядывало в окно. Лучики осторожно касались её щёк, словно пробовали разбудить по-кошачьи — мягко, с теплом.
— Доброе утро, соня, — услышала она знакомый голос.
Дедушка стоял у стола. Он улыбался, держа в руках тарелку с кашей, а рядом на блюдце лежал кусочек хлеба с вареньем. От каши поднимался лёгкий пар, пахло молоком и детством.
Кукла, сидевшая всё это время рядом, будто тоже ждала — с неизменным спокойным взглядом и розовым зайцем на груди.
Лариса потерла глаза и тихо спросила:
— Дедушка, а суп ты съел без меня?
— Конечно нет, — засмеялся он. — Мы же всегда обедаем вместе!
Они сели за стол и ели кашу, пока за окном пели птицы.
А на столе, под остывшим лучом солнца, всё ещё стояла её кукла — молчаливая свидетельница маленького, но настоящего счастья.
Сказка на ночь
Вечером, когда солнце спряталось за крыши домов, Лариса уже сидела у дедушки на коленях. В комнате горела настольная лампа с жёлтым абажуром, и её мягкий свет ложился на стены, будто тёплое молоко.
— Ну что, Ларочка, сказку? — спросил дедушка.
— Да! — ответила она, прижимая куклу к груди.
И дедушка начал рассказывать:
— Жила-была маленькая девочка, у которой был волшебный парк. Там качели сами качались, если она смеялась, и ветер пел только для неё…
Лариса слушала, затаив дыхание. Её глаза медленно закрывались, реснички касались щёк, а в руках кукла словно тоже начинала дремать.
Голос дедушки становился всё тише и мягче:
— И тогда, когда на небе загоралась первая звезда, девочка шептала: «Спасибо, день…» — и засыпала, зная, что завтра будет снова доброе утро.
Он поцеловал её в макушку, накрыл одеялом и тихо прошептал:
— Спи, моя Ларочка… пусть тебе снятся добрые сны.
За окном шептали деревья, лампа тихонько гудела,
и в доме царил мир — тот самый, где любовь живёт не в словах, а в простых, тёплых моментах.
Песни Ларисы
Ларисе исполнилось четыре.
Она всё такая же солнечная — с любопытными глазами, что ловят каждый звук, и с душой, которая будто умеет петь.
Однажды дедушка включил старый проигрыватель. Комната наполнилась мелодией — весёлой, тёплой, будто свет утреннего солнца заглянул в окно.
Зазвучал голос — мягкий, чуть хрипловатый, с итальянской улыбкой.
— Кто это поёт? — спросила Лариса, широко раскрыв глаза.
— Это Адриано Челентано, — сказал дедушка. — Он поёт по-итальянски.
Лариса прислушалась.
— Итальяно... — повторила она и вдруг начала тянуть слова за певцом, не разбирая, но чувствуя музыку сердцем.
Потом, когда песня закончилась, она подошла к дедушке и тихо сказала:
— Я тоже хочу так… по-итальяно! И ещё по-английски. Чтобы петь всем песенки.
Дедушка улыбнулся.
— Всё у тебя получится, Ларисушка. Главное — слушай сердцем. Языки — это как музыка: когда любишь, они сами приходят.
Вечером она сидела у окна, глядя, как закат плавит небо, и напевала какие-то свои слова — смесь детских звуков, итальянского ритма и счастья.
Мир вокруг будто подпевал ей — ветер, дерево, даже кошка, свернувшаяся клубком.
Так начиналась её первая мечта.
Тихая, музыкальная — как песня, которой только предстоит родиться.